Реймонд Хаури - Убежище
— Что это? — Миа низко наклонилась, разглядывая растения.
— Это растение называется бакопа, бакопа монниера, — сказал Вебстер. — Оно также известно под названием милосердное растение, что заставляет думать…
— А мы называем его джалним, — на удивительно правильном английском добавил Мунир. Он нагнулся, сорвал длинный стебель и протянул его Миа.
Миа осторожно погладила блестящие плотные листики и крошечные белые цветочки. Сердце ее учащенно забилось.
— А как насчет… — У нее перехватило дыхание. С трудом овладев собой, она обернулась к Вебстеру: — Значит, Себастьян оказался прав? Оно действует на всех? И на женщин тоже?
Вебстер торжествующе улыбнулся и кивнул.
Они сидели на кухне за маленьким столиком и с аппетитом ели кукурузную кашу, сыр, хлеб и оливки, которые быстро подала Арья. В голове у Миа теснились бесчисленные вопросы, но она заставляла себя есть, понимая, что ей необходимо восстановить силы.
Но это было нелегко. Ведь она стояла на пороге нового мира!
Мохтар рассказал Муниру о том, что говорил Вебстер хакиму у могилы Себастьяна. Описал, как Вебстер со своими товарищами много лет хранили эту тайну. Объяснил, что Себастьян был дедом Вебстера. Все это успокоило Мунира, во всяком случае, настолько, чтобы самому дополнить рассказ Вебстера.
— Вам что-нибудь известно о тайном обществе людей, которые встречались в подземных камерах в Эль-Хиллахе? — спросила его Эвелин.
— Эти люди были нашими предками, — ответил Мунир. — Там-то все и началось, на севере Ирака, приблизительно в середине восемнадцатого века.
— Первым совершил открытие малоизвестный ученый философ по имени Абу Фарес Эль-Масбуди, учившийся под руководством ибн Сина — Авиценны, — прежде чем переехать в Куфа. Болота южного Ирака очень богаты бакопой, и путешественники, побывавшие в Индии, рассказывали, что тамошние жители использовали их на протяжении веков, но по-другому. И их рассказы пробудили в нем интерес к этому растению.
Вебстер заметил вопросительный взгляд Миа.
— Мы говорим о веществе, подобном аспирину, — пояснил он. — Если просто разжевать кору белой ивы, она не даст такого результата, как экстракт из коры. Так что это сложный химический процесс приготовления настоя, основой которого является неброское на вид растение.
Мунир кивнул:
— Эль-Масбуди стал принимать его сам и, считая настой всего-навсего тонизирующим напитком, давал его своей жене, а также двум коллегам и их женам. После нескольких лет приема эликсира они стали замечать, что он продлевает молодость. Они поняли его потенциальную способность предотвращать старение организма и основали тайное общество, о котором вы говорили. Цель общества заключалась в том, чтобы определиться, как быть, следует ли объявить во всеуслышание о своем открытии. Не нужно забывать, тогда были совсем иные времена. Каждый заявлял, что занимается исследованиями, которые приведут к величайшему открытию. Но серьезного ученого в любой момент могли объявить шарлатаном или колдуном и подвергнуть преследованиям, а то и казнить.
— Мы изучали труды общества, — сказала Эвелин, бросив взгляд на Вебстера. — Они связаны с «Братьями непорочности»?
— Один из коллег Эль-Масбуди действительно являлся членом братства, — важно кивнув, подтвердил Мунир. — Они размышляли, посвятить или нет братство в свое открытие, но решили подождать, пока не будут уверены, что открытие не окажется в руках правителей. Во время правления калифа Эль-Каима в Ираке происходили примерно такие же волнения, как и сейчас. Над правящей династией аббасидов нависла серьезная угроза со стороны сельджуков. Наши предки опасались, что, если они расскажут калифу об открытии, их казнят, а он превратится в земное божество и станет по своему произволу даровать долгую жизнь тем, кому пожелает. Поэтому они предпочли скрывать свое открытие и выжидали нужного момента, а пока втайне собирались и обсуждали принципы существования нового общества, члены которого смогут жить очень и очень долго.
Но шло время, люди стали замечать их необычно моложавый вид и задаваться вопросами. Тогда мои предки решили перебраться на новое место, направились на север и в конце концов обосновались на земле язиди, — Мунир кивнул на мохтара, — а потом переселились сюда, в уединенную долину.
— И чем дольше они выжидали, тем труднее им было объявить о своем открытии, — догадался Вебстер.
