Михаил Вершовский - Твари
— Так я так и собирался, товарищ майор, — сказал стрелок. — Дать им вылезти, и…
— Стрелять мы их с тобой не будем, — сказал офицер. Из кармана камуфляжных брюк он достал баллончик аэрозоля, приладив к головке тонкий патрубок диаметром миллиметра четыре и длиной сантиметров под десять. — Мы их, брат, вот этой штукой уделаем.
— Это как же? — удивился стрелок.
— Запросто, — ответил майор. — Парализующий газ. Убивает на месте.
— Так а чего ж мы этим газом остальных…
Майор укоризненно посмотрел на МЧС-ника.
— Засекреченная разработка, понял? Товарищи — сам понимаешь, что за товарищи — просили испытать, вот как раз самый подходящий случай. Смотри, выползают.
Офицер двинулся к подъезду. Два небольших — размером с ужа — гремучника уже лежали на бетонной плите у входа.
— А противогаз?
Майор никак не отреагировал на последний вопрос. Подойдя к змеям на расстояние пары метров, он выпустил в них струю из баллончика. Молодые гремучники дернулись и застыли.
Майор повернулся к стрелку.
— Видишь? Просто и красиво.
Он снял с плеч небольшой рюкзак защитной камуфляжной расцветки и поставил его на землю.
— Давай сюда.
Стрелок потоптался на месте, потом вздохнул и направился к офицеру. Тот открыл рюкзачок, внутри которого оказался пластиковый контейнер с толстыми стенками. Майор достал из кармана перчатки и, натянув их на руки, взял одну из змей. Тело ее безжизненно повисло в его ладони.
— Видал? Готова.
Майор уложил змею в контейнер и потянулся за второй. Она последовала туда же.
Теперь он аккуратно закрыл пластиковую крышку, защелкнул ее и, подняв рюкзак, протянул его стрелку.
— Подержи.
Парень машинально взял рюкзак. Майор сунул баллончик с газом в карман и принялся затягивать клапан рюкзака.
— Ну вот, теперь полный порядок. Погоди, держи пока.
Он сделал шаг в сторону и, оказавшись сбоку от МЧС-ника, — так, что своей спиной закрывал стрелка от товарищей, стоявших у дальних подъездов — уколол его в шею шипом, выдвинувшимся из перчатки чуть повыше третьей фаланги среднего пальца. Парень, даже не охнув, стал медленно оседать. Майор выхватил у него из рук рюкзак и ловким движением забросил себе за спину, одновременно поддерживая стрелка за плечи и не давая ему сразу упасть на землю. Теперь майор собирался встать и позвать на помощь. Он выпрямился, но повернуться не успел. Прямо за его спиной раздалось:
— Freeze, motherfucker[8]!
2
Это было настолько неожиданно и абсурдно, — классический полицейский возглас, звучащий едва ли не в каждом голливудском боевике — что Коулмэн на долю секунды растерялся. Его руки непроизвольно дернулись вверх, но он вовремя спохватился, опустил их и повернулся к человеку в камуфляжке с майорскими погонами на плечах и ментовской эмблемой на рукаве. В руке человек держал пистолет, направленный прямо на него.
— Ты что, майор, охренел, что ли? — крикнул Коулмэн. — Тут парню заплохело, а, может, змея задела, ему «скорую» срочно надо!
— «Скорая» тебе сейчас понадобится, — отреагировал Кремер. — Отошел на два шага вправо, быстро.
Цээрушник понял, что стрелять майор будет не задумываясь. Он сделал два шага вправо и, ухмыляясь, посмотрел на противника.
— Ты чего, перегрелся, что ли? Что ты мне там орал, а?
— Ладно, не будем делать вид, что без переводчика тебе никак, — сказал Кремер. — А теперь снял рюкзак.
Коулмэн не двигался.
— Слушай внимательно, турист, — скрипнув зубами, сказал Кремер. — Если даже на тебе и жилет под камуфляжкой надет, то мой тебе совет — без иллюзий. Портрет-то у тебя все равно наружу. А уж в лоб я тебе не промахнусь, поверь на слово. Последний раз: снимай рюкзак.
Американец медленно снял с плеча сначала одну лямку, потом другую. Теперь он держал рюкзак на вытянутой руке.
— Что в рюкзаке? — спросил майор.
— Сухой паек, — осклабился Коулмэн.
— Клади на землю — и два шага назад.
Цээрушник подчинился.
— А теперь на землю мордой вниз. Ручонки за спину.
Коулмэн лег на газон, сцепив руки за спиной.
Кремер подошел к американцу, вынул из кармана брюк кусок нейлонового шнура и, оседлав врага, стал набрасывать петлю на его запястья. В этот же момент он ощутил сильнейший толчок в спину — Коулмэн одним резким движением изогнулся, умудрившись нанести Кремеру удар коваными ботинками. Майор кувырком отлетел метра на полтора и, повернувшись, увидел, что американец уже встал на ноги. Уголком глаза видел Кремер и свой «глок» — он лежал сейчас в паре метров от него. Черт, подумал майор, надо было все-таки всадить ему промеж глаз. А сейчас, похоже, стрельба отменяется.
