Роберт Стайн - Кошмар в выпускном классе
— Все кончено. В любом случае выпускная речь достанется Грэму.
— Но второе место не так уж и плохо, — вмешалась Джулия. — Для твоих друзей ничего не изменилось. Думаю, родители тоже не слишком расстроятся.
— Ты не понимаешь, Джулия! — воскликнула Лили резко. — Никто из вас не понимает! — И, хлопнув дверью, она кинулась по коридору к девчоночьей душевой. «Как я расскажу обо всем родителям? — думала девушка, глядя на свое отражение в зеркале. — Как я им признаюсь?»
Этим вечером в аптеку зашло всего несколько посетителей, так что Дядюшка Боб вместе с племянницей ушли пораньше.
Собрав учебники, Лили решила отправиться в типографию и посмотреть, как печатается журнал. Ей хотелось срочно повидать друзей и извиниться за свою выходку на заседании.
Издалека здание казалось совсем темным. На дверях оказалась приколота записка: «Вернусь в половине десятого. Мистер Джекобсон».
Лили посмотрела на часы. Было двенадцать минут десятого. Она поняла, что пришла слишком рано.
Девушка толкнула дверь, и та отворилась.
«Странно, — удивилась она. — Почему же мистер Джекобсон не запер ее на замок?»
Пройдя внутрь, Лили увидела лампу, стоящую на небольшом столике, и включила ее, собираясь приняться за уроки. Но едва только сняла ранец, как по зданию пронесся какой-то гул. Она огляделась по сторонам и решила: «Должно быть, это пресс. Наверное, все-таки начали печатать журнал». И тут в глубине помещения заметила мерцающий огонек.
— Мистер Джекобсон! — позвала девушка.
Никто не ответил.
Тогда Лили направилась в печатный цех. Гул все нарастал. Слышались грохот и щелканье.
К ее удивлению, пресс работал.
Большой бумажный рулон быстро разматывался, лента направлялась между валиками. Из-за этого и раздавались оглушительный грохот, клацанье.
Прикрыв руками уши, Лили подошла поближе, желая рассмотреть отпечатанные страницы. Но как только вошла в цех, в лицо ей брызнула какая-то горячая жидкость.
— Эй! — прошептала девушка, проводя пальцами по щеке.
И замерла от изумления.
Рука оказалась испачкана красным.
Может, это типографская краска? Но почему журнал печатают этим цветом?
Лили снова провела ладонью по щеке.
И снова принялась разглядывать пальцы.
Нет. Это была не краска.
Это была кровь.
Глава 11
— Неееет!
Лили испустила испуганный крик, почувствовав, что горячая красная жидкость снова брызнула ей в лицо и испачкала ее тенниску.
Откуда она взялась? Откуда?
С крутящегося пресса?
Превозмогая нарастающий ужас, Лили стерла кровь с лица и приблизилась к нему.
— Ой!
Пресс вовсе не вращался, как она думала. Огромный рулон бумаги заклинило. Заклинило… Заклинило…
— Неееееет! — громкий крик Лили разнесся по всему помещению.
Бумажный рулон не пускали чьи-то голова и плечи.
Голова Грэма. Плечи Грэма.
— Грэм! — тихо позвала она. — Ты жив? Ты еще жив? — Лили кинулась к прессу.
Схватила парня за талию, потянула изо всех сил.
— Ты жив, Грэм? Ты жив?
Она все тянула и тянула его обмякшее окровавленное тело.
Еще один сильный рывок — и бумажный рулон повернулся. Он двигался медленно. Очень медленно.
И тело постепенно освобождалось.
Лили услышала, как трещат под рулоном кости. Потом увидела целую реку яркой крови, залившей пресс, тихо капающей на бетонный пол, на ее джинсы и ботинки.
С ужасным хлопком переломанное тело Грэма свалилось на пол. Его безжизненное, залитое кровью лицо уставилось в потолок.
«Я… не могу… дышать… — поняла Лили. — У меня судорога… судорога… не могу… дышать…»
Земля ушла из под ног и ударила по лицу.
Лили открыла глаза. Склонившийся над нею Алекс тряс ее за плечи.
И вдруг дико завопил.
Скотт и Джулия стояли неподалеку — Лили услышала и их крики.
Она попробовала сесть, сообразила: «Я была в обмороке. Интересно, сколько же я здесь провалялась?»
Скотт побежал за полицией. А Джулия склонилась над телом брата и зарыдала.
— Как же это могло случиться? — пробормотал Алекс себе под нос. — Как же? Как мог Грэм попасть под пресс?
Потом парень бросил взгляд на Лили:
— И как ты умудрилась перепачкаться в крови?
Она посмотрела на него, пытаясь подобрать нужные слова и подумала: «Что же происходит? Сперва мистер Райнер, а теперь вот Грэм. Почему вокруг меня люди мрут как мухи? Почему?»
