Пол Сассман - Пол Сассман Исчезнувший оазис
— А что будет дальше? — спросила Фрея, поравнявшись с ним.
— Не знаю, но если верить тому, что мы видели, ничего хорошего! И это еще проклятия оазиса не вступили в силу!
Двадцать минут назад она отмахнулась бы от этих слов с презрительным смешком, но события в храме заставили скепсис улетучиться.
— Бежим! — крикнул Флин. — Пока не поздно!
Они пробежали сквозь ворота, которыми открывался весь комплекс, и помчались прочь. Уходящие в небо трапециевидные башни остались за спиной, впереди простиралось море древесных крон.
— А если внизу тоже стоит охрана? — прокричала Фрея на бегу. Ей вдруг вспомнились темные силуэты в подлеске, замеченные во время подъема. — Вроде тех типов в солнечных очках.
— Разберемся при встрече. Сперва спустимся, а там…
В этот миг из ниши в стене пилона выступил кто-то приземистый, с квадратными плечами и ударом кулака сбил Броди с ног. Второй бандит, копия первого, возник с другой стороны, поймал Фрею и швырнул на плиты. Девушка ударилась лбом о камень и ободрала ладони. Флин скорчился рядом, держась за разбитую губу. В следующий миг грубые руки схватили их и рывком вздернули на ноги.
— Здорово, англишанин! — гаркнул один из близнецов. — Домой собрался?
— Твой дом — могила, — произнес второй, до оторопи похожий голос.
— Рад вас встретить, ребята, — пробубнил Флин, утирая кровь с подбородка. — Я уж боялся, не свидимся на прощание.
Как только выяснилось, что Флин с Фреей сбежали, Гиргис отправил близнецов в погоню за беглецами, чему братья совсем не обрадовались. Еще бы: после двух дней дуракаваляния только-только началось веселье (Усман поджарился в стеклянной банке, вот это прикол, умереть не встать!), а их куда-то отсылают. Но приказам Гиргиса противиться пока рановато, и громилы отправились ловить иностранцев. Братья побежали прямиком через храм, так что успели занять позиции в проеме ворот, прежде чем туда добрались беглецы. Для начала хлыщу-англичанину двинули в морду — давно напрашивался, еще пару раз ему наподдали для порядка и выволокли вместе с девчонкой на площадь. Англичашка что-то лопотал — сначала по-своему, потом по-арабски, — все больше какое-то дерьмо насчет надписей и проклятий. Близнецы задумались, как лучше всего порешить сладкую парочку. Пустить пулю в голову? Перерезать глотки? Забить до смерти? В конце концов, последнее дело перед отставкой… Уходить надо красиво.
— Я зато, чтобы сунуть их к Усману, — произнес брат с рваным ухом.
— Боюсь, не получится, — ответил его близнец, явно огорченный этим обстоятельством. — А ну как та дрянь выйдет наружу. Хотя вообще мысль классная.
В храме опять громыхнуло, как раньше — чудной такой звук, — и земля затряслась под ногами. Англичанин замахал руками, как мельница, опять что-то понес про неведомые силы-проклятия. Они хорошенько врезали ему по яйцам — вот тебе сила! — и тот скорчился в три погибели. Девчонка бросилась в драку, так что ее тоже пришлось наградить оплеухой. Курица безмозглая. Было бы на что глянуть… Тощатина, а не баба.
Братья отошли в сторонку — обсудить способ убийства. Англичанин тем временем поднялся на колени.
— Послушайте, умоляю… — Он помог встать подруге, проверил — цела ли. — Это только начало. В оазисе оставаться опасно. Потом делайте что хотите, но если застрянем здесь — всем конец. Понимаете? Всем могила. И вам тоже.
Они не стали его слушать, но англичанин не унимался. В конце концов было решено пустить ему пулю в лоб — хотя бы затем, чтобы заткнуть побыстрее. Просто и красиво. Два шага назад, «глоки» на изготовку и…
_ Кого берешь — его или девку? — спросил брат со сломанным носом.
— Да что вы за психи чертовы? — закричал Флин.
— Мне один хрен, — отозвался второй.
— Тут сейчас все рванет, а вы думаете, в кого первым стрелять?
— Тогда этот — мой, — сказал первый близнец.
— Годится.
— Хотя бы девушку отпустите!
— Считаем до трех, — произнесли оба хором, целясь в пленников из пистолетов. — Раз… два…
Англичанин выставил руки назад и загородил собой девчонку.
— Стреляйте, дерьмо ходячее! — выкрикнул он. — А еще говорят, фанаты «Красных Дьяволов» своих не обижают!
— Три.
Выстрелов не последовало. Близнецы замерли с «глоками» на изготовку. Вид у них был слегка озадаченный.
— Ты болеешь за «Аль-Ахли»? — спросили они в унисон.
— Что?! — Бледный как смерть англичанин все еще прикрывал девицу.
