Бернар Миньер - Круг
— Слушаю вас.
— Трюк с сейфом неплох. Впечатляет.
— О чем вы?
— Модель слегка устарела, вам так не кажется? Я знаю как минимум двадцать человек, которые вскроют его одной рукой и с завязанными глазами.
Детектив прищурился.
— Вы здесь не из-за неверного мужа, я не ошибся?
— Попали в точку.
— Кто вы такая?
— Вы знакомы с Дриссой Канте?
— Никогда о таком не слышал.
Он лгал — Ирен поняла это по сузившимся на мгновение зрачкам. Имя застало его врасплох, как пощечина, и он выдал себя, хотя был хладнокровен, как игрок в покер.
— Послушай, Златан, — ты позволишь так тебя называть? — у меня мало времени… Может, обойдемся без предисловий? — Она вытащила из кармана флешку и подтолкнула к нему по столу. — Такую ты дал Канте?
Йованович не удостоил флешку вниманием. Он пристально смотрел на посетительницу.
— Еще раз спрашиваю: кто вы такая?
— Я та, кто отправит тебя на зону, если не будешь отвечать на мои вопросы.
— Я не делаю ничего противозаконного, у меня есть лицензия префектуры.
— А устанавливать шпионские программы в полицейские компьютеры — законно?
Толстяк снова пропустил удар, но тут же взял себя в руки. Да, он наверняка классный покерист.
— Не понимаю, что вы пытаетесь сказать…
— Пять лет тюрьмы — вот что тебе грозит. Я устрою опознание, и посмотрим, что скажет Канте. У нас есть свидетель: подружка Дриссы проследила за тобой и записала номер машины. Да и хозяин бара не раз видел вас вместе… А там, глядишь, еще кто-нибудь объявится. Знаешь, что будет дальше? Следователь попросит ордер на твой арест, и судья его выдаст — секунд через десять, заглянув в твое досье. Я гарантирую тебе как минимум предварительное заключение…
Лицо Йовановича потемнело, он заерзал в кресле. Он испугался.
— Ты, похоже, нервничаешь, дружок?
— Чего вы хотите?
— Имя твоего клиента. Того, кто заказал слежку за майором Сервасом.
— Если я назову вам имя, мой бизнес полетит к черту.
— Надеешься продолжить вести дела в тюряге? Твой клиент — убийца. Хочешь, чтобы тебя обвинили в сообщничестве?
— Что я получу взамен?
Ирен незаметно выдохнула. У нее не было ни судебного поручения, ни ордера: если о ее действиях станет известно начальству, увольнения не миновать.
— Мне нужно только имя. Назовите его — и я уйду, а ваш счет будет оплачен и закрыт. Никто ничего не узнает.
Йованович открыл ящик стола, и Ирен инстинктивно отпрянула. Он сунул руку в ящик, и она напряглась, готовая в любой момент перепрыгнуть через стол и кинуться на него. Толстый сыщик достал картонную папку и положил перед Циглер. «Надо же, он грызет ногти», — подумала она.
— Все здесь.
Лаказ стоял под дождем перед новым зданием суда. Был вечер, начало девятого, и он не знал наверняка, застанет ли нужного человека на рабочем месте. Поль выбросил окурок и пошел к застекленному холлу.
Новый дворец правосудия открыли несколько месяцев назад. Архитекторы сохранили лабиринт старых зданий и дворов вокруг улицы де Флёр, сделав современные пристройки из стекла, кирпича, бетона и стали в строгом и динамичном стиле. Лаказ считал, что их концепция олицетворяет состояние правосудия в этой стране: за суперсовременным фасадом и холлом скрываются обветшалость и очевидный недостаток средств в целом.
Обреченная на провал попытка модернизации.
Ему пришлось вытащить из карманов все вещи и выложить их на столик перед рамкой безопасности, после чего он попал в холл под стеклянной крышей, свернул налево и пошел мимо закрытых дверей залов, где проходили судебные слушания. У дворика с пальмами его ждала женщина — дальше без бейджика путь был закрыт.
— Спасибо, что дождалась, — поблагодарил он.
— Уверен, что он еще у себя? — спросила женщина, открывая бронированную дверь.
— Мне сказали, он работает допоздна.
— Не забудь наш уговор: ты не признаешься, кто тебе помог.
— Можешь не беспокоиться.
Сервас услышал, как открылась дверь в его палату, и на секунду по-настоящему испугался.
— Боже, как вам удается все время вляпываться в подобные истории? — громким, хорошо поставленным голосом произнесла Кати д’Юмьер.
— Все не так страшно, как выглядит, — облегченно улыбнулся он.
— Знаю. Я поговорила с врачами. Ну и видок у вас, Мартен… Вы напоминаете мне итальянского артиста из фильма шестидесятых… «Царь Эдип»…[52]
Губы Серваса снова разъехались в улыбке, он почувствовал, как натянулась закрывающая глаза, лоб и виски повязка.
