Ли Чайлд - Кровавое эхо
Он вернулся под душ и поправил занавеску. Решение принято. Если на парковке окажется белый седан, он его возьмет. Седан – самая распространенная машина на юго-западе, а белый цвет встречается чаще других из-за палящего солнца. Ребенка можно посадить в багажник. Никаких проблем. Лучше всего подойдет двухлетняя «королла» – как раз то, что надо. К тому же ее легко перепутать с «шевроле призм» или дюжиной других иностранных марок. Даже полицейские, регулирующие дорожное движение, не всегда отличают «короллу». Он сможет доехать на ней до самого дома. Там он продаст еще и машину, а не только ребенка, и заработает немного денег. Он кивнул. Улыбнулся и снова принялся намыливать руки.
В десяти милях юго-западнее Форт-Стоктона дорога свернула направо, спустилась вниз по склону холма и дальше шла параллельно лощине Большого Каньона. Потом она протянулась к развязке с I-10, которая имела на карте вид паука с восемью ногами-дорогами, сходящимися в одном месте. Северо-западное ответвление и было 285-м шоссе, ведущим в Пекос, что на карте соответствовало повороту налево на девяносто градусов. После этого оставалось около двадцати миль до окраины Форт-Стоктона и моста через Койаносу.
– Вот где мы должны их искать, – сказал Ричер. – Где-то на протяжении двадцати миль. Мы поедем на север к мосту, развернемся и двинемся обратно на юг. И увидим все так, как видели они.
Элис молча кивнула, и они помчались вниз по склону. Колеса подрагивали на неровной поверхности дороги, мощная машина раскачивалась на рессорах.
Элли проснулась из-за шума душа. Он стучал по кафелю за стенкой, напоминая дождь, который барабанил по крыше мотеля. Она натянула простыню на голову, а потом вновь спустила ее. Посмотрела в окно. Молний больше не было. Она напряженно прислушалась. Гром не гремел. Потом она сообразила, что это шумит вода в душе. Дома ее душ так не шумел, но у мамы он грохотал, как настоящий водопад.
Мужчина находился в душе.
Она опустила простыню до пояса и села. В комнате было темно, но сквозь незадернутые шторы проникал желтый свет. На улице было мокро. Она видела капли воды на окне.
Она находилась в комнате одна.
«Конечно, какая я глупая, – сказала себе Элли. – Он же в ванной».
Она спустила простыню до щиколоток. Ее одежда была сложена на стуле, стоящем возле окна. Элли выбралась из кровати, на цыпочках подошла к столу и взяла трусики. Быстро натянув их, надела футболку. Потом схватила шорты, проверила, где перед и где зад, и надела их. Заправив в шорты футболку, уселась на пол, чтобы завязать шнурки туфель.
Душ продолжал шуметь.
Она встала и тихонько прокралась мимо двери в ванную. Элли очень боялась, что ее туфли заскрипят, поэтому она старалась ступать на ковер, подальше от линолеума. Она остановилась и прислушалась.
Душ продолжал шуметь.
Она прошла по маленькому коридорчику мимо стенного шкафа до самой двери. Здесь было темно. Она постояла, изучая дверь. Ей удалось разглядеть ручку, рычаг и цепочку. Ручка – ну, тут все понятно. Рычаг – это замок. А вот зачем нужна цепочка, она не знала. Наверху была узкая щель, которая расширялась внизу. Элли представила себе, как дверь открывается. Цепочка помешает ей распахнуться, сообразила она. Элли принялась ее рассматривать. Цепочка находилась очень высоко. Она вытянула вверх руку, но не смогла до нее достать. Тогда Элли прижалась к двери, и ей удалось дотянуться до цепочки кончиками пальцем. Она даже сумела отодвинуть ее в сторону, пока кончик не вошел в большое отверстие. Однако вытащить ее у Элли не получилось.
Душ продолжал шуметь.
Тогда Элли уперлась в дверь ладонью левой руки и приподнялась на цыпочки. Вытянувшись вверх так, что заболела спина, она ухватилась пальцами за цепочку и потянула. Ничего. Опустившись на всю ступню, она снова прислушалась.
Душ все еще шумел.
Тогда она снова встала на цыпочки и вытянула обе руки вверх. На кончике цепочки имелся маленький кружок. Она немного покачала его. Цепочка слегка сместилась. Элли еще раз покачала его, приподняла вверх и потянула на себя. Цепочка выскользнула наружу и с грохотом ударилась о дверь. Элли затаила дыхание и прислушалась.
Душ все еще шумел.
