Пол Сассман - Пол Сассман Исчезнувший оазис
— Похоже на собачью кучу, — буркнул кто-то из мафиози.
Воцарилось молчание. Все смотрели на камень. Кирнан хмурилась и качала головой, словно говоря: «И это все?» Затем снова зажглись галогенные светильники, и поднялась суета: люди в защитных скафандрах столпились вокруг камня, стали прикреплять к нему электроды, датчики и проводки каких-то непонятных аппаратов. В динамиках громче и чаще запикало, на дисплеях приборов и компьютерных экранах замелькали графики и диаграммы — шел поток свежей информации. Принтер отчаянно заверещал и начал изрыгать испещренные цифрами страницы. Поднялся гомон; ученые бурно обсуждали происходящее на жаргоне, которого Фрея даже близко не понимала. Внутри камеры раздалось пронзительное жужжание: к основанию камня приставили нечто вроде зубоврачебного мини-бура, провели им по поверхности, а образовавшийся порошок собрали в стерильные пакетики и через шлюзовую камеру передали наружу, для анализа.
— Боже всемогущий! — Флин, в ужасе глядя на все это, до боли стиснул Фрее руку. — Они сами не ведают, что творят!
Выглядел археолог словно заложник рядом с тикающей бомбой, но если Броди и ждал чего недоброго, его ожидания не оправдались. Люди в белых халатах продолжали скрести, суетиться, слушать и наблюдать как ни в чем не бывало. Усман поглаживал глыбу, словно утешая и успокаивая ее. Из камеры периодически доносилось его бормотание: «Инер-уэр инер-эн Ра инер-н седжет инер суэсер-эн херу-эн Сехмет. Инер-уэр инер-эн Ра инер-н седжет инер суэсер-эн херу-эн Сехмет».
Все это время Бен-бен не подавал признаков жизни, что в других обстоятельствах любой счел бы совершенно нормальным, — чего еще ждать от камня? Вопреки опасениям Флина валун не взрывался, не светился, не испускал смертельные лучи, оставаясь таким, как был, — невыразительным куском графитно-серой породы. Через двадцать минут египтолог Усман вышел из камеры во внутренний дворик на перекур. Еще через десять минут на свежий воздух отправились близнецы, второй подельник Гиргиса, а затем и сам Гиргис вместе с Флином и Фреей. Молли Кирнан не выдержала, вышла следом за ними и стала расхаживать взад-вперед у пруда, бормоча себе под нос и хмуря брови. То и дело она смыкала ладони, словно в молитве, и поднимала взгляд к небу. Флин и Фрея дважды пытались тайком выбраться за ворота и дважды попадались: близнецы неизбежно замечали беглецов.
— Даже не думайте, — процедила Кирнан. От ее веселости не осталось следа. — Слышали? Не рыпаться!
За неимением лучшего Флин и Фрея уселись в тени гигантского дерева. По наручным часам археолога пробило одиннадцать утра, как выяснилось еще на входе в оазис, время здесь двигалось по своим законам. Судя по положению солнца, день близился к вечеру. Флин сообщил об этом Фрее, и оба надолго умолкли. Жар постепенно спадал, минуты шли, генераторы продолжали гудеть, а больше ничего не происходило.
По истечении часа их позвали обратно. Кирнан и Гиргис оба посерели от напряжения.
— Ну? — рявкнула Кирнан без лишних предисловий.
— Это, несомненно, метеорит или часть метеорита, — гнусаво затянул Медоуз, приглашая всех пройти к передней стенке стеклянной камеры. — Наряду с иридием, осмием и тому подобными элементами обнаружены следы присутствия оливина и пироксена, что явно свидетельствует о примитивной хондритической…
— Хватит болтать. Лучше скажи, на что он способен.
Ученый замялся.
— Потребуется еще несколько тестов, — пробормотал он. — Точнее, много тестов, и мы тотчас приступим к ним, как только найдем лабораторию с более мощным спектроскопическим…
Кирнан бросила в него уничтожающий взгляд, и Медоуз запнулся.
— Это примитивный хондрит, — произнес он после неловкой паузы. — Метеорит, одним словом.
— Да, но что он может? Вопрос понятен? На что он способен? — Кирнан явно нелегко было держать себя в руках. — Что может метеорит? Что у него внутри? О чем говорит весь этот хлам? — Она махнула на расставленное вокруг оборудование.
Медоуз пожал плечами, теребя свой блокнот, но ничего не ответил.
— И это все? — Кирнан повысила голос. — Вы хотите сказать, что не знаете? Так или нет?
Ученый опять нервно пожал плечами, словно поежился.
— Нам известно, что это примитивный хондрит, — снова залепетал он. — Метеорит. Обломок космического тела.
