Дэвид Кейс - Таящийся ужас 2
Он регулярно приносил животному еду, стоя всякий раз рядом наподобие преданного слуги. Иногда рука машинально тянулась, чтобы приласкать кота, но тот лишь яростно огрызался, и напуганный Грей решил оставить его в покое. Если кот когда-либо и покидал комнату, то сам он ни разу этого не видел. Каждый вечер, когда он приходил домой, кот неизменно оказывался на месте и поблескивал в его сторону янтарного цвета глазами.
Впрочем, отношение Грея к подобной ситуации было вполне философским. Он стал рассказывать коту про свою жизнь, делиться с ним планами на будущее, сообщать о новых знакомых — деньги довольно скоро распахнули перед ним двери гораздо более солидных заведений, чем у Грэнни. И все это красноречие, основательно сдобренное вином и одиночеством, вливалось в неподвижные уши кота, устроившегося в ногах его кровати. А однажды на ум пришло воспоминание, о котором он не решился даже обмолвиться: Феликс Мортимер и его подарок, ставшие поворотным пунктом в его судьбе.
Животное бесстрастно взирало на него, высокомерное, безразличное как к его болтовне, так и к наступавшему молчанию. Однако мистическое везение продолжалось — Грею все время везло.
Шло время, и его стало одолевать честолюбие. Теперь ему оставался какой-то шаг до тех магических сумм, за которыми, как он сам определил, можно было прекратить столь сомнительное занятие. Он сказал себе, что с любых точек зрения обезопасил себя, и в конце концов решил перебраться в более респектабельный район.
При этом Грей не забыл купить для желтого кота новую и достаточно дорогую плетеную корзину, в которой он и перевез его с чердака в роскошную квартиру. Обставлена она была с умопомрачительной безвкусицей, однако по контрасту с былыми трущобами смотрелась весьма прилично. Кроме того он стал здорово выпивать, во всяком случае больше, чем полагалось человеку, которому нужно иметь свежую голову по крайней мере в течение вечера.
Однажды ему выдалась возможность поздравить себя с приобретением нового жилья. Дело в том, что впервые за свои тридцать с лишним лет жизни он повстречал женщину. К этому времени Грей привык подразделять всех женщин на две категории. К одной из них относились «чурки» — бездушные создания с куриными мозгами и лихорадочным азартом картежника; другие именовались «пижонками» — молодые, но чаще старые дурочки, распускавшие свои идиотские, но весьма дорогие перышки, чтобы другие люди, вроде него, основательно пощипали их.
Однако Элиз Даер была другой. При виде ее сердце Грея начинало учащенно биться. У нее были необыкновенные, светлые, как пушок кукурузного початка, волосы, бледно-матовая кожа, глубокие синие глаза и нежный карминно-красный рот.
Как-то раз вечером они заговорили о талисманах. Грей, который до этого не рассказывал про желтого кота ни единой душе, прошептал, что, если она не против, он мог бы показать ей свой талисман, который принес ему эту едва ли не вошедшую в поговорку удачу. Девушка охотно откликнулась на его робкое приглашение зайти к нему домой, а он, заикаясь, пробормотал, что тем самым она окажет ему честь. Он совсем забыл про то, что Элиз Даер воспринимала его не иначе как богатого человека.
Охваченный ликованием, он компенсировал ее проигрыш и заказал шампанское. Девушка все время подливала ему вино, так что к концу вечера он основательно набрался.
Домой к нему они отправились на такси. Грей чувствовал, что наконец-то достиг вершины успеха. Жизнь была прекрасна, великолепна! Какое значение сейчас могла иметь вся остальная дребедень?
Он зажег свет, и девушка переступила порог квартиры. Очень яркий свет несколько сглаживала богатая обстановка комнаты. Роскошная мебель говорила о немалых деньгах владельца. Девушка не смогла сдержать восторженного вздоха.
Впервые за все время своего проживания здесь кот проявил признаки необычного поведения. Он медленно потянулся и затем встал на ноги, оглядывая вошедших яростно горящим взглядом.
Девушка вскрикнула.
— Ради Бога, убери его! — воскликнула она. — Иначе я не вынесу! Не хочу, чтобы он был где-то рядом. Убери куда-нибудь этого проклятого кота!
Она начала всхлипывать, жалобно, почти навзрыд, и стала постепенно отходить назад к двери.
Видя это, Грей совсем потерял голову. Исторгая громкие ругательства, он заорал на приближающееся животное и крепко схватил его.
— Не надо, не плачь, дорогая, — задыхаясь, вымолвил Грей, сжимая кота. — Сейчас я разберусь с этим ублюдком. Подожди меня!
