Майкл Крайтон - Государство страха
— Падение урожаев, распространение пустынь, новые болезни, уничтожение целых видов животных и растений, таяние всех ледников, таяние снегов Килиманджаро, повышение уровня моря, всяческие экстремальные погодные явления, торнадо, ураганы, цунами, Эль-Ниньос…
— Да, все очень серьезно и звучит впечатляюще, — заметил Кеннер. — Так оно и есть, — сказал Брэдли. — Так все и обстоит в действительности.
— И вы уверены в этих фактах?
— Абсолютно.
— И можете защитить их ссылками на научную литературу?
— Ну, лично я не смогу, но ученые — вполне.
— На самом деле исследования ученых этого вовсе не подтверждают. Взять, к примеру, урожаи. Повышенное содержание двуокиси углерода лишь стимулирует рост и развитие растений. Есть свидетельства того, что это происходит. Ну а самые последние снимки со спутников показывают, что с 1980 года пустыня Сахара уменьшилась в размерах.[25] И что касается разных там новых заболеваний — тоже не правда. Скорость возникновения новых болезней не менялась с 1960 года.
— Но такие болезни, как, к примеру, малярия, вернулись в США и Европу.
— А эксперты по малярии считают иначе.[26] Брэдли насмешливо фыркнул и скрестил руки на груди.
— И никакого катастрофического исчезновения видов тоже не наблюдается. В 1970 году Норман Майерс предсказал, что к 2000 году наша планета потеряет около миллиона видов. Пол Эрлих предсказал, что к 2000 году Земля недосчитается пятидесяти процентов видов. Но это были лишь частные, ничем не подтвержденные мнения. А знаете, как юристы называют бездоказательное мнение? Мы называем это предрассудком. Вам известно, сколько всего видов существует на нашей планете?
— Нет.
— И никому доподлинно это не известно. По приблизительным оценкам — от трех до ста миллионов. Большой диапазон, вам не кажется? Никто не имеет ни малейшего понятия о точном количестве видов живых существ.
— Ну и что вы хотите этим сказать?
— Прежде всего никак нельзя определить, сколько именно видов исчезло, если не было известно изначальное их количество. Простой пример. Откуда вам знать, что вас обокрали, если вы не знали, сколько денег изначально имелось у вас в кошельке? Второе, каждый год описывается примерно пятнадцать тысяч новых видов. Кстати, а скорость исчезновения видов вам известна?
— Нет.
— Это потому, что никакой такой скорости не существует. Вам известно, как именно ученые измеряют число видов существующих и исчезнувших? А происходит это примерно следующим образом. Какой-то несчастный придурок отмеряет гектар или акр земли и трудится в поте лица, пересчитывая всех имеющихся на нем жучков, червячков, животных, птиц и растения. Затем возвращается на это место через десять лет и пересчитывает вновь. Но, может, за это время жучки переползли на соседний акр? Да и вообще, разве это возможно, пересчитать всех жучков на акре земли?
— Да, трудновато.
— Это еще мягко сказано. И неточно, вот что главное, — сказал Кеннер. — Так, теперь о таянии ледников. Это не правда. Одни действительно тают, другие — нет.[27] — Да почти все они тают. Кеннер улыбнулся краешками губ.
— О скольких ледниках идет речь, позвольте спросить?
— О дюжинах.
— А сколько всего, по-вашему, в мире ледников, а, Тед?
— Не знаю.
— Попробуйте догадаться. Приблизительно.
— Ну, может, сотни две.
— Да в одной только Калифорнии их больше. Ровным счетом 497 по данным на 1980 год. А во всем мире начитывается свыше ста шестидесяти тысяч, Тед. Из них обследовано около шестидесяти семи тысяч. И лишь несколько исследованы со всей тщательностью. Только на семьдесят девять ледников во всем мире существуют научные данные о балансе их массы. Так с чего это вы взяли, что они тают? Никто не знает, тают они или нет.[28] — А на Килиманджаро тают.
— С чего бы это?
— Глобальное потепление.
— Вообще-то ледники Килиманджаро начали довольно быстро таять еще с 1800 года, задолго до глобального потепления. Потеря снеговых шапок этой знаменитой горы тревожит ученых на протяжении вот уже более ста лет. Вообще гора Килиманджаро всегда была окутана тайной, ведь, как вам, наверное, известно, она является вулканом и расположена на экваторе, то есть в теплом регионе. Спутниковая съемка этого региона не зарегистрировала тенденций к потеплению климата на широте ледников Килиманджаро. Так почему они тают?
