Джой Филдинг - Не делись со мной секретами
Джесс повернулась, оставаясь сидеть на корточках, и стала пристально смотреть на своего бывшего мужа. Его карие глаза выражали только любовь к ней.
— С самого начала это был ты, — проговорила она чужим голосом, который, казалось, вселился в нее и теперь высказывал мысли, которых она у себя не замечала. — Это ты убил мою мать. — Как только слова эти были произнесены, Джесс тут же поверила в их абсолютную истину. Она медленно поднялась. — Расскажи мне об этом, — вымолвила она, как и до этого, чужим, хриплым, еле слышным голосом.
— Ты этого не поймешь, — ответил он.
— Постарайся, чтобы я поняла. — Она придала голосу более мягкие нотки. — Пожалуйста, Дон. Я знаю, что ты любишь меня, очень хочу понять это.
— Она пыталась разлучить нас, — начал Дон, как будто другого объяснения и не требовалось. — И ей бы это удалось. Ты об этом не знала, но мне это было известно. Она часто говорила, что я старше тебя. Что у меня гораздо больше опыта. Ты была так к ней привязана, что для меня стало ясно: в конце концов ты поддашься, она убедит тебя подождать до окончания колледжа. А я знал, что оттягивание означает возможность потерять тебя. На такой риск я пойти не мог.
— Потому что ты так сильно любил меня, — сказала Джесс.
— Потому что я любил тебя больше всего на свете, — уточнил он. — Я не собирался убивать ее, Джесс. Ты можешь мне не поверить, но в действительности мне нравилась эта женщина. Я надеялся, что ее отношение ко мне изменится.
Но этого не произошло, и постепенно я пришел к заключению, что этого не произойдет никогда.
— Поэтому ты решил убить ее.
— Я понял, что другого выхода у меня просто нет, — продолжил он свои объяснения, — но ждал подходящего момента, подходящего случая. — Он пожал плечами, как будто все, что произошло, случилось помимо его воли. — В каком-то смысле поступил так же, как с Риком Фергюсоном, мне кажется. — Он опять пожал плечами и впечатление невинности рассеялось. — И вот как-то утром ты позвонила мне и сказала о ссоре между вами, о том, как ты в сердцах вылетела из дома, сказала матери, чтобы она сама разыскивала своего доктора. В твоем голосе я уловил чувство вины, понял, что ты уже раскаивалась, что поссорилась с матерью, что если опухоль в груди окажется злокачественной, то ты отложишь свадьбу. Я понял, что если не приму быстрых мер, то будет слишком поздно. Тогда я поехал на машине к вашему дому, сказал твоей матери, что ты мне позвонила и рассказала о случившемся, а также о том, что ты очень сожалеешь о возникшей ссоре и что этого больше никогда не повторится. Еще я сказал ей о том, что ты уступаешь и уговорила меня отложить свадьбу до окончания колледжа.
Воспоминания вызвали на его лице улыбку.
— Она почувствовала большое облегчение. Она выглядела так, будто с ее плеч свалилась гора. Она поблагодарила меня и даже поцеловала. Сказала, что лично против меня она никогда ничего не имела, но, знаете ли…
— И ты предложил подвезти ее к доктору.
— Я настоял на том, чтобы подвезти ее к доктору, — продолжал Дон вдаваться в подробности. — Я сказал, какой выдался прекрасный день, и почему бы нам вначале не прокатиться. Эта идея ей понравилась.
Он еще больше расплылся в улыбке.
— Мы поехали в Юньон Пирс.
— Что?
— Я все продумал в деталях. Когда мы оказались в машине, то остальное было уже легким делом. Я ей сказал, что хочу посоветоваться по поводу некоторой перестройки и улучшения коттеджа. Она была рада помочь в этом, думаю, это предложение ей даже польстило. Мы обошли дом, она сказала, что он будет выглядеть великолепно. Затем мы пошли обратно, остановились на краю обрыва, любуясь видом.
— О Господи!
— Она даже и ахнуть не успела, Джесс. Один четкий выстрел в затылок, и все было кончено.
Джесс качнуло, она чуть не упала. Переступая с ноги на ногу, чтобы сохранить равновесие, она сумела устоять.
— Ты убил ее, — прошептала она.
— Смерть уже занесла над ней свою косу, Джесс. По всей видимости, в течение ближайших пяти лет она бы умерла от рака. Подумай только, от каких страданий я избавил ее, предотвратив долгую агонию для нее и для всех окружавших ее людей.
Вместо этого, она умерла в великолепный солнечный день, глядя вдаль с высокой скалы, впервые за много месяцев перестав беспокоиться за свою дочь. Знаю, Джесс, тебе это трудно понять, но она была счастлива в тот миг. Понимаешь? Она умерла счастливой.
Джесс раскрыла рот, чтобы что-то сказать, но прошло несколько секунд, пока послышались первые звуки ее речи. — А что же ты сделал… потом?
