Дэвид Розенфелт - Никому ни слова
— Если Кэшман проживает в радиусе двухсот миль от нас или Киннелона, этот парень явно поменял имя.
Новак мерил шагами офис своего босса Марка Донована. Он и Андерс пришли доложить о последних событиях и о том, что им удалось выяснить.
Капитан Донован воплощал в себе все, что, по убеждению Новака, не вписывалось в образ настоящего полицейского. Ни для кого не секрет, что сыну бывшего комиссара Стэнли Донована с первого же дня была уготована головокружительная карьера. Все знали, что должность капитана в полицейском участке — всего лишь очередная галочка в его резюме. Но вот что, на удивление, привлекало в Марке Доноване, так это то, что он не скрывал своих политических амбиций, а также почтительность и вежливость по отношению к подчиненным. Он был уважителен, и ему отвечали тем же — даже такой обычно не отличавшийся почтительностью человек, как Новак.
— Джефф Кэшман не такое уж необычное имя, — заметил Донован.
Новак согласно кивнул:
— Да, мы насчитали семнадцать человек с таким именем и фамилией в зоне поиска, но ни один не подходит под описание.
— А как насчет жертвы?
— Так же глухо. Если ее действительно звали Шейла Блэр, никто не сообщал о ее пропаже. Возможно, Кэшман назвал первое имя, которое пришло в голову.
— ДНК? — спросил Донован.
Андерс кивнул:
— Этим уже занимаются.
— Мы будем публиковать портрет? — спросил Новак мнение шефа.
Донован ненадолго задумался.
— Нет. Ему не надо знать, что мы его ищем.
— Если он вообще существует, — добавил Новак.
— Думаешь, Уоллес лжет?
— Как сивый мерин. Я думаю, Кэшман — это Санта-Клаус и Снегурочка в одном флаконе. Предположим, я — Кэшман. Я совершаю убийство несколько месяцев назад, оно сходит мне с рук, и потом я вдруг иду в бар и выкладываю все как на духу первому же встречному незнакомцу? Какой в этом смысл?
От глаз Донована не укрылась кислая гримаса на лице у Андерса.
— Ты не согласен?
Андерс покачал головой.
— Я смотрю на это иначе. Предположим, я — Уоллес. Я совершаю убийство, оно сходит мне с рук, и я по своей воле отправляюсь в полицию и рассказываю выдумку о каком-то парне, якобы признавшемся мне в баре? В этом что, смысла намного больше?
— Возможно, Уоллеса терзало чувство вины, — предположил Новак, — и ему просто необходимо было сообщить хоть кому-нибудь, где спрятано тело. Вот он и выдумал всю эту историю.
— То же можно сказать о Кэшмане, — ответил Андерс. — Хотя на месте Уоллеса, к тому же зная, что ты висишь у меня на хвосте уже почти год, я просто сделал бы анонимный звонок.
— Если только он не решил надо мной поиздеваться, — сказал Новак.
— Да брось ты! Если кто из вас и одержимый, так это ты. А не он.
Несмотря на огромное уважение к интуиции Новака, Донован хорошо знал, как далеко тот зашел в своей неуемной жажде упечь Уоллеса в тюрьму. И все же он решил ненадолго встать на сторону Новака.
— Листок с объявлением — вот главная улика.
Новак энергично закивал головой:
— В точку. Единственное объявление о пропаже — и то оказалось приклеено напротив квартиры Уоллеса. Отпечатки пальцев только его. Учитывая, что мы не можем найти никого, кто слышал бы о Шейле Блэр, кто ж тогда его напечатал? Полиция штата не знает об этой женщине ничего. Получается, что Уоллес сам напечатал и сам же повесил эту проклятую бумажку перед своим домом.
— А может, это Кэшман? Чтобы подставить Уоллеса? — не унимался Андерс. — Может, у Кэшмана на него зуб?
— Ты ходил в полицейскую академию? — Новак начал заметно злиться. — Или только фильм посмотрел?
Но Андерс ничего не успел ответить напарнику — на столе у Донована зажужжал интерком, и капитан снял трубку. Несколько секунд он молча слушал, после чего вернул трубку на место.
— Уоллес здесь, — сказал он, обращаясь к Новаку. — Он хочет тебя видеть.
— Уоллес здесь? — Андерс был явно удивлен. — Опять?
— Я же говорю: больной, — осклабился Новак, поднимаясь со стула.
Когда Новак с Андерсом вошли в кабинет, Тим уже ждал их там.
— Ну-с, с добрым утром, — сказал Новак. — Рад, что заскочили на огонек.
Однако Тиму было не до светских любезностей, тем более с притворно-лицемерным подтекстом.
— У меня очень мало времени, — сказал он. — Я спешу на работу, но прежде я должен вам кое-что сообщить.