Элли попыталась открыть рычаг: приложила к нему большой палец с одной стороны и указательный с другой и попробовала повернуть. Он даже не шевельнулся. Тогда она потянула в другую сторону. Рычаг стал понемногу поддаваться. Элли закрыла рот – а вдруг она дышит слишком громко? – и вцепилась двумя руками, приложив все свои силы. Рычаг немного переместился – металл полз по металлу. Она напряглась еще сильнее. Пальцам стало больно. Рычаг подвинулся еще чуть-чуть. А потом он пошел быстрее, и раздался…
Громкий щелчок.
Элли постояла, прислушиваясь.
Душ шумел по-прежнему.
Она нажала на ручку. Ручка легко пошла вниз. Элли посмотрела на дверь. Она показалась ей очень высокой и тяжелой. Наверху была штука, которая автоматически защелкивалась, когда дверь закрывали. Она была сделана из металла. Элли видела такие штуки. Они очень громко стучат. В кафе напротив школы была такая же.
Душ больше не шумел.
Элли замерла. Ее вдруг охватила паника. Дверь громко стукнет. Он услышит и побежит за ней. Она повернулась и посмотрела в комнату.
Развязка на автостраде I-10 представляла собой огромное бетонное сооружение, напоминавшее заживший шрам на мирном ландшафте. Оно было размером со стадион, а за ним тусклые оранжевые уличные огни Форт-Стоктона озаряли тучи. Значит, в Форт-Стоктоне аварии на линиях электропередач не произошло. Элис не стала притормаживать, и они на высокой скорости проскочили развязку и выехали на шоссе 285. Она миновала границу города на скорости девяносто миль в час. Промелькнул знак: до Пекоса 48 миль. Ричер наклонился вперед, его голова поворачивалась из стороны в сторону, чтобы контролировать обе обочины дороги. «Форд» проносился мимо невысоких зданий. Некоторые из них были мотелями.
– Возможно, мы приехали совсем не туда, – сказала Элис.
– Очень скоро узнаем, – ответил Ричер.
Мужчина выключил воду, отодвинул занавеску и вышел из ванны. Обернул одно полотенце вокруг пояса, а другим вытер лицо. Посмотрел на себя в запотевшее зеркало и причесал волосы пальцами. Надел на запястье часы. Бросив оба полотенца на пол, снял два других с крючка. Из одного сделал набедренную повязку, а другое накинул на плечи как тогу.
Он вышел из ванны в спальню. Из распахнутой двери в комнату хлынул желтый свет. Мужчина застыл на месте. Постель была пуста.
В течение трех минут они проехали мимо трех мотелей, и Ричер подумал, что ни один из них не годится. Теперь все зависело от интуиции и догадки, он переместился в зону, где остался лишь тихий шепот его подсознания. Обычный анализ только испортит дело. Он мог привести кучу доводов против любого места. Он мог впасть в ступор. Поэтому Ричер прислушивался лишь к тихому шепоту, звучавшему в его мозгу. И всякий раз голос шептал: «Не этот. Нет. Нет».
Он невольно сделал шаг к постели, словно взгляд с другой точки мог вернуть ребенка на место. Однако ничего не изменилось. Он смотрел на смятую простыню и подушку, на которой остался след от ее головы. Он повернулся и посмотрел в окно. Оно было закрыто и заперто изнутри. Тогда он побежал к двери короткими быстрыми прыжками, огибая мебель. Цепочка болталась внизу. Замок был открыт.
Что?!
Он нажал на ручку. Открыл дверь. Табличка «НЕ БЕСПОКОИТЬ» лежала в футе от двери.
Девчонка выбралась наружу.
Он закрепил дверь, чтобы она не захлопнулась, и побежал в ночь босиком. На нем по-прежнему было лишь два полотенца – одно на бедрах, другое на плечах. Он пробежал десять шагов до парковки и остановился. Он задыхался. Шок, страх, неожиданная нагрузка. Снова стало тепло. В воздухе сильно пахло влажной землей, цветами и листьями. С деревьев капала вода. Он сделал полный поворот на месте. Проклятье, куда она могла пойти? Куда? Ребенок ее возраста должен был просто бежать, не разбирая пути. Бежать изо всех сил. Скорее всего, в сторону дороги. Он сделал шаг, но потом решительно повернул обратно к распахнутой двери. Ему нужна одежда. Он не может бегать за ней, завернувшись в полотенце.
В трех или четырех милях от моста здания попросту исчезли. Их больше не было. Кругом расстилалась пустыня. Ричер смотрел сквозь ветровое стекло на открытые пространства, думал обо всех дорогах, которые ему доводилось видеть, и спрашивал себя: появятся ли дома снова? Или их не будет до тех пор, пока они не окажутся в черте города? Ведь до Пекоса еще тридцать миль.
– Разворачивайся, – сказал он.
– Сейчас?
– Больше мы ничего здесь не увидим.
Элис резко затормозила и сумела развернуться сразу – от одной обочины до другой. Машину слегка занесло на мокрой дороге, но Элис легко ее выровняла, и они поехали обратно на юг.
