Стивен Кинг - Пост сдал
– Странно, конечно. Не то чтобы совсем невероятно, но странно, это точно.
– И шнур подключен рядом с этой буквой «зет», – добавляет она. – И «зет» эта – не конец, не предсмертная записка самоубийцы. Эта «зет» – от «Заппита». Во всяком случае, я так считаю.
Ходжес обдумывает ее версию.
– Возможно.
Он вновь задается вопросом, сталкивался ли с этим названием раньше, или это тот самый случай, который французы называют faux souvenir – ложная память? Ходжес готов поклясться, что все это как-то связано с Брейди Хартсфилдом, но не может доверять этой версии, потому что сегодня слишком много о нем думает.
Сколько времени прошло с тех пор, как он перестал ходить к Брейди? Шесть месяцев? Восемь? Нет, больше. И намного.
В последний раз он побывал в клинике вскоре после той истории с Питом Зауберсом и кладом украденных денег и записных книжек, который подросток нашел чуть ли не у себя во дворе. Тогда Ходжес увидел Брейди таким же, как и всегда – молодым человеком, находящимся под действием транквилизаторов, в клетчатой рубашке и джинсах, которые никогда не выглядели грязными. И сидел он на том же стуле, что и при прежних визитах Ходжеса в палату 217 Клиники травматических повреждений головного мозга, сидел, уставившись на многоэтажную автостоянку через дорогу.
Одно отличие в тот день все-таки было, но за стенами палаты 217. Бекки Хелмингтон, старшая медсестра, перевелась в хирургическое крыло Мемориальной больницы Кайнера, и Ходжес лишился источника информации, поставлявшего слухи о Брейди. Новую старшую медсестру отличали железные моральные принципы, а лицо ее напоминало крепко сжатый кулак. Рут Скапелли отказалась от предложенных Ходжесом пятидесяти долларов в месяц за информацию о Брейди и пригрозила сообщить о его поведении руководству, если он еще раз попытается разузнать что-либо о пациенте за деньги. «Вас даже нет в списке посетителей», – заявила она.
«Мне не нужна информация о нем лично, – возразил Ходжес. – Я знаю все, и даже больше. Меня интересует другое: что говорят о нем сотрудники? Потому что, знаете ли, ходят слухи. В том числе невероятные».
Скапелли одарила его пренебрежительным взглядом.
«Такие слухи ходят в каждой больнице, мистер Ходжес, и всегда о пациентах, которые знамениты. Или печально знамениты, как мистер Хартсфилд. Вскоре после того, как медсестра Хелмингтон перешла из нашей клиники на новое место работы, я провела собрание персонала и ясно дала понять, что все разговоры о мистере Хартсфилде должны немедленно прекратиться, а если до меня дойдут какие-то слухи, я обязательно найду их источник, и этот человек или люди больше здесь работать не будут. Что же касается вас… – Она словно прибавила в росте и теперь смотрела на него сверху вниз, а ее лицо-кулак стало еще жестче. – Не могу поверить, что бывший полицейский, да еще отмеченный столькими наградами, может опуститься до взятки».
А вскоре после этого унизительного разговора Холли и Джером Робинсон загнали его в угол и насели с требованием прекратить визиты к Брейди. Джером в тот день был особенно серьезен и обошелся без привычных шуточек.
«Вы ничего не добьетесь в той палате, только навредите себе, – сказал тогда он. – Мы всегда знаем, когда вы с ним видитесь, потому что следующие два дня у вас над головой висит маленькая тучка».
«Больше недели, – уточнила Холли. Она не смотрела на него, но гнула пальцы, да так, что Ходжесу захотелось остановить ее, пока она что-нибудь себе не сломала. Ее голос, впрочем, звучал твердо и уверенно. – У него внутри ничего не осталось, Билл. Ты должен это принять. А если осталось, он радуется, когда ты приходишь к нему. Видит, что с тобой делает, и счастлив».
Они его убедили, потому что Ходжес знал: это правда. И больше он в клинике не появлялся. Чем-то это напоминало отказ от курения: поначалу трудно, со временем все легче. И теперь, случается, проходят целые недели без мыслей о Брейди и его ужасных преступлениях.
У него внутри ничего не осталось.
Ходжес напоминает себе об этом, возвращаясь в центр города, где Холли включит компьютер и начнет разыскивать Нэнси Олдерсон. Что бы ни происходило в доме, расположенном в самом конце Хиллтоп-Корт, мысли и разговоры, слезы и обещания – все закончилось залитой в питательную трубку водкой с перемолотыми таблетками и гелиевым баллоном со смеющимися детьми на картинке. Вполне вероятно, Брейди Хартсфилд не имел к этому ни малейшего отношения, поскольку Холли в прямом смысле отшибла ему мозги. Если Ходжес в этом сомневается, то по одной причине: ему претит сама мысль о том, что Брейди сумел избежать наказания. В самом конце этот монстр ушел от него. Ходжес даже не смог врезать ему носком с железными шариками, который называет Веселым ударником, потому что его самого настиг инфаркт.