— Хочешь кофе? — спросил другой голос.
Майор опознал своего лейтенанта и протянул руку за стаканчиком.
— Я думал, посетителей выгоняют ровно в восемь. Который сейчас час? — спросил он.
— Семнадцать минут девятого, — ответил Эсперандье. — Для нас сделали исключение.
— Мы скоро уйдем, — пообещала прокурорша, — дадим вам отдохнуть. Думаете, кофе — хорошая идея? Кажется, вам недавно сделали укол успокоительного?
— Сделали…
Сервас хотел воспротивиться, но медсестра даже слушать не стала, и он понял, что сопротивляться бесполезно. Кофе оказался на редкость невкусным, но у сыщика так пересохло в горле, что он готов был выпить любую дрянь.
— Я пришла сюда как друг, Мартен. Расследование находится в юрисдикции суда высшей инстанции департамента Ош, но лейтенант по старой дружбе объяснил мне подоплеку дела. Если я правильно поняла, вы считаете, что один и тот же человек много лет убивает людей из-за автобусной аварии, то есть мотив — та давняя трагедия?
Сервас кивнул. Они подобрались совсем близко… Копать следует именно в этом направлении: Круг, авария, смерть пожарного, смерть шофера автобуса… Все так очевидно. Но у сыщика все-таки оставалось сомнение. Оно возникло, когда они с Циглер ехали на озеро. Что-то не складывалось… Деталь, не вписывающаяся в общий ряд. К сожалению, ему никак не удавалось понять, какая именно, в том числе из-за мигрени.
— Если не возражаете, давайте отложим до завтра, у меня раскалывается голова.
— Конечно, и простите мой напор, — извинилась Кати д’Юмьер. — Мы все обсудим, когда вам станет легче. У нас нет никаких новостей о Гиртмане, но мы поставили пост у дверей вашей палаты.
Майор содрогнулся. «Вот ведь беда, — подумал он, — все жаждут оборонять эту дверь».
— Не стоит. Никто не знает, что я здесь, кроме врачей «Скорой» и нескольких жандармов.
— Конечно, но мы не можем не учитывать, что Гиртман уже несколько раз проявил себя, и мне это не нравится, Мартен, совсем не нравится.
— У меня под рукой кнопка вызова сестры. На всякий случай.
— Я ненадолго задержусь. На всякий случай, — передразнил Серваса Эсперандье.
— Вот и хорошо. Завтра, надеюсь, вам станет легче, и мы подведем предварительные итоги. Если понадобится, вручим вам белую тросточку, как у настоящих слепцов, — подвела итог Кати и пошла к двери.
Сервас махнул ей рукой.
— Спокойной ночи, Мартен.
— Ты же не собираешься просидеть здесь всю ночь? — спросил он, когда дверь за д’Юмьер закрылась.
— Ты предпочел бы медсестричку? — ухмыльнулся Венсан, передвигая кресло. — Какой смысл, если пациент не может оценить, красотка она или урод?
Циглер захлопнула папку. Златан Йованович не спускал с нее глаз, и взгляд у него был нехороший. Пока Ирен читала, он размышлял и прикидывал, что делать дальше. Она не знала, поверил ли толстяк ее обещанию уйти и все забыть, или нет. Он наверняка отметил для себя тот факт, что она не показала ему ни ордера, ни судебного поручения. Циглер насторожилась.
— Я это забираю, — сказала она, постучав пальцем по папке.
Йованович никак не отреагировал. Циглер встала. Он тоже поднялся. Его огромные ручищи безвольно висели вдоль тела. Дрисса Канте не ошибся: этот бугай весит килограммов сто тридцать, не меньше. Он медленно обошел стол. Ирен не отходила от своего стула: тактически было правильным пропустить его вперед. Но Йованович не сделал попытки напасть на нее и вышел в темный коридор. Циглер последовала за ним, упираясь взглядом в широкую спину. Она осторожно достала из кармана комбинезона оружие и пропустила момент, когда он метнулся вправо и исчез за дверью. Ирен взвела курок и крикнула:
— Йованович! Не дурите! Выходите немедленно!
Она вглядывалась в темноту открытой двери, до которой было не больше метра, не решаясь двинуться с места. Ей совсем не хотелось, чтобы стотридцатикилограммовая туша вывалилась из засады и измолотила ее кулаками, больше похожими на дубины.
— Вылезайте, черт бы вас побрал! Я не задумываясь пристрелю вас!
Детектив не ответил. Проклятье! Думай! Он наверняка стоит в углу за дверью с тяжелым предметом в руке, а может, и с пушкой. Она держала свой пистолет двумя руками, как учили в академии, потом медленно потянулась левой рукой к карману, где лежал айфон.
