Олег Дивов - След зомби
— Я их накажу, — сказал Мастер сурово. — Я их очень больно накажу.
Генерал мгновенно расслабился, по инерции проткнул Мастера леденящим душу взглядом, склонил голову набок и послушно заглотил наживку.
— Нет, мой мальчик, — сказал он проникновенно. — Ты их ни в коем случае не накажешь. Ты просто скажешь мне их имена, а потом мы подождем следующей профилактики. И тогда на Базе этих типов распотрошат. Тебе это, конечно, неприятно, я понимаю, но ничего не попишешь. Ты должен понять — дело превыше всего. Сейчас, когда на карту поставлено будущее человечества, все, что нам нужно, — это резидентура противника. Вот тут-то мы и узнаем, с какого боку к ним подступиться и как нанести решающий удар. Один-единственный! И это будет расплата за все бессонные ночи, за всех погибших товарищей, за всех, кто пропал без вести на нашей земле! — Голос Генерала зазвенел, в нем уже слышался рев моторов и мерная поступь колонн, уходящих по межпространственным тоннелям наносить решающий удар, а может, даже завоевывать!
— Ты ведь уже все понял, мой мальчик, правда? — спросил Генерал, опять глядя на Мастера глазами доброго папочки. — Ты понял, и я завидую твоей интуиции. Ты, главное, не расстраивайся. Конечно, это плохо отразится на твоей карьере, тут я ничего не смогу поделать. — Генерал развел руками с выражением крайнего сожаления на лице. — Ты не знаешь наших чинуш. Они до сих пор оперируют теми же понятиями, что и при большевиках. Напишет такая гнида «утеря бдительности» — и все, никуда не денешься… Но мы тебя отвоюем — тут я тебе даю слово офицера… — Генерал только собрался было расписать Мастеру в красках, до чего тому станет хорошо, когда у него отнимут Школу, да так и замер. Потом он сообразил, что вообще-то стоило бы закрыть рот. Потом он до боли сжал челюсти. Теперь он готов был укусить Мастера, даже не будучи собакой.
Генерал достаточно хорошо разбирался в людях для того, чтобы не продолжать свою прочувствованную тираду. Но он не был и настолько прожженным интриганом, чтобы не озвереть.
— Все равно я их накажу, — улыбнулся Мастер.
Очкарик шумно сглотнул и поправил очки. Генерал судорожно рванул узел галстука.
— Давайте так, — предложил Мастер. — Я прекращаю всякие попытки добраться до Техцентра. Бог с ним, обойдемся как-нибудь. А вы мне за это сдадите вашего стукача.
Генерал и Очкарик явно очень хотели конвульсивно переглянуться — но выучка не позволила. В комнате повисла напряженная тишина.
— Ну что вам, жалко, что ли? — спросил Мастер. — Заведете себе нового, хорошего. Который не засветится. А этому, плохому, я кишки выпущу. Давно хочу человека убить.
Генерал и Очкарик все-таки посмотрели друг на друга.
— Цезарь вне подозрений, — хмыкнул Генерал.
— Очень жаль, — сказал Очкарик, опуская линзы. — Вы не поверите, каким кошмаром стал для меня этот молодой человек. У меня уже от него все чешется.
— А вот я его все равно люблю, — сказал Генерал. — Была бы у меня дочка — не глядя за него бы отдал. И ты на него не злись. Он просто не знает нашей специфики. Чего ему нас жалеть? Он, сука, благородный. Пачкаться не хочет. С собаками дружит, чтоб об людей не замараться.
— Ладно, — сказал Очкарик. — Переживем и это.
— Так мы договорились? — с надеждой спросил Мастер.
— Нет, — печально ответил Очкарик, по-прежнему глядя в стол. — У нас нет информаторов в Школе.
— А даже если бы и были, — поддержал его Генерал, — так мы своих людей не сдаем. Здесь тебе не ЦРУ.
— Невинную душу угробите, — предупредил Мастер. — Я ведь и ошибиться могу. А крови хочется.
— Не дури, — сказал Генерал. — Нету, сказано тебе. Нет и не было.
— Странно, — пробормотал Мастер, морща лоб и невоспитанно кусая ноготь большого пальца. — Слушайте, а может, все-таки не было «хвоста» за этой техничкой?
— Был, был, — вяло сказал Генерал, глядя на Очкарика. Тот, казалось, спал — очки книзу, лысина вперед. Мастер подумал, что в другой обстановке Генерал положил бы Очкарику на плечо могучую утешительную руку.
— А может, не мой это «хвост»? — не унимался Мастер.