— Устроил надлежащие похороны, — ответил он. — Там же, среди скал. Несколько недель назад ты смотрела на ее могилу.
Джесс вспомнила, как она стояла возле заднего окна коттеджа Дона и сквозь снежные вихри смотрела на скалы.
— Я подумывал о том, чтобы уже рассказать тебе всю правду, — продолжал он. — Чтобы наконец закончить душевные терзания, сказать, что тебе не в чем больше винить себя, что твоя ссора с матерью не имеет никакого отношения к ее смерти, что ее смерть была предрешена с того момента, когда она стала вмешиваться в наши планы. Но я понял, что время для этого еще не настало.
Джесс вспомнила объятья Дона в ту ночь, прикосновение его губ к своим губам в момент, когда они занимались любовью перед камином, лживый уют, созданный им. Неужели в глубинах подсознания она всегда подозревала это? Несомненно, приступы беспокойства, мучившие ее в течение стольких лет, должны были насторожить ее.
— А что ты скажешь о моем отце? Он тоже был против нашей свадьбы.
— Твой отец — ласковый котик. Я знал, что если удастся устранить твою мать, то проблем с отцом не будет.
— А пистолет? — спросила Джесс. — Что ты сделал с пистолетом?
Дон опять улыбнулся, изобразил ухмылку, более устрашающую, чем когда-либо был способен изобразить Рик Фергюсон. — Я подарил его тебе после того, как ты ушла от меня.
Джесс прижала руку к животу. Она уставилась на небольшой револьвер, лежавший на откинувшейся руке Рика Фергюсона, пистолет, который Дон настойчиво предложил ей взять с собой после разговора о защите, тот самый пистолет, который оборвал жизнь ее матери.
— Мне нравится ирония ситуации, — говорил между тем Дон, как будто комментировал какой-то пункт закона, а не признавался в убийстве ее матери. Когда его одержимость перешла границы безумия? Почему она не могла так долго понять этого?
Боже милостивый, она спала с убийцей своей матери. Кто из них был сумасшедшим — он или она? У нее кружилась голова. Ей казалось, что она вот-вот упадет в обморок.
— Теперь ты понимаешь, как сильно я люблю тебя, — произнес он, — что единственное, к чему я стремился, — это заботиться о тебе.
Джесс покачивала головой из стороны в сторону, взгляд ее затуманился. Собирается ли он убить ее?
— И что теперь? — спросила она.
— А теперь мы вызовем полицию и сообщим, что случилось. Что Рик подстерегал тебя в твоей квартире, что он пытался убить тебя, что я подоспел как раз вовремя и был вынужден застрелить его, чтобы спасти тебя.
Глаза Джесс закатились, голова склонилась к правому плечу.
— И на этом все закончится, — продолжал Дон успокаивающим тоном. — Ты вернешься ко мне, в дом, где тебе и надлежит быть. Где тебе и следовало оставаться. И мы опять будем вместе — так распорядилась судьба.
Подобно гигантской волне все существо Джесс охватило чувство тошноты. Оно захлестнуло ее, сбило с ног так, что она упала на колени. Волна понесла ее в море, грозя утопить. Она инстинктивно протянула руку, чтобы за что-то уцепиться, чтобы спастись, чтобы ее не унесло в море, не окунуло в его глубины. Ее рука вроде бы коснулась ветки, ухватилась за нее, крепко ее сжала. Пистолет, сообразила она, сжав рукоятку пальцами, используя его, чтобы возвратить себе чувство безопасности, распрямляя плечи в борьбе со смертельным течением. Быстрым движением Джесс вскинула пистолет, нацелила его прямо в сердце своего бывшего мужа и спустила курок.
Дон с удивлением смотрел ей в глаза, когда пуля пробила его грудь. Потом он согнулся и рухнул на пол.
Джесс медленно поднялась на ноги, подошла к нему.
— Точно в цель, в самое «яблочко», — спокойно проговорила она.
Джесс не знала, как долго она простояла, всматриваясь в своего бывшего мужа, нацелив пистолет в его голову, готовая опять выстрелить, если он хотя бы шелохнется. Она не знала, когда до ее сознания дошли другие звуки: шум уличного движения за окном, смех на улице, звонок телефона.
Она взглянула на часы: десять часов вечера. Звонит, наверное, Адам, чтобы узнать, как у нее идут дела, спросить, как прошел день, пожелать ей доброй ночи и приятного сна.
Она чуть не рассмеялась. Сегодня она не сомкнет глаз. В этом Джесс была абсолютно уверена. Ей надо будет связаться с родственниками. Рассказать им о Рике Фергюсоне, о Доне, рассказать им всю правду о том, что произошло сегодня вечером, правду о том, что случилось восемь лет назад. Ничего не забыть. Поверят ли они этому?
