Майкл Крайтон - Государство страха
— В муниципальный гараж Окленда.
— Это зачем?
— Там ждет полиция.
ОКЛЕНД
Это было огромное сооружение из бетона с просторной автостоянкой рядом. Располагалось оно на окраине Окленда. Стоянка была освещена большими галогенными лампами. Стоявшие за оградой автомобили в большинстве своем представляли сущий хлам, старые развалюхи, но было среди них и несколько «Бентли» и «Кадиллаков». Их машина подкатила к обочине.
— Зачем мы здесь? — спросил Брэдли. — Что-то не понимаю.
В окошке будки у входа возник полицейский.
— Мистер Эванс? Питер Эванс?..
— Да, это я.
— Прошу сюда, пожалуйста.
Все они начали вылезать из машины. Но тут полицейский сказал:
— Только мистер Эванс.
— Это почему? — возмутился Брэдли. — Мы все вместе…
— Извините, сэр, но они хотят видеть одного мистера Эванса. Вам придется подождать здесь.
Дженифер улыбнулась Брэдли:
— Так и быть, составлю вам компанию.
— Безмерно счастлив.
Эванс вышел из машины и последовал за полицейским. Прошел через металлические двери в здание гаража. Все внутреннее пространство было поделено на продолговатые ремонтные боксы, в них стояли машины. Большая часть боксов была занята полицейскими автомобилями. В воздухе витал резкий запах ацетилена от горелок. Эванс перешагивал через маслянистые лужицы моторного масла на полу. Помолчав немного, он спросил полицейского:
— А в чем, собственно, дело?
— Они хотят вас видеть, сэр.
В дальней части гаража находились наиболее разбитые машины. Груды искореженного металла, пятна крови на сиденьях, выбитые стекла, торчащие во все стороны провода. Вокруг одной из таких развалин стояли два техника в синих рабочих халатах и что-то измеряли. Еще одну разбитую вдрызг машину фотографировал мужчина с помощью фотоаппарата на треноге.
— Он полицейский? — спросил Эванс.
— Нет, адвокат. Приходится и их тоже пускать.
— Так вы здесь занимаетесь машинами, побывавшими в авариях?
— И ими тоже.
Они свернули за угол, и тут вдруг Эванс увидел Кеннера в компании с тремя полицейскими в штатском и двумя техническими сотрудниками в синих халатах. Все они столпились вокруг разбитого «Феррари» Мортона. Корпус машины медленно поднимали с помощью гидравлического подъемника, со всех сторон на нее были направлены яркие лучи прожекторов.
— А, Питер, — сказал Кеннер. — Ну что, вы опознали Джорджа?
— Да.
— Вот и молодец.
Эванс подошел поближе и встал под брюхом «Феррари». Секции и детали были помечены желтыми тряпичными ярлычками.
— Что здесь происходит? — спросил Эванс. Люди в штатском переглянулись. Затем один из них сказал:
— Мы обследуем этот «Феррари», мистер Эванс.
— Это я вижу.
— Скажите-ка нам, именно эту машину мистер Мортон недавно приобрел в Монтрей?
— Думаю, да.
— И когда же он сделал эту покупку?
— Ну, точно не знаю. — Эванс пытался вспомнить. — Недавно. Около месяца тому назад. Его секретарша Сара сказала мне, что Джордж купил новый «Феррари».
— А кто именно оформлял сделку?
— Она.
— А вы как-то участвовали?
— Нет. Просто Сара сказала мне, что Джордж купил машину, вот и все.
— То есть сами вы покупкой и оформлением не занимались, страховку не оформляли?
— Нет. Обычно всем этим занимаются бухгалтеры Джорджа.
— И документов на эту машину тоже не видели?
— Нет.
— Ну а саму машину когда впервые увидели?
— В тот вечер, когда Джордж отъехал на ней от отеля «Марк Хопкинс», — ответил Эванс. — В тот день, когда он погиб.
— А до того вечера вы, значит, машину не видели?
— Нет.
— Машину транспортировали из Монтерея, доставили в частный гараж в Сонома. Там она простояла две недели, и уже затем ее перегнали в Сан-Франциско. Вы сняли в аренду этот частный гараж?
— Нет.
— Но документы на аренду выписаны на ваше имя.
Эванс покачал головой:
— Я ничего об этом не знал. Но Мортон часто оформлял арендные документы на одного из своих помощников или юристов. Просто, наверное, не хотел лишний раз светиться.
— Но если б он так сделал, вас бы, наверное, уведомил?
— Необязательно.
— Стало быть, вы не знали, что он использовал ваше имя?
— Нет.
— А кто занимался этой машиной в Сан-Хосе?