И он бросился к открытой двери.
Грей бежал по пустынным улицам. Повиснув в крепко сжатой ладони, кот постепенно успокоился и практически не шевелился, лишь едва заметно подрагивал его желтоватый мех. Грей толком не понимал, куда направляется. Все, чего ему сейчас больше всего хотелось, это как можно скорее избавиться от тирании омерзительного существа, зажатого в его стиснутом кулаке.
Наконец до него дошло, куда он идет. Неподалеку от новой квартиры Грея находился канал Принца — медленный поток, протекавший вдоль фешенебельных кварталов в западном направлении. Именно к этому каналу он и бежал, а достигнув цели, не колеблясь, швырнул кота в воду.
Уже на следующий день он понял, что натворил. Первым посетившим его чувством оказался страх, хотя где-то в глубине души продолжала таиться надежда на то, что этот приступ суеверия вскоре пройдет. Однако перед глазами, подобно образу, восставшему из смутного забытья, продолжала плавать вполне живая картина…
— Да ты просто трус, — подначивала его Элиз. — Почему ты не можешь вести себя, как настоящий мужчина? Иди в казино и сам убедись в том, что можешь выигрывать вопреки всем этим глупым кошачьим предрассудкам!
Поначалу он никак не хотел с этим согласиться и яростно сопротивлялся. Однако постепенно эта мысль захватила его. Ему надо было только один-единственный раз бросить судьбе перчатку и при этом выиграть, и тогда его рассудок снова обретет прежнее спокойствие.
Возвращения Грея в клуб «Зеленое сукно» было встречено громкими приветствиями.
Получилось, однако, так, как он и ожидал. Одна неудача сменяла другую.
Неожиданно в голове мелькнула мысль: «А что, если кот еще жив? Почему я раньше об этом не подумал? Ведь не зря же говорят, что у каждой кошки десять жизней! В конце концов, он вполне мог выбраться на противоположный берег и куда-нибудь убежать».
Грей поспешно покинул клуб и подозвал проезжавшее мимо такси. Ему казалось, что машина плетется как черепаха, однако наконец она подвезла его к тому самому, месту, где он столь безрассудно расстался с котом. Поверхность воды была абсолютно неподвижна, и это окончательно убедило его в том, что здесь искать что-либо совершенно бесполезно. Во всяком случае, не так надо было все это делать.
Одна и та же мысль продолжала терзать его разум все последующие дни. Расспросы и скрупулезные поиски кота не дали никаких результатов: ни малейших следов исчезнувшего животного.
Снова и снова Грей приходил в казино, соблазняемый безумной идеей о том, что всего лишь один-единственный выигрыш сможет вернуть ему былое спокойствие и умиротворенность. Но выигрыш не шел в руки…
А потом случилось нечто странное.
Как-то вечером, возвращаясь домой через безлюдный парк, он испытал необычное и одновременно непреодолимое желание сойти с покрытой гравием тропинки и пойти по траве. Поначалу он попытался отбросить эту мысль, отчаянно сопротивлялся ей; он замерз и порядком устал, а идти по дорожке было гораздо легче, чем плестись по потемневшей сумрачной траве. Однако наваждение это, подобно слепому загадочному инстинкту, не исчезало, и в конце концов он к своему удивлению обнаружил, что бежит, путаясь ногами в набрякших стеблях мокрой травы.
Он не мог найти ответа на вопрос, почему с ним все это произошло…
На следующий день Грей поднялся с постели, когда солнце уже клонилось к закату. В поисках халата он стал бродить по комнате и неожиданно увидел в стекле створки шкафа собственное отражение. Лишь тогда он обнаружил, что все это бремя ползал по ковру, пригнув низко голову и далеко выбрасывая перед собой руки. С трудом поднявшись на ноги, он дрожащей рукой налил себе немного бренди.
Мучительная процедура одевания заняла почти два часа, и к тому времени, когда он наконец собрался выйти из дома, за окном почти совсем стемнело. Он брел по улице, магазины закрывались один за другим. Он не замечал их, пока не дошел до угла здания, где неожиданно остановился, почувствовав внезапный приступ голода. Прямо перед ним на холодном мраморе лежали весьма неаппетитные куски сырой рыбы. Его тело задрожало от едва сдерживаемого желания. Еще какое-то мгновение, и, наверное, ничто не остановило бы его от того, чтобы схватить рыбу руками. Но тут жалюзи из гофрированного железа с грохотом поползли вниз и отсекли от него мраморную витрину с вожделенной едой.
