Эрик Ластбадер - Вторая кожа
— Так где же она живет, черт бы ее побрал?
— Понятия не имею, — вздохнул оябун. — И все мои попытки выяснить это ни к чему не привели.
— Продолжайте искать, — сказал полковник. — Должна же быть брешь в обороне этой женщины.
Оками ответил как истинный последователь Конфуция:
— Я сделаю все возможное.
Прошло две недели, но оябун так и не смог хоть что-нибудь узнать о тайне Фэйс. Полковник стоял у окна комнаты торуко, разглядывая серое токийское небо, которое, как в калейдоскопе, разительно менялось каждый день. Он думал о таинственном убежище Фэйс Сохил, о том, кто был хозяином зажатого между складами дома. И вдруг ему самому захотелось взглянуть на этот дом. Он пошел по коридору и по дороге заглянул в комнату, где работала Эйко — заполняла своим каллиграфическим почерком бухгалтерские книги. Обычно она занималась этим когда не обслуживала мужчин-клиентов.
— О Линнер-сан! — воскликнула женщина, глотая звуки "л".[1] — Я как раз собираюсь пить чай. Не хотите ли присоединиться?
Никогда прежде Эйко не приглашала его или Оками выпить с нею чаю, и, как ни хотелось полковнику поскорее добраться до интересовавшего его дома между складами, он решил принять предложение.
— Благодарю, Эйко-сан, — поклонился Линнер.
Женщина убрала со стола бумаги. Во всех ее движениях просматривалась скрытая сила сжатой до поры пружины.
— Вы все работаете, и днем, и ночью, в любое время суток. Когда же вы находите время для своей жены Цзон и сына Николаса? Вы когда-нибудь отдыхаете? — спросила она и поставила на поднос чайник с кипятком. У Эйко сильные, хорошей формы руки и лебединая шея. Узкое лицо придавало ей аристократический вид. Полковник вполне мог представить ее в качестве властной жены полководца в феодальные времена.
— К сожалению, у меня слишком много дел и слишком мало времени, чтобы выполнять свои семейные обязанности и отдыхать.
— Сказано истинным англичанином, — произнесла Эйко, заваривая самый дорогой сорт зеленого чая.
Это заинтересовало полковника. Как правило, такой сорт чая подавался во время чайных церемоний особой важности, чтобы произвести впечатление на гостей.
Женщина опустила голову:
— Надеюсь, мои слова не оскорбили вас, во многих отношениях вас не отличить от настоящего японца.
Он снова поклонился:
— Благодарю, но вряд ли я заслуживаю такой похвалы. Конечно же, вы ничем меня не обидели. В душе я все еще остаюсь британцем.
— Но сердцем вы уже японец, разве не так? — Она налила чаи в две чашки, протянула ему одну из них, и он взял ее обеими руками. Женщина подождала, пока полковник сделает маленький глоток и только тогда прикоснулась губами к своей чашке.
Молчание затягивалось. Эйко упорно не отводила взгляда от своей чашки, словно видела в ней Вселенную, затем задала собеседнику несколько вежливых вопросов о жене, сыне и Садике, который, насколько ей было известно, полковник очень любил, но не имел времени, чтобы как следует за ним ухаживать. Они выпили весь чайник, и Эйко заварила второй. Линнер знал, что в таких ситуациях главное набраться терпения. Рано или поздно хозяйка торуко скажет то, ради чего пригласила его выпить чаю.
Наконец женщина начала говорить:
— Не могу сказать, что ничего не знаю о вашей работе, Линнер-сан. Конечно, я не стараюсь специально подсматривать или подслушивать, но нельзя не заметить многочисленных посетителей, которые приходят к вам или к Оками-сан, и еще кое-какие подробности.
Эйко замолчала. Полковник не стал прерывать ее молчание, выжидая, пока она не заговорит снова.
— От имени моей страны я хочу выразить свое восхищение вами и вашей деятельностью, и мне очень приятно, что я могу, пусть в незначительной степени, помочь вам.
Хозяйка налила гостю еще чаю и поставила на стол блюдо с соевыми сладостями, сделанными в виде кленовых листьев нежных тонов. Полковник взял в рот конфету: сочетание насыщенной, сладости и крепкой горечи было приятным. Японцы говорили, что точно так бывает и в жизни — сладкое и горькое вместе.
— Есть у меня один клиент, — продолжила женщина. — Я всегда обслуживаю его сама, он предпочитает меня всем моим девушкам.
Полковник навострил уши. У Эйко было строгое правило никогда не говорить о своих клиентах, и сам факт нарушения этого правила имел огромное значение. Однако хозяйка торуко запнулась, видимо, не знала, как продолжить начатую тему.