— Ты сказал: «Фанаты „Красных Дьяволов“ своих не обижают», — произнес первый брат.
— Значит, ты сам фанат, иначе бы так не говорил, — вставил второй.
— Такты «ахлави»? — спросили оба разом.
Флин не мог взять в толк — издеваются они или нет. Может, это какая-то злая шутка? Фрею била дрожь, взгляд в ужасе и недоумении перебегал с одного лица на другое.
— «Ахлави» или нет? — переспросили близнецы.
— У меня сезонный абонемент, — пробормотал Флин. — Я хожу на все матчи, когда не на раскопках.
Близнецы нахмурились. Дело приняло неожиданный оборот. Убийство убийством, но футбол — это святое. Они слегка опустили стволы.
— А где ты сидишь?
— Что?
— На стадионе. Где ты сидишь?
— Вы меня убить собирались, а теперь спрашиваете, где я сижу на футболе?!
Дула снова поднялись.
— Западный сектор, нижние ряды. Сразу за боковой линией.
Близнецы переглянулись. Сезонный абонемент да еще в западном секторе, сразу за боковой линией. Впечатляет! Если только англичанин не врет, конечно.
— Сколько наши выиграли игр на звание чемпиона?
Флин недоверчиво повращал глазами.
— Если это шутка такая…
— Сколько?
— Тридцать три.
— А кубков Египта?
— Тридцать пять.
— А Африканских кубков чемпионов?
Флин начал считать по пальцам. Фрея смотрела на него в немом изумлении.
— Четыре. Нет, пять!
Близнецы снова переглянулись — парень явно в теме. Помолчали немного и спросили напоследок, чтобы наверняка:
— Кто забил решающий гол в финале Кубка-2007?
— Бога ради! Усама Хосни, с подачи Ахмеда Седика. Я там был. Мухаммед Абутрика организовал мне билет за то, что я устроил его сыновьям экскурсию по музею.
Дело решилось. Приказ приказом, но никто и ничто не заставит их застрелить фаната-сотоварища. Тем более того, кто оказал услугу Мухаммеду Абутрике. Братья спрятали пистолеты под пиджаки, помогли беглецам встать на ноги, бормоча: «Прости, брат, не знали, что ты болеешь за „Дьяволов“, без обид… Может, свидимся на стадионе». Повисла неловкая пауза, во время которой все четверо переглянулись. Внезапно раздался очередной глухой удар, потрясший весь храм до основания. Англичанин попятился, увлекая девчонку за собой, а метров через пять они развернулись и побежали со всех ног к воротам. У самой арки англичанин сбавил скорость, обернулся и крикнул:
— Между прочим, Гиргис болеет за «Замалек»!
Миг — и он исчез за воротами, помчался в оазис.
— Он что, сказал «Гиргис болеет за „Замалек“»? — потрясенно спросил один из братьев.
— Точно, так и сказал, — ответил второй с таким же ошарашенным видом.
— Значит, мы работали на «замалекави»?
Оба недоуменно переглянулись. Никого в мире братья не презирали сильнее (помимо папаши — того еще говнюка), чем фанатов «Замалека», сброд и сволочь. А теперь выяснилось, что они на него работали. Целых десять лет.
— Пошли отсюда.
— А Гиргис?
— С ним потом разберемся, в Каире. Проучим так, что вовек не забудет.
— Вот урод!
— Урод, точно!
Они нахмурили лбы и направились было к воротам, как вдруг один — тот, что с рваным ухом, — схватил другого за руку.
— Надо золотишко прихватить. Ну, знаешь, с того высоченного столба.
Он вытащил из кармана пружинный нож, выстрелил лезвием и подвигал им в воздухе, словно пилой.
— Оторвем кусок, потом продадим в Хан-эль-Халили.
— А что, мысль, — согласился второй.
— Купим что-нибудь матушке.
— Откроем еще один киоск с торли.
— Должны же мы что-то с этого получить.
Площадь тряхнуло от очередного удара. Близнецы ненадолго задумались, затем дружно кивнули и затрусили к храму, болтая о золоте, торли и том, что неплохо бы запихнуть всех фанатов «Замалека» в тот стеклянный ящик и посмотреть, как они будут жариться.
— Что, черт возьми, произошло? — пролепетала Фрея, когда они выбежали за ворота и понеслись по тесной поляне к лестнице.
— Я им объяснил, что болею за «Красных Дьяволов».
— Что?!
— Это долгая песня. Если вернемся в Каир, я их обязательно разыщу, заставлю ответить за то, что они сделали с Мажди в музее, но сейчас надо поскорее отсюда убраться. Давай!
Они понеслись по ступенькам, перепрыгивая через две зараз; а когда спуск закончился, побежали между деревьев, то и дело спотыкаясь о выбоины мостовой и торчащие края плит. Сзади с пугающей равномерностью неслись удары, похожие на стук сердца, от которых содрогался весь оазис — словно сами горы дрожали от этих звуков.
