Пётр Кожевников - Год людоеда. Игры олигархов
— Разные источники сообщают нам самые разные данные о количестве неблагополучных детей в нашем городе, да и в целом по России, — прервала речь педиатра Лолита. — Я понимаю, что в этом доме сможет найти приют весьма ограниченное число нуждающихся. Для кого предназначено ваше заведение? Кто будут эти избранные?
Мы разместим в этом доме столько детей, сколько сможем, даже в нарушение любых существующих санитарных норм! Здесь не будет никаких избранных, а просто станут жить те дети, от которых отказались родители, чьи родители умерли или оказались в местах лишения свободы; дети, которых мы нашли на улице, в парадных, в мусоре, в который они зарываются, чтобы не замерзнуть до смерти, в подвалах, на чердаках, даже в канализационных сетях, потому что там тоже тепло. — Отвечая на вопрос, Федор Данилович медленно надвигался на видеокамеру, будто именно в ней видел источник неблагополучия детей и именно ее пытался убедить в безотлагательном принятии наиболее действенных мер. — Как вы видите, в основном все эти дети — совершенно нормальные, и не их вина, а наша проблема в том, что они превратились в товар, который можно дешево купить и дорого продать. Когда мы говорим «беспризорник», задумываемся ли мы о том, что завтра таким же беспризорником может оказаться наш собственный любимый и благополучный ребенок? Сегодня каждый из нас в одночасье может лишиться работы, жилья, жизни, что и произошло с родителями тех, кого мы видим на улицах, просящих подаяние, торгующих своим телом, готовых убить себе подобного, готовых убить человека, которого они уже сызмальства успели возненавидеть за его жестокость.
На экране телевизора возникает группа детей, стоящих во дворе-колодце на фоне обшарпанных стен старого фонда, из окон которого выглядывают любопытные жильцы. Лица детей — радостные и немного ошеломленные. Их глаза оказываются обращенными куда-то вверх. Камера отъезжает от детей, и становится ясно, что они изучают окна на втором этаже двухэтажного дома, который и станет отныне их новым жилищем.
— На открытии приюта «Окоем» до сих пор не появилось ни одного официального лица: их просто никто не приглашал, — и волшебную ленту, что отделяла будущих обитателей приюта от входа в дом, разрезал священник отец Серафим, который освятил дом и провел первую службу.
В следующих кадрах появляется молодой человек в церковном одеянии с ножницами в руках. Вот он аккуратно разрезает красную ленту, а следом за этим уже идет по лестнице с дымящимся кадилом. За ним следуют дети, заходят в комнаты, касаются руками кроватей, на которых отныне будут спать, берут в руки игрушки, включают телевизор, — они уже осваивают предоставленное им пространство.
— Наверное, этим ребятам пока еще не очень верится в то, что это действительно их дом и что он не исчезнет, как волшебный сон, — продолжает ведущая. — Дальнейшая судьба обитателей приюта «Окоем» будет зависеть от тех взрослых людей, которые взяли на себя ответственность за их сложные судьбы. А как помочь остальным детям с трудной судьбой? Это зависит от нас, от истинности нашего стремления действительно что-то совершить для чужого ребенка. Наверное, не станет особым бременем для каждого муниципального образования, на которые поделен наш город, организовать подобный приют? Давайте попробуем? Представляете, сколько детей в результате наших действий могут быть спасены от тяжелейших испытаний, выпадающих на долю современного беспризорника?
Камера застает новых жильцов в большой комнате, выделенной, очевидно, для общих занятий. Здесь накрыт праздничный стол, за которым сидят уже известные зрителям Борис Следов и князь Волосов.
