Уильям Янг - Ева
Эти мысли стремительным водоворотом затягивали ее в сумрачные глубины отчаяния. Она сосредоточила свое внимание на том, чтобы просто дышать: вдыхать и выдыхать.
К девушке подошел Джон и чем-то мягким, как ангорская шерсть, вытер ей слезы с лица.
– Потом, когда ты окрепнешь, – сказал он, – я отведу тебя в хранилище, где лежат вещи из контейнера, в котором ты приплыла. Может быть, это тебе поможет.
– Какие вещи? – с трудом выдавила она из себя.
– Просто разные вещи. Приплывшие вместе с тобой из того времени и места. Кстати, среди них нет ни одной книги. В том мире, где ты выросла, никто не читает?
– Что-то не припоминаю, чтобы я читала так, что не оторваться, – сказала она, после чего Джон дал ей выпить что-то теплое, чтобы у нее не так сильно болело горло.
– А жаль, – заметил он. – Хорошая книга, как хорошая песня или искренняя любовь, способна изменить космос. Понятное дело, что для подготовленного человека.
– А почему я ничего не помню?
Над ней появилось лицо Джона.
– Случается, что после травмы или трагедии у человека бывает амнезия, но через какое-то время память возвращается. После того как совет принял решение держать тебя в Прибежище, с твоим лечением возникла масса проблем и сложностей. У тебя часто случались припадки, грозящие свести на нет все наши усилия, поэтому тебе стали давать специальные препараты, блокирующие память.
– Что?!
– Это препараты с временным действием, ничего постоянного. Последние несколько дней мы уже уменьшаем их дозу. Хочу предупредить, возможны флешбэки – возвращение тех или иных воспоминаний, которые могут показаться тебе чем-то уже знакомым. Не стоит волноваться, ты не сходишь с ума.
– Ура! – не без иронии тихо сказала она.
Джон продолжал говорить о детских книжках и о том, как они создают основу образования, на которой строится вся цивилизация. Как только он упомянул детские книжки, перед ее внутренним взором появилась целая вереница картинок, и ее мозг неожиданно заработал с удивительной скоростью.
Она танцевала до тех пор, пока вокруг не стали появляться зловещие тени, после чего в страхе убежала.
Она была маленькой девочкой. Женщина читала ей сказку о принце, змее, лисе и розе, а она в рваном платьице делала пируэты посреди комнаты под звуки мелодии, раздававшейся в ее голове. Она танцевала до тех пор, пока вокруг не стали появляться зловещие тени, после чего в страхе убежала.
Воспоминания были ужасными. Испуганная девочка пряталась в темном шкафу. Сидя в нем, она сквозь щель видела лежащую на полу женщину и стоящего над ней мужчину. Потом шаги приблизились к шкафу. Она закрыла глаза, чтобы спрятаться там, где ее точно никто не найдет, а именно внутри своей головы. Ручка медленно повернулась.
И снова ее глаза наполнились слезами.
– Иногда я слишком много говорю, – пробормотал Джон и снова принялся вытирать ей лицо.
– Не страшно, – ответила она.
Ей не хотелось, чтобы он воспринимал ее слишком слабой и ранимой, слабее, чем она есть на самом деле.
– Лили, – сказал Джон, – хотел сообщить тебе хорошие новости. Твое лечение проходит успешно, и мы постепенно снижаем дозы медицинских препаратов. Скоро ты вообще перестанешь их принимать.
– И что произойдет после этого? – спросила она.
– Скоро мы начнем физиотерапию. Сначала ты будешь садиться в кровати. А со временем снова будешь ходить, танцевать, петь и делать все то, что делают все дети.
Джон упомянул танцы, и по лицу Лили пробежала тень. Впрочем, откуда он мог знать, что она только что вспоминала?
– Тебе придется много работать, – продолжал Джон, – но я уверен, ты со всем прекрасно справишься. Как сама считаешь?
– Я готова, – ответила девушка и сделала такой глубокий выдох, словно задерживала дыхание в течение нескольких месяцев.
– Ну и прекрасно! И чтобы отметить это событие, у меня есть для тебя небольшой подарок.
– Подарок? – удивленно переспросила она и неожиданно почувствовала тревогу. Интересно, почему при мысли о подарке ей стало неприятно?
– Ты упомянула о том, что в детстве мало читала, но я считаю, что у каждого человека есть своя история, и поэтому каждый из нас – рассказчик. Просто многие боятся, что ничего не получится, поэтому не стремятся рассказать свою историю. Но я уверен, что ты, Лили, девушка смелая.
Джон замолчал и показал ей что-то завернутое в подарочную бумагу в цветочек и перевязанное голубой ленточкой.
– Джон, ты же знаешь, что я не могу двигаться.
– Знаю. Но этот подарок я упаковал сам, поэтому в состоянии снять с него обертку.