— Что-то в этом клиенте смущает вас, Эйко-сан? — спросил полковник.
Она кивнула:
— Да, именно так. У него шрамы. — Она прикоснулась указательным пальцем к своей щеке.
— Наверное, последствия войны. Возможно, он был ранен шрапнелью.
— Нет, я видела раны от шрапнели, они выглядят совсем по-другому. К тому же в военно-полевых госпиталях врачи не оставляют таких незаметных швов. — Женщина покачала головой. — Эти швы наложены чрезвычайно искусно, они практически незаметны и по цвету лишь самую малость отличаются от нетронутой кожи. — Она подняла кверху указательный палец. — Однажды я уже видела такие швы у одной моей знакомой, которая сделала все, чтобы изменить свою внешность. Она очень хотела стать красивой.
— Вы хотите сказать, что этот клиент перенес пластическую операцию?
— Хай.
Полковник внимательно посмотрел на Эйко. Почему она решила, что подобная информация может его заинтересовать?
— Это не просто пластическая операция, — продолжила женщина. — Похоже, все лицо было переделано, кости сломаны и сращены заново, хрящи удалены и заменены. — Она постукивала кончиком пальца по столу. — Например, скулы были приподняты выше ко лбу, на носу было сделано несколько операций, кожа вокруг глаз была подтянута таким образом, что разрез глаз изменился.
— Похоже, вашему клиенту есть что скрывать, — сказал полковник. — Он американец?
— Да. Мой клиент просил меня найти одного человека, которого давно разыскивает. Он узнал, что у меня есть определенные связи, много друзей и даже предложил заплатить приличную сумму, если я найду ему этого человека.
— И кого же он ищет?
Эйко подняла глаза, и полковник увидел в них тень тревоги.
— Ему нужен Оками-сан.
Поначалу полковник чуть было не рассмеялся.
— Многие хотели бы поговорить с Оками-сан, — сказал он.
— Этот человек не собирается разговаривать с оябуном, — сказала Эйко, — он хочет убить его.
Полковник насторожился:
— Убить? Он так сказал?
— Конечно, он не говорил напрямую. Но я поняла это по выражению его глаз — в них горела ничем не прикрытая ненависть к Оками-сан.
Полковник задумчиво кивнул:
— Ну хорошо, я займусь этим. Как зовут вашего клиента?
— Леон Ваксман.
Первым делом полковник попросил Эйко поклясться, что она будет молчать о том, что ему рассказала. Он хотел, чтобы ни одна душа, и в первую очередь сам Оками, не узнала, что Леон Ваксман, человек со следами серьезных пластических операций, неожиданно всплыл на поверхность через два года после того, как Джонни Леонфорте впервые упомянул его имя.
В 1947 году Линнер думал, что Леон Ваксман — не более чем вымысел. Но если так, кем же был этот человек, во плоти явившийся сейчас?
Он попросил Эйко узнать у ее знакомой, где она делала пластическую операцию, и начал поиски. В течение двух недель полковник успел побывать в каждой клинике, где проводились пластические операции, поговорить с каждым хирургом, специализировавшимся в этой области, — и все безрезультатно. Линнер уже решил, что Леон Ваксман сделал такую операцию где-то за пределами Токио, хотя это казалось маловероятным, так как только в столице можно было получить первоклассное медицинское обслуживание, тем более сделать пластическую операцию. С такими мыслями он во второй раз пришел к хирургу по имени Хиигата. Это был небольшого роста энергичный человек с седыми волосами и узким изможденным лицом. Их первый разговор был прерван сообщением, что одному из пациентов плохо, и они договорились встретиться через пять дней.
— Я думал над вашими вопросами, — сказал Хиигата полковнику, приглашая его в свой маленький кабинет, все полки которого были уставлены книгами и черепами. — Вы ищете специалистов по пластическим операциям, потому что вам кажется, что этот человек... как его зовут?
— Леон Ваксман.
— Да-да, Леон Ваксман. Вы полагаете, что он по своей воле решился на операцию. Но что, если это не так?
Солнечный свет с трудом проникал сквозь немыслимо грязное маленькое окно кабинета. Линнер подался вперед:
— Что вы хотите сказать?
Доктор сцепил пальцы рук:
— Я имею в виду следующее. Если он попал, скажем, в автомобильную аварию или свалился откуда-то и разбился, возможно, врачу пришлось сделать нейрохирургическую, а потом и пластическую, восстановительную операцию на лице. Попробуйте навести справки в нейрохирургическом госпитале при Токийском университете.