— Фигушки, очень даже твой… — протянул Генерал, думая о своем. Он явно просчитывал какие-то варианты, чтобы поражение быстренько обратить в победу. «Черт возьми, они были так уверены, что задавят меня, — и не придумали ничего про запас! Вот, я же просто слышу, как у Генерала мозги скрипят! — Мастер понял, что все решают секунды. Еще чуть-чуть, и Генерал сообразит, как ему действовать. — Так, сейчас я спрошу, что за машина повисла на «хвосте». Очкарик, миленький, ответь мне! Я тебя больше никогда не обижу. Я даже начну смотреть тебе в глаза. Скажи мне — «Приметная машина. Белая «шестерка», а дверь водителя черная. Номера, конечно, все грязью заляпаны». И тогда стукач у меня в кармане. Потому что он видел, как за техничкой ушла именно эта машина. А что через минуту она во двор свернула, этого никто не видел. Тут в курсе только мы с Лебедем. Я и так знаю, кто стучит. Но мне нужно последнее доказательство, потому что придется доказывать другим. Ведь сам я, какой бы плохой я ни был, до сих пор не могу первым ударить человека. Сначала он должен очень больно ударить меня.
— А какая она из себя была, машина на «хвосте»? — невинно поинтересовался Мастер. Голос, кажется, не дрогнул, но было поздно.
Очкарик механически открыл рот для ответа, но вдруг поперхнулся, словно от резкой боли в боку. На увеличенных очками глазах навернулись крупные слезы. Мастер грузно оперся о стол и отвернулся.
— Да не было ее, — сказал Генерал ласково, потирая под столом локоть. — То есть теперь мы знаем, что она была, и именно твоя. Мы на понт тебя взяли, а ты и попался, как щенок… — Особого торжества в голосе Генерала не чувствовалось. Видно было, что противоборством он здорово утомлен. В комнате стало просто душно от злобы. Мастер снова закурил. Он изо всех сил боролся с желанием рвануть на себя папку Очкарика, в которую вернулся листок донесения. Но тогда отношения с Генералом испортятся окончательно. А главное — листы были из плотной бумаги, и ни один из них Мастер не видел с лицевой стороны. Вполне возможно, что все они — пустые. Мастер отчетливо представил, как он выхватывает у Очкарика папку, а из нее на стол летят девственно чистые белые листы… и гаденький смех Генерала. Правильно ты сказал, Генерал. Благородный я. Пачкаться не хочу о тебя и твою контору. По самые уши в дерьме, но стою в нем гордо и непреклонно. И чинно так говорю: «Господа! Уши, уши хотя бы не замажьте!» — Мастер поморщился и коротко глянул на Очкарика. — Неужели Очкарику стыдно? Раньше он меня презирал, а теперь вроде бы стесняется».
— Продолжим? — спросил Мастер.
— Охотно, — согласился Генерал. — Что у нас там дальше? — обратился он к Очкарику.
— Вопрос о стукаче, — подсказал Мастер.
— Заткнись! — рявкнул Генерал. — И запомни, сынок, технички тебе не по зубам. У них есть запасные маршруты с ловушками, где твоих хреновых сыщиков разделают под орех. Получишь их под расписку, упакованных в очень маленькую тару. И лично — лично! — сдашь родителям. Щ-щенки! А сам по миру пойдешь. Или посадим. Придумаем, за что. У меня рука не дрогнет. Ты же никто!!! - заорал вдруг, надсаживаясь, Генерал. — Тебе даже запрет на профессию не нужен — у тебя ее не-е-ет!!! Ты сдохнешь под забором! Ты что, до сих пор не понял, что ты никому, кроме нас, не нужен? Ты ботинки лизать должен мне и вот ему…
— Да пусть он ищет этот Техцентр, — вступил Очкарик. — Вот там-то его точно убьют. А не убьют — нам отдадут. А тогда он у нас вот где будет. — Очкарик сжал хилый кулачок. — Тогда-то мы на него уголовное дело и откроем.
Мастер покачал головой и цыкнул зубом.
— Я испуган, — сказал он.
— Ничего, — утешил его Генерал. — Сейчас не боишься — потом испугаешься. Когда поймешь, что шутки кончились.
— Надо бы вам заглянуть ко мне в Школу, — сухо сказал Мастер. — И прокатиться разок с парнями на расчистку. Это отбило бы у вас охоту угрожать мне.
— Я был на трех войнах, — отмахнулся Генерал. — Я видел такое… И вообще, это бесплодный разговор. Я не могу приехать в Школу. И я тебе не угрожаю. Я просто хочу поставить тебя на место.
— А я и так на месте, — сказал Мастер. — И заменять меня более удобным человеком не имеет смысла. Школе нужен Мастер, а не старший. Либо будет такой же, как я, либо никакой.
— Это мы еще посмотрим. В смысле — посмотрим на твое поведение.
— Нечего смотреть, — отрезал Мастер. — Я лучше знаю. И либо ваш информатор — тупица, либо вас просто не интересует атмосфера Школы. Конечно, с Базы вам могут передавать результаты тестов, психограммы, всякую прочую муть. Но так вы никогда не поймете главного…
— Ну-ну, расскажи нам, отсталым, — скривился Генерал.
— Мы все больны, — сказал Мастер. Он глядел куда-то в стену между Генералом и Очкариком, и Генерал поймал себя на мысли, что вот сейчас впервые за всю эту мучительную беседу Мастер искренен и поворачивается к нему, Генералу, именно той стороной, которую Генерал видеть никак не хотел бы. Он отталкивал от себя это лицо, проступившее сквозь привычную маску Мастера, — слишком много на этом лице отпечаталось боли и слишком легко его было полюбить…