Кирнан поджала губы, судорожно схватилась за крестик на шее и замерла. Воцарилось молчание. Молчали все, даже датчики и компьютеры Притихли, словно поддавшись общему чувству растерянности. Выдержав долгую паузу, ученые внутри камеры начали стаскивать антирадиационные шлемы и отрывать от камня электроды. Флина разобрал смех.
— Вот уж бесценный трофей! — Археолог давился от хохота. — Двадцать три года и черт знает сколько жизней положено ради никчемного куска породы. Операция века, нечего сказать!
Вся его тревога будто испарилась; сцена напоминала их встречу у самолета, только действующие лица поменялись местами. Теперь Флин упивался моментом, а Кирнан и Гиргис изо всех сил старались казаться невозмутимыми.
— А как же тексты? — бормотала Кирнан. — Ведь в них сказано… И эксперты говорили… — Она развернулась и ткнула пальцем в сторону Броди. — Ты! Ты сам говорил! Что камень существует, что египтяне его применяли… Ты так сказал! Ты заверил меня!
— Виноват, каюсь! — Флин развел руками. — Я был паршивым шпионом, а теперь оказалось, что и археолог из меня паршивый получился.
— Но ты же… Ты же говорил… Они все говорили… Сила, которая истребляла врагов Египта… Молот богов, самое страшное оружие в истории человечества! — Кирнан трясло от ярости: глаза выпучились, в углах рта показалась пена. — «Осторожнее! Это не игрушка, есть вещи нам неподвластные, новые элементы…» — это кто сказал? Ты! Мощь… Ты говорил, в нем есть мощь!
— Выходит, я ошибся, — ответил Броди и через секунду добавил: — Ну же, Молли, признай: мы славно повеселились!
Кирнан не обрадовалась тому, что ей бросили в лицо ее же слова, наградила Флина яростным, злобным взглядом и ткнула в археолога пальцем — с тобой, мол, еще разберусь, после чего накинулась на Медоуза с требованием предъявить данные, дать объяснения, признать ошибки и провести тесты еще раз.
— Так говорили! — кричала она. — Все как один утверждали: он обладает мощью! Все до единого! Это не мои слова!
Гиргис с подельниками, не желая оставаться в стороне, загалдели на смеси арабского с английским, набрасываясь на ученых, на Усмана, одиноко стоявшего у салазок с валуном, и на саму Кирнан, требуя от нее немедленной выплаты всех обещанных денег. Усатый толстяк прикурил очередную сигарету, и тут уж не выдержал Медоуз: заявил, что не потерпит дыма в помещении, напичканном электроникой, пригрозив потерей данных. Ученого немедленно поддержали его коллеги, и через миг уже все разом вопили, размахивали руками и переругивались, включая близнецов, которые без всякой причины ввязались в разбирательство — привыкли по роду службы. Через миг вся постройка загудела от яростных выкриков.
— Нам пора, — шепнул Флин, взял Фрею за руку, и они стали пробираться к выходу. В дверном проеме беглецы еще раз оглянулись и осторожно приподняли полог, как вдруг кудрявый юноша в белом халате, который стоял недалеко от двери и, несмотря на гвалт, не сводил взгляда с монитора, поднял руку и воскликнул:
— Смотрите!
Флин и Фрея застыли — не столько от слов, сколько от тона, каким они были сказаны.
— Да взгляните же! — с жаром повторил ученый, размахивая руками. На экране монитора, словно клапаны тромбона, подпрыгивал и опадал ряд вертикальных полос. Гвалт не утихал, и одинокий голос потонул в общей перебранке. Юноша в третий раз потребовал внимания, и гомон наконец прекратился.
— Глядите: что-то происходит! — сказал ученый.
Все столпились перед монитором. Даже Флин и Фрея придвинулись ближе, забыв о побеге, — им, как и всем, не терпелось узнать, в чем дело.
— Что это? — спросил Гиргис. Столбики на экране подпрыгивали все быстрее и выше. — О чем это говорит?
Медоуз склонился над плечом коллеги и хмуро наблюдал за пляской столбиков, которые теперь то и дело взлетали до верхней границы экрана и опадали до нуля.
— Это данные электромагнитной активности, — отозвался он. — Сильной электромагнитной активности.
— Откуда? От камня? — раздался голос Кирнан.
— Не может быть, — сказал Медоуз. — Мы наблюдали за ним два часа, и ничего подобного не… Этого просто не…
Он развернулся и порывисто подошел к стеклянной камере. За ним потянулись остальные. Флин и Фрея остались у выхода, но никто не обратил на них внимания: все взгляды были прикованы к Бен-бену. Усман по-прежнему стоял рядом с валуном, положа руку на его верхушку — точно гладил ребенка по голове. Если не считать отсоединенных датчиков, проводов и электродов, грудой сваленных у основания камня, Бен-бен выглядел так же, как после снятия покровов: приземистой конусообразной глыбой темно-серой зернистой породы.