— Вот вы и объясните мне, — сказал Брэдли.
— Из-за потери лесов, Тед. Дождевые леса, находящиеся у подножья этой горы, вырубались на протяжении многих лет. А потому воздух, поднимающийся вверх, уже почти не содержит влаги. Эксперты считают, что, если восстановить дождевые леса, ледник вновь начнет расти.
— Чушь все это.
— Могу ознакомить вас с соответствующей научной литературой.[29] Что теперь там у нас на очереди?
Повышение уровня моря, да? Вроде бы именно об этой угрозе вы упомянули после Килиманджаро?
— Да.
— Уровень моря действительно поднимается.
— Ага! Ну, что я вам говорил?
— И наблюдается это на протяжении последних шести тысяч лет. Каждые сто лет уровень моря поднимается на десять-двенадцать сантиметров, или четыре-восемь дюймов.
— А теперь поднимается значительно быстрей.
— На самом деле — нет.
— Но спутники это доказывают.
— Ничего подобного они не доказывают.
— А компьютерное моделирование доказывает, что подъем происходит гораздо быстрей.
— Компьютерное моделирование вообще ничего не может доказать, Тед. Предсказание, прогноз в принципе не может служить доказательством того, что еще не случилось. К тому же выяснилось, что компьютерное моделирование не помогло составить мало-мальски точный прогноз на последние десять-пятнадцать лет. Но если вам хочется верить в это, верьте на здоровье. Что у нас там дальше по списку? Экстремальные погодные явления. Тоже не правда. Многочисленные исследования показывают, что никакого возрастания тут тоже не наблюдается.
— Послушайте, — сказал Брэдли, — вам, может быть, и нравится унижать меня, выставлять полным идиотом, но большинство людей придерживается мнения, что в будущем нас ждут все более экстремальные погодные явления, все более частые и сильные торнадо, циклоны и ураганы.
— Да, что правда, то правда, многие люди думают именно так. Но научные исследования этого не подтверждают.[30] Вот поэтому-то люди и занимаются наукой, Тед. Проверяют, подтверждаются ли все эти взгляды и мнения в реальности. Или же они не что иное, как пустые фантазии.
— Но ведь эти ураганы… это же не фантазия!
Кеннер вздохнул. И включил ноутбук.
— Что это там у вас?
— Одну секундочку, — ответил Кеннер. — Хочу показать вам кое-что. Вот, пожалуйста.
Ураганы на территории США за десятилетия 1900—2004— Вот вам реальные данные, Тед. Из этого графика видно, что ураганы на территории США не участились за последние сто лет. То же самое можно сказать и об экстремальных природных явлениях в глобальном масштабе. Научные данные просто противоречат этому вашему расхожему мнению. Вы вроде бы упомянули еще об Эль-Ниньо…
— Да.
— Как вы знаете, Эль-Ниньо — это глобальная погодная модель, на формирование которой оказывает влияние повышение температуры воды вдоль западного побережья Южной Америки. На протяжении нескольких месяцев она остается выше нормы. Стоит включить этот механизм, и Эль-Ниньо может длиться примерно года полтора, оказывая влияние на погоду во всем мире. Феномен Эль-Ниньо наблюдается примерно раз в четыре года, за последний век — двадцать три раза. И так происходило на протяжении тысяч лет. Так что глобальное потепление не имеет к этому никакого отношения. А теперь скажите, Тед, какую угрозу для США может представлять Эль-Ниньо? В 1998 году это явление проявилось особенно активно.
— Ну как какую? Наводнения, гибель урожая и всякое такое.
— Да, и все это наблюдалось. Однако суммарным экономическим эффектом от последнего Эль-Ниньо было получение дополнительных пятнадцати миллиардов долларов. Поскольку благодаря этому явлению сезон созревания агрокультур продлился, зима была более теплой, а потому можно было сэкономить на топливе. Правда, пришлось потратить около полутора миллиардов долларов на ликвидацию последствий сильных дождей и наводнений в Калифорнии. Но в итоге мы все равно оказались в выигрыше.
— Хотелось бы взглянуть на эти самые исследования и подсчеты, — пробормотал Брэдли.[31] — Непременно прослежу за тем, чтоб вы их получили, — ответил Кеннер. — Потому как, безусловно, они позволяют предположить, что глобальное потепление все же имеет место, но большинство стран мира от него лишь выигрывают.