— Понятия не имею.
— Дело в том, мистер Эванс, что кто-то очень обстоятельно поработал над этим «Феррари» до того, как Мортон сел в него. Рама ослаблена в тех местах, где помечено желтым, вон, видите? Была также выведена из строя система АБС. Довольно примитивная, но это объясняется возрастом машины. Ну и диски колес недожаты. Вот здесь, у переднего левого и правого заднего. Вы меня слушаете, мистер Эванс?..
Эванс нахмурился.
— Эта машина стала смертельной ловушкой, мистер Эванс. Кто-то использовал ее, чтобы убить вашего клиента. И все эти работы были проведены в гараже в Сонома. А ваше имя значится в арендных документах на этот гараж.
* * *Оставшись в машине наедине с Дженифер, Тед Брэдли устроил ей нечто вроде допроса с пристрастием. Может, она и хорошенькая, но что-то с ней явно не так. Манеры, эдакая почти мужская грубоватая прямолинейность, странные высказывания. Сказала, что работает над составлением иска и что зарплату получает от НФПР, но Тед не думал, что такое возможно. Ведь он, Тед Брэдли, самым тесным образом связан с НФПР, составляет рекламу фонду. И ей следовало бы это знать и относиться к нему с большим уважением.
И обозвать трогательную речь, которую он произнес перед школьниками, «чушью собачьей», это просто ни в какие ворота не лезет. Ведь он был вовсе не обязан выступать перед этими ребятишками, говорил искренне и от чистого сердца, а уж его преданность делу охраны окружающей среды не подлежала ни малейшим сомнениям. И он никак не заслужил подобных оскорбительных выражений. Слишком далеко зашла эта дамочка. Никакого уважения. К тому же Тед был твердо уверен в своей правоте. Мало того, именно в НФПР ему, как всегда, дали приблизительный список вопросов, которые следовало затронуть, и примечаний, касавшихся тех моментов, которые следовало особо подчеркнуть. А уж НФПР ни за что не станет советовать ему говорить не правду. И, кстати, в списке ни словом не упоминался этот долбаный ледниковый период. Так что все, что болтала Дженифер, не имело ни малейшего отношения к реальности.
И эти деревья действительно величественные и замечательные. Настоящие стражи окружающей среды, именно так говорилось в списке. Он даже извлек его из кармана, дабы лишний раз убедиться, что так оно и есть.
— Мне бы хотелось взглянуть, — сказала Дженифер.
— Еще бы не хотелось!
— У вас что, какие-то проблемы? — спросила она. «Ну, вот вам, пожалуйста, — подумал он. — Что за отношение к человеку! Агрессивное поведение, так и напрашивается на ссору».
— Вы принадлежите к числу тех звезд телевидения, — сказала она, — которые вообразили, что каждая женщина сочтет за счастье прикоснуться к вашему члену, — не унималась Дженифер. — И немедленно выразить свое восхищение. О, какой большой, красивый! Так вот, я не из их числа. Для меня вы просто актер, никто больше.
— А я считаю вас шпионкой. Засланной в наши ряды промышленниками.
— Должно быть, не слишком хорошая я шпионка, — усмехнулась она, — раз вы меня вычислили.
— Слишком много болтаешь, вот и проговорилась.
— Да, излишняя разговорчивость всегда была моим недостатком.
Во время всего этого разговора Брэдли испытывал нарастающую тревогу и злость. Даже дышать стало трудно. Ведь обычно женщины не вступали в споры с Тедом Брэдли. Да, порой они проявляли к нему некоторую враждебность. Но лишь потому, что были обескуражены и потрясены его красотой, талантом и славой. И все хотели трахаться с ним, и частенько он позволял им это. Но они никогда с ним не спорили. А эта спорит, и заводит его, и злит одновременно. Напряжение, нараставшее в груди, стало почти невыносимым. Ее спокойствие, эта ее манера говорить, глядя прямо тебе в глаза, полное отсутствие смущения, даже сам факт, что она сидит рядом, просто сводили его с ума. И потом, черт побери, она была очень хороша собой. Он сгреб ее за плечи, прижал к себе и крепко поцеловал в губы.
Он чувствовал: ей это нравится. И чтобы показать свою полную власть над нею, он просунул язык глубоко ей в рот.
И тут вдруг его ослепила боль в шее, голове, такая пронзительная, что он на секунду даже, кажется, потерял сознание. А потом он увидел, что сидит на полу лимузина, хватает ртом воздух и смотрит, как на рубашке расплываются пятна крови. Тед не понимал, откуда взялась кровь. Не понимал, отчего так больно. Лишь через несколько секунд осознал, что кровь идет из языка.