Мунир кивнул:
— Вот именно. До недавнего времени им представлялось невозможным оповестить о нем мир. Мы всегда считали — возможны только два варианта. Или эликсир будет доступен всем без исключения, или ему лучше оставаться тайной. Но на протяжении веков на всей планете правили себялюбивые аристократы и жестокие диктаторы. Среди людей не существовало братства, общество не знало подлинной демократии. Царило рабство. Происходили бесконечные войны, причиной которых были тщеславие или алчность правителей. Небольшая горстка правителей подчиняла себе огромные массы людей. Да и этому большинству далеко было до совершенства. Казалось, человек получает удовольствие, причиняя боль другому человеку, делает все, что угодно, лишь бы возвыситься над другими за их счет, и его нимало не волнуют боль и страдания других людей. И мы поняли — грандиозное открытие лишь нарушит хрупкое равновесие в мире и выпустит на волю самые низменные инстинкты человека. Отсюда вставал вопрос: заслуживает ли человек более продолжительной жизни или выдающееся открытие только позволит ему причинять больше боли своим собратьям?
— Вряд ли стоит всех мерить одной меркой, — возразил Вебстер. — В мире очень много порядочных людей.
— Возможно, — согласился Мунир. — Вам лучше знать. Но вы должны понять нашу осторожность. На наш взгляд, движущей силой всего человеческого сообщества являются зависть, алчность и эгоизм.
— Как вы можете судить обо всем мире, когда столько лет живете в такой изоляции? — удивилась Миа.
— Мы не утописты. Да, мы всегда скрывались от посторонних, и нас, потомков членов тайного общества, очень мало. И мы понимали — чтобы наше племя не исчезло, нам необходимо вовлекать в свой круг новых членов. Поэтому мы — если угодно, маленькая группа хранителей великой тайны — по очереди покидали долину и отправлялись путешествовать. Уходя из долины, мы никогда не брали с собой эликсир, он оставался здесь. Мы путешествовали по разным странам, следили за развитием науки. Привозили в долину книги и научные трактаты и подробно изучали их вместе с теми, кто оставался дома. И выжидали. Время от времени нам встречались исключительные люди, в которых мы видели своих надежных союзников и которые могли бы вместе с нами придумать способ, как преодолеть препятствия, мешающие нашему страстному желанию поделиться своим открытием со всей планетой. Во время Крестовых походов один рыцарь показался моим предкам именно таким человеком. — Мунир обернулся к Вебстеру. — Еще одним нашим верным единомышленником стал ваш дед.
Вебстер всматривался в Мунира, явно что-то подсчитывая в уме.
— Нет, нет! — улыбнулся Мунир, как будто прочел его мысли. — Я его не знал, я еще тогда и на свет не родился. Но его знал мой отец. Здесь все о нем вспоминают с любовью.
— Как же он вас нашел? — спросил Вебстер.
— На самом деле это мы его нашли, — с улыбкой уточнил Мунир. — Он жил в Дамаске и расспрашивал всех про уроборос, искал книги с этим символом. Мой отец услышал о нем и разыскал его. Он привел его сюда, к нам. Ваш дед хотел помочь нам сообщить о нашем открытии — полный оптимизма и энтузиазма, он не боялся сил, которые могли восстать против, но той же зимой заболел тифом. Ему не хотелось умирать здесь в горах, он мечтал вернуться к жене, хотя она находилась очень далеко отсюда, на другом континенте.
Миа изумленно смотрела на него:
— И все эти годы вам удавалось это скрывать? Неужели ни один человек не покинул вашу деревню и не выдал вашу тайну?
— Как вы уже видели, деревушка наша маленькая, — заметил Мунир. — Многим, особенно молодежи, не хотелось провести здесь всю жизнь, их манил к себе новый, огромный мир, и они покидали родной дом. Мы тщательно оберегали свою тайну: ведь мы боялись, что они могли рассказать о ней там, за пределами нашей долины. Некоторые покидали деревню навсегда. Другие возвращались и приводили с собой чужих людей. Поэтому мы продолжали молчать и внимательно наблюдали за пришельцами. Те, кого не устраивала наша простая и трудная жизнь, вскоре возвращались в свои родные края. Но если мы видели, что человек достиг такой стадии, когда его стала удовлетворять скромная жизнь в нашей долине, когда он начинал находить радость в работе с землей, когда он не испытывал тоски от пребывания в замкнутом уголке — тогда и только тогда мы приглашали его в свой избранный круг, посвящали в тайну, делились с ним эликсиром и брали с него обет не разглашать секрет его существования и изготовления.