– Тогда снимай, не томи.
Он аккуратно снял бумагу и показал ей красивый ежедневник в кожаном переплете с выдавленными узорами в виде кругов. Ежедневник закрывался массивной пряжкой. Джон объяснил, что Лили может записывать здесь свои мысли. Он также сказал, что этот дневник может открыть только она сама и что для этого надо приложить большой палец к пряжке. Внутри кожаной обложки на задней стороне дневника была вставлена пластина наподобие планшета.
– А вот это, – указал Джон, – устройство, записывающее твои воспоминания и чувства. Эта вещь работает сама по себе, ее нет смысла трогать.
Лили была рада подарку и признательна Джону. Наверное, это был лучший подарок в ее жизни.
– Спасибо, Джон, – поблагодарила она.
– Пожалуйста. Я надеюсь, что эта вещь тебе поможет. Я и сам иногда пишу. Можно сказать, что, когда пишешь, ты лечишь сам себя.
– Может, ты и прав, – ответила она. – Скажи, Джон, а у тебя в библиотеке нет сказки о принце, змее, лисе и розе?
Он задумался.
– Я, кажется, знаю, какую сказку ты имеешь в виду, – воскликнул он. – Я найду эту книжку. Хочешь, чтобы я ее тебе прочитал?
– Да, хочу. Любой человек может взять книжку и прочитать ребенку. Это, кажется, доктор Сьюз говорил.
Коллекционер рассмеялся:
– Ничего себе! Доктор Сьюз, говоришь? Интересно, а сколько тебе лет?
Лили почувствовала, что краснеет, и с вызовом в голосе ответила:
– Пять!
Джон замолчал. Потом его лицо появилось прямо над ней.
– Прости, я не хотел тебя расстроить, – тихо сказал он. – Я не знаю, что именно в моих словах показалось тебе неприятным. Но если я действительно сделал тебе больно, то прошу у тебя прощения.
Она и сама не знала, что именно в его словах ее так сильно задело.
– Все в порядке, – сказала она примирительным тоном. Она старалась дышать глубже, чтобы побороть охватившие ее чувства. – Прости меня за то, что я так неожиданно и без причины на тебя разозлилась.
– Значит, ты меня прощаешь? – спросил он.
Его голос был таким добрым, что она уже не смогла сдержать чувств, и слезы потекли ручьем, как из прорвавшейся плотины. Она не просто плакала, а рыдала навзрыд. Она оплакивала потери, которых даже не помнила, оплакивала боль, причина которой оставалась ей неизвестной. Она не помнила ни событий, ни лиц, но ей почему-то было бесконечно больно. Она плакала от того, что ей было страшно, она вновь почувствовала себя маленькой потерявшейся девочкой, не знающей, где ее дом.
И добрый Джон плакал вместе с ней. Он склонял голову до тех пор, пока их лбы не соприкоснулись, и положил ладони ей на виски. Их слезы смешались. Их плач был своего рода крещением. Казалось, слезы навсегда связали их судьбы.
Глава 5
Райский сад
– Идем, Лили, – прошептала женщина.
Девушка встала, и в тот же момент ее тело начало ярко светиться. От этого ощущения она чуть не потеряла сознание.
Лили глубоко вздохнула, свечение исчезло, и все вроде бы пришло в норму.
– Мать Ева, – спросила девушка, – где мы сейчас?
Вокруг них был лес, в глазах рябило от ярких и сочных цветов самых разнообразных растений, слышалось пение птиц, пахло ароматами трав.
– Мы внутри Райского сада, – ответила Ева. В ее присутствии девушка чувствовала себя спокойно и уверенно. – Рождение Адама, которое ты наблюдала, произошло за пределами Райского сада.
Этот сад показался ей во всех смыслах райским, однако не проходило странное ощущение, что она здесь уже когда-то была. В саду было тепло, влажно и очень приятно.
«Видимо, именно это мы все и должны чувствовать, – промелькнула у нее мысль. Но тут же ей вслед появилась другая: – Нет, мы все должны жить совсем не так, а по-другому. И вообще, ты находишься там, где не должна находиться. Ты совсем из других мест».
– Лили, хочешь еще кое-что увидеть?
Девушка кивнула, и Ева взяла ее за руку. Они поднялись в воздух. При этом Лили казалось, что ее ноги прочно стоят на земле, хотя сама земля быстро удалялась. Земля уходила из-под ног, и от этого у Лили закружилась голова. Она поняла, что лучше смотреть не вниз, а вверх и верить, что то незримое, на чем она стоит, никуда не денется. На всякий случай она несколько раз топнула ногой, чтобы проверить прочность того, на чем стояла. Было такое ощущение, что под ногами что-то непробиваемо твердое. Ева искоса посмотрела на нее и ухмыльнулась.