Он резко сгруппировался и, подтянув ноги к груди, одним прыжком оказался на ногах. В то же самое мгновение ботинок Коулмэна врезался ему в живот. Чуть ниже солнечного сплетения, но боль все равно была ошеломляющей, а сила удара отшвырнула Кремера назад, снова бросив его на землю. В тот же момент американец оказался сверху, сжав правую кисть, на одной из фаланг которой блеснул кончик шипа. Майор предплечьем отбил удар и, когда Коулмэн крутнулся влево, чуть приоткрыв правый бок, Кремер коротким и резким тычком вогнал ему большой палец в область печени. Цээрушник охнул и на момент сжался. Из положения лежа майор нанес американцу короткий удар справа по челюсти. Коулмэн свалился с него, пытаясь напрячь мышцы живота, сгруппироваться и вскочить на ноги. Но Кремер его опередил. Он уже был на ногах, и подъемом правой стопы, по-футбольному, ударил врага по челюсти, откидывая его голову назад. В следующее мгновение майор изо всех сил опустил ботинок на открывшуюся шею американца. Хрящи, прикрывавшие трахею, хрустнули, и тело Коулмэна забилось в мелкой судороге.
Кто-то — а было их, как понял Кремер, как минимум двое — заломил руки майора за спину, резко, жестко и профессионально. Шансов вырваться у него не было. Он все-таки дернулся на всякий случай, но тут же услышал негромкое:
— Спокойно, майор. Свои.
— До хера вас здесь своих, — прохрипел Кремер.
— Сейчас пройдем вместе, дружно и спокойно, — продолжал голос.
— Куда?
— К подполковнику Бардину. Фамилия знакома?
— Знакома… — пробормотал Кремер. — Руки-то отпустите, штирлицы хреновы…
Два фээсбэшника отступили на шаг. Майор повернулся к ним. Молодые. Лет тридцати. В костюмчиках. Как на бал, подумал Кремер. Раньше вам танцевать надо было, пока пацан вон тот живой был.
— Пистолетик-то я свой подберу, — майор произнес это спокойно, но с утвердительной интонацией.
Один из оперативников вопросительно взглянул на другого. Тот кивнул.
Кремер сунул «глок» в кобуру.
— Рюкзачок не забудете?
— Рюкзачок мы точно не забудем, — ответил старший.
Еще один в штатском стоял у торца дома, показывая рукой дорогу медленно продвигавшейся «скорой помощи».
— Смотрите, завезет она подопечного вашего в общегражданский морг. Там вы его в год не найдете.
— Не завезет, — отреагировал фээсбэшник. — Это наша машина.
— И хлопца тоже возьмите, МЧС-ника, — сказал майор. — Советую яд в крови поискать. И не змеиный.
— Возьмем.
Второй уже проверил пульс у Коулмэна и покачал головой.
— Да, майор, — сказал старший. — Постарался. А ведь он нам живой нужен был.
— Ага, — буркнул Кремер. — А я себе.
— Что себе? — не понял оперативник.
— Себе живой нужен, — ответил майор. — А так, чтобы и ему, и мне — не получалось. Очень уж бескомпромиссный этот ваш визитер был. Совсем несговорчивый.
Зотов завел машину, включил сначала первую передачу, подав цистерну метров на пять вперед, и переключился на заднюю. Он услышал какой-то лязг, потом звук падающей на асфальт железки. Сержант посмотрел в зеркальце заднего вида. Да нет, все в порядке. Он отпустил сцепление и чуть придавил педаль газа. Машину слегка качнуло, но он не обращал на это внимания, пока в ноздри ему не ударил резкий запах спирта. Зотов выскочил из кабины и осмотрел колеса с левой стороны. Все, вроде, нормально. Откуда же идет звук хлещущей струи?
Он обошел цистерну спереди и зашел с правой стороны. Барабан с пожарным рукавом лежал под задним колесом. Сержант остолбенел. Сейчас он даже не задумывался, как это могло произойти. Зато все остальное стало понятным. Он подбежал к заднему торцу цистерны и увидел то, что увидеть ожидал: пожарный рукав, на который он наехал задним колесом, оторвало у самого замка, и из цистерны — почти по прямой, горизонтально, целя в сторону железнодорожной насыпи — била струя спирта.
У Зотова задрожали руки. Заглушить движок. Только бы успеть заглушить движок.
Брызги ядовитой жидкости, залетавшие в нору, обжигали их тела словно раскаленные угли. Пары репеллента, смешанного со спиртовыми парами, мгновенно заполнившие логово, не только оглушили их, лишив обоняния и способности к термолокации, но и ослепили. Сейчас весь клубок дергался и пульсировал, словно глыба аморфной белковой массы. Инстинкт — индивидуальный и коллективный — кричал, что надо спасаться, но бежать даймондбэкам было некуда. Вход в нору был единственным путем наружу, а именно оттуда летели убийственные обжигающие струи и валили пары газа. Но и в самом логове этот газ заполнил уже все уголки, от пола до потолка. Разинутые пасти, жадно хватавшие воздух, которым уже невозможно было дышать, дергающиеся трещотки, не издающие ни звука, потому что все они сплелись сейчас в единый комок тел, нервов и страха, в котором невозможно было пошевелиться. И этот страх — коллективный, парализующий с большей силой, чем даже газ, лишивший их всех органов чувств — делал пребывание в логове невозможным. Снаружи могла быть смерть, — да нет, снаружи и была Смерть! — но там существовала хотя бы возможность глотнуть воздуха, возможность увидеть врага, возможность атаковать и, может быть, прорваться.