И все-таки память не дает покоя: «Заппит».
Он знает, что слышал это слово.
Желудок привлекает к себе внимание болью, и Ходжес вспоминает, что удрал из приемной. Понимает, что к врачу пойти придется, но завтра – слишком рано. Он подозревает, что доктор Стамос обнаружил у него язву, а такую новость можно узнать и позже.
8Рядом с телефоном Холли лежит новая коробочка «Никоретте», но ей не приходится брать ни одной пластинки. Первая же Олдерсон оказывается невесткой домработницы и сразу интересуется, почему у кого-то из фирмы, именуемой «Найдем и сохраним», возникла необходимость пообщаться с Нэн.
– Речь о наследстве или как? – с надеждой спрашивает она.
– Минуточку, – отвечает Холли. – Подождите, пока я соединю вас с боссом. – Ходжес не ее босс, он сделал Холли полноправным партнером в прошлом году, после истории с Питом Зауберсом, но в стрессовом состоянии она частенько об этом забывает.
Ходжес, который сидит за своим компьютером, просматривая материалы на «Заппит гейм системс», берет трубку, а Холли переходит к его столу, жуя при этом воротник свитера. Ходжес нажимает клавишу перевода звонка, но лишь после того, как говорит Холли, что даже хорошо пережеванная шерсть не пойдет ей на пользу, да и свитер скорее всего придется выбросить. После чего начинает разговор с невесткой.
– Боюсь, у меня плохие новости для Нэнси. – Он быстро сообщает подробности.
– Господи, – выдыхает Линда Олдерсон (Холли уже записала ее имя в блокнот). – Нэнси будет в отчаянии, и не только потому, что потеряла работу. Эти женщины наняли ее в две тысячи двенадцатом, и она их действительно любит. В прошлом году обедала с ними на День благодарения. Вы из полиции?
– Я на пенсии, – отвечает Ходжес, – но работаю с командой, которая расследует это дело. Меня попросили связаться с миссис Олдерсон. – Он не думает, что совесть будет мучить его за эту ложь, поскольку Пит сделал первый шаг, пригласив его на место преступления. – Вы не подскажете мне, как с ней связаться?
– Я дам вам номер ее мобильника. Она поехала в Шагрин-Фоллс на день рождения брата, который отмечали в субботу. Ему исполнилось сорок, поэтому жена Гарри решила устроить праздник. Нэнси собиралась остаться там до среды или четверга. Так, во всяком случае, предполагалось. Но новость заставит ее вернуться, я уверена. Нэн живет одна после смерти Билла – брата моего мужа. Компанию ей составляет только кот. Миссис Эллертон и мисс Стоувер заменяли ей семью. Их смерть очень ее расстроит.
Ходжес записывает номер и тут же перезванивает. Нэнси Олдерсон отвечает после первого гудка. Ходжес представляется, потом сообщает новости.
Несколько секунд царит полная тишина, потом она говорит:
– Не может быть. Это какая-то ошибка, детектив Ходжес.
Он не поправляет ее, потому что удивлен реакцией.
– Почему вы так думаете?
– Потому что они были счастливы. Они прекрасно ладили, вместе смотрели телевизор: фильмы по DVD-плееру, кулинарные шоу, ток-шоу, на которых женщины рассказывают веселые истории в компании знаменитостей. Вы, возможно, не поверите, но в этом доме постоянно звучал смех. – Нэнси Олдерсон колеблется, потом все-таки говорит: – Вы уверены, что говорите о тех людях? О Джейн Эллертон и Марти Стоувер?
– К сожалению, да.
– Но… она сжилась со своим состоянием! В смысле Марти. Мартина. Привыкнуть к тому, что ты парализована, говорила она, легче, чем к тому, что ты – старая дева. Мы с ней постоянно обсуждали это. Наше одиночество. Потому что я потеряла мужа, знаете ли.
– То есть мистера Стоувера никогда не было?
– Нет, был. Муж Джейнис. Она прожила с ним недолго, но никогда об этом не сожалела, потому что у нее появилась Мартина. У Марти был бойфренд незадолго до того трагического инцидента, но он умер от инфаркта. Мгновенно. Марти говорила, что он держал себя в форме, три раза в неделю ходил в фитнес-клуб. Она считала, что именно это его и убило. Потому что сердце у него было сильное, но что-то в нем закупорилось, и оно просто взорвалось.
Ходжес, выживший после инфаркта, напоминает себе: никаких фитнес-клубов.