— Ты собираешься поесть? — спросила мать.
Лили покачала головой. Семья сидела за завтраком, но дочка так и не притронулась к пище. Всю ночь ее преследовало безжизненное лицо Грэма и хруст его костей.
— Ну хоть несколько кусочков, — начал уговаривать мистер Бенкрофт. — После всего пережитого тебе нужно питаться как следует. Ты должна набраться сил.
Лили погрузила ложку в тарелку с кукурузными хлопьями и заставила себя сделать несколько глотков. И тут вдруг услышала у дверей гудок машины Алекса.
— Пока, мам, — произнесла она и поставила почти полную тарелку в раковину. — Мне пора.
И прежде чем мать успела возразить, дочь быстро чмокнула ее в щеку, подхватила ранец.
— Доброе утро, — приветствовал Лили Алекс, едва она опустилась на сиденье. — Как ты себя чувствуешь?
— Трудно сказать, — ответила она мрачно. — А ты?
— Мне не лучше, — признался он. Его лицо было непривычно бледным, под глазами проступили темные круги. Очевидно, тоже не спал всю ночь.
По дороге в школу Лили прикрыла глаза и попробовала расслабиться. Но у нее никак не получалось избавиться от воспоминаний о событиях минувшей ночи и от назойливых вопросов. Как же Грэм попал в этот пресс? Погиб ли он случайно? Полиция склонилась именно к этой версии. А если все-таки кто-то прикончил его?
И тут, при воспоминании об олимпиаде, у девушки перехватило горло. Как же она вчера разозлилась и расстроилась! Настолько, что ей хотелось убить Грэма. «Это я во всем виновата, — подумала Лили. — Нельзя было желать ему смерти…»
Она невольно всхлипнула.
Алекс повернулся к ней и взял ее за руку.
— Это все из-за меня, — проговорила девушка. — Я так переживала из-за оценок. И вот теперь Грэм погиб.
— Лили, — парень покачал головой, — перестань себя грызть. В том, что произошло твоей вины нет. Полицейские говорят, что Грэм, наверное, подошел к машине слишком близко. И даже если ты его недолюбливала… — Он не смог докончить фразы.
Лили посмотрела на приятеля сквозь слезы. Она понимала, что Алекс лишь утешает ее, однако неожиданно уловила в его глазах искорки сомнения.
Громкий гудок заставил ее подпрыгнуть. Алекс еле успел вывернуть руль и пропустил вперед автомобиль с какими-то подростками.
— Придурки! — заорал он. — Совсем ошалели!
Лили узнала их. Это были старшеклассники. Друзья Грэма.
Один из них указал в их сторону. Остальные высунулись из боковых окошек, разглядывая машину Алекса.
Лили опустила голову, мороз пробежал по коже. Друзья Грэма, наверное, думают, что это она убила его.
«Наверное, решили, что я расправилась с ним, чтобы получить выпускную речь. И если все остальные узнают, что это я нашла труп, то подумают точно так же. Как думали и после смерти мистера Райнера».
За оставшийся путь она не произнесла ни слова. Потом молча поцеловала Алекса на прощание и поспешила к школе.
В холле ей попалась на глаза доска объявлений со все еще висевшими четвертными отметками. И Лили невольно подумала: "Теперь я на первом месте. Выпускная речь досталась мне». Прежде она запрыгала бы от счастья. Теперь же ощутила лишь страх и опустошенность.
Небо затянули серые тучи, начал накрапывать мелкий дождик. Лили поднялась по ступеням церкви, сложенной из красного кирпича, в которой отпевали Грэма. Холодный ветер забирался под куртку. Девушка запахнула ее поплотнее и вошла в храм.
Помещение заполнял терпкий и сладкий запах цветов. Мать Джулии и прочие родственники покойного столпились у дверей. Их глаза покраснели от слез.
Когда Лили вошла в церковь, почти все скамьи были уже заняты. Она примостилась рядом с незнакомой тучной женщиной. Спереди сидело несколько одноклассников, кое-кто из них утирал глаза платками.
Перед алтарем стоял длинный белый гроб, украшенный белыми и желтыми цветами. Лили глядела на него до тех пор, пока он не превратился в смутное пятно. Смерть Грэма казалась какой-то нереальной — скорее кошмарным сном, чем ужасной правдой.
Орган заиграл печальный и протяжный марш. Потом заговорил священник. После краткой молитвы он стал рассуждать о неразрывности жизни и смерти и о том, какая это трагедия, если путь закончился, едва только начавшись.
Затем всех присутствовавших позвали прощаться. Они поднимались один за другим и медленно подходили к алтарю. Обойдя вокруг гроба, все возвращались на свои шеста.
Когда настала очередь Лили, она с трудом заставила себя встать. Колени так тряслись, что девушка не знала, сможет ли подойти. Однако все же прошествовала за полной женщиной к алтарю.