— Кофе? — предложил Андерс.
— Нет. Он звонил мне.
— Звонил вам? Кто? — не понял Новак.
— Кэшман. Голос шел через компьютерный фильтр, но это был точно он. Он знает, что я рассказал вам о нем и Шейле.
— Откуда? — спросил Андерс.
— Он не сказал, но он был жутко рассержен. Сказал, что я очень сильно его расстроил, что мы непременно встретимся, и пожелал мне приятных снов.
— Вот зверюга. — Новак покачал головой, изображая ужас.
Тим завелся с пол-оборота:
— Эй, это не смешно! Речь идет об убийце.
— Вот это верно. Речь идет об убийце.
В тоне Новака чувствовался завуалированный намек на его подозрения насчет Тима, и от него это не укрылось.
— Вы полагаете, я все выдумал? Может, вы считаете, что это я убил Шейлу?
Новак не собирался отступать:
— То, что я считаю, — это мое личное дело, а потому я лишь скажу вам то, что я знаю. А знаю я то, что вы, Тимоти Уоллес, причастны к насильственной смерти уже двух женщин менее чем за год.
Как всегда, упоминание о смерти Мэгги в криминальном свете вывело Тима из себя, и он уже готов был сцепиться с Новаком, но тот резко оборвал его:
— Две смерти за год — более чем подозрительно. Выйдите на улицу, проверьте тысячу человек… пятьдесят тысяч… и ни у одного не будет такого списка. Два дела об убийстве — это уже не шутки.
— Смерть моей жены не была «делом». Это был несчастный случай.
— Ах да, ну как же…
Лицо Новака скривилось в ехидной улыбочке.
— Проверьте протоколы, — обратился Тим к Андерсу. — Я по десять раз ответил на каждый его идиотский вопрос на детекторе лжи. Меня что, задерживают? У меня полно работы. Я могу быть свободен?
— Разумеется, можете, — ответил Новак. — Пока.
Тим встал и направился к двери. Перед выходом он обернулся:
— Вы понимаете, что это маньяк? Он убивает женщин и отрезает им пальцы. Я не знаю, зачем он впутал в это дело меня, но вы, вместо того чтобы терять время зря, лучше бы нашли его и все выяснили.
Следующие несколько дней прошли для Тима «без Кэшмана» — в том смысле, что он не слышал ни слова ни от него, ни от Новака и мог выбросить из головы их обоих и всецело сосредоточиться на делах.
Обычно большую часть времени Тим проводил в кабинете, оставив контроль за работами на стройке на Дэнни Маккейба, однако сейчас строительство Федерального центра вышло на финишную прямую — до торжественного открытия с грандиозным гала-приемом оставалось всего четыре недели. И будет очень стыдно, если здание встретит гостей без крыши над головой.
По сути, Федеральному центру была уготована роль супер-проекта, венца амбиций сенатора Коллинзуорта, источника больших денег и множества новых рабочих мест для всего штата. Компании Тима и Дэнни отводилась в этом главная роль, и, если все пройдет по плану и в рамках бюджета, друзья могли рассчитывать на солидный пакет заказов, когда подобные комплексы начнут возводиться по всей стране.
Взрыв в Южном Джерси не имел прямого касательства к тому, чем занимался Тим, однако психологически он так или иначе затрагивал абсолютно всех, кто был связан с вопросами борьбы с терроризмом. Для простых обывателей данный случай отошел на задний план уже через пару дней. Но те, кто был в курсе дел, до сих пор не оправились от ужаса, в который вверг их инцидент со взорвавшимся автомобилем.
Федеральные власти установили личность Рикардо Васкеса как водителя злополучного мини-вэна, но так и не смогли связать его ни с какой террористической группировкой. Если же верить СМИ, они также не имели ни малейшего представления о том, где тот взял взрывчатку, куда направлялся с ней и что послужило толчком к ее детонации. Подобная беззубость силовиков вызывала тревогу в индустрии, имевшей отношение к проблемам безопасности.
По правде сказать, считалось, что здания будущего Федерального центра вполне способны выдержать то количество взрывчатых веществ, что перевозил Рикардо. В разрешении на строительство говорилось: «Возвести здание, способное выдержать мощный взрыв извне, к примеру от начиненного взрывчаткой автомобиля, с незначительными повреждениями конструкции». Если же взрыв произойдет внутри, главной задачей было его «локализовать и не дать конструкции рухнуть».
Но, пожалуй, самой уникальной особенностью проекта с точки зрения безопасности являлась возможность «самоизоляции» здания. На случай внешней угрозы в системе была предусмотрена функция полного перекрытия окон, входов и выходов подвижными стальными ставнями и дверями, благодаря чему создавался, по сути, неприступный барьер, защищавший людей внутри.