— Ну вот, ребятки, у нас и появился свой дом! Я думаю, что мы сможем прожить здесь достаточно долго. В ближайшее время мы с вами сочиним устав нашего дома и заключим договор, нарушение которого будет преследоваться по законам нашего дома. Я не думаю, что будет правильно называть наш дом приютом. Наверное, мы подыщем для нашего жилья более подходящее слово. А теперь несколько не очень праздничных, но необходимых слов, которые я вам уже много раз повторял, но не потому, что я окончательно выжил из ума, а потому, что их на самом деле очень трудно понять и запомнить и тем более заставить себя их постоянно выполнять. А вам нужно каждый день заставлять себя что-то делать или от чего-то отказываться, причем от некоторых вещей — навсегда! — Борона стоял у стола, рядом с ним женщина, очевидно его жена, заканчивала нарезать огромный торт и с ласковой улыбкой посматривала на Федора Даниловича. — Милые мои дети, хорошие, красивые, добрые, все мы действительно очень хотим помочь вам уберечься от пьянства, наркотиков, СПИДа, спасти от всех бед, несчастий, но вы сами понимаете, что только от нас это не зависит! Поэтому я вам честно говорю: если вы сами нам не поможете, то вам придется испытать много горя. Вы уже знаете, что случилось с теми, кого мы с вами очень хорошо знали: Дениса Нетакова подожгли бандиты, другие бандиты заставили драться насмерть Колю Махлаткина и Петю Бросова. Люба Бросова исчезла! Никиту Бросова и Парамона Бросова убили, причем убили зверски: замучили и отдали на растерзание псам-людоедам. Вы помните трагическую гибель Афины Рыночной: ее расчленил Людоед, который до сих пор не пойман. Я вынужден все это говорить вам сегодня, в наш с вами праздник, в наше долгожданное новоселье, потому что я хочу видеть вас здоровыми и счастливыми и через год, и через два, и через десять, пятнадцать, двадцать лет. Я хочу, чтобы вы выросли нормальными людьми и обзавелись нормальными семьями. Но для всего этого вы должны еще очень многое понять и согласиться с очень многим из того, что мы, взрослые, будем вам постоянно повторять: будьте осторожны, берегите себя, не укорачивайте и не осложняйте свою жизнь дурными привычками и поступками. У меня — все! Налетайте на угощение!
Ребята зазвенели посудой. Камера наезжает на кудрявого мальчика с большими зелеными глазами. Он сидит рядом с Борисом и уже увлеченно поедает торт, не забывая осторожно оглядываться по сторонам.
— Сегодня в «Окоеме» не один праздник, — возвращается в эфир голос ведущей, а сама она появляется за столом. — Наверное, многие из наших телезрителей запомнили трагедию семьи Ревень, о которой мы рассказали в нашей недавней передаче. Олег считал, что остался совсем один и никому теперь до него нет никакого дела. Но его нашел старший брат, Борис, который уже много лет выручает из беды мальчишек и девчонок. Теперь братья вместе. Боря будет работать в «Окоеме», а Олег будет здесь жить. С этих пор братья, наверное, уже никогда не будут расставаться. Правда?
— Да. Конечно! — подтверждает мальчик, перекатывая непрожеванный кусок торта за веснушчатой щекой. — Я уже не знал, что мне делать: в детдом сдаваться? Я не думаю, что там мне было бы очень хорошо.
— Моя мама, Виктория Ивановна Следова, очень обрадовалась, когда узнала, что у меня теперь есть младший брат, а у нее, в общем-то, второй сын. — Борис отрывается от сладкого, когда микрофон оказывается перед его угреватым подбородком. — Только у нас дома очень много животных: мама их спасает от гибели на улице от автомашин и живодеров, поэтому Олегу будет лучше здесь. А я все равно целый день тут или с ребятами. Ну у меня есть еще две работы, но от чего-то, наверное, придется отказываться, — все мне просто не успеть. Жизнь-то одна!
— Я вижу здесь еще взрослых гостей. — Лолита поворачивается налево, где сидят светловолосая женщина в форме майора милиции и мужчина в камуфляже с эмблемой фирмы «Эгида-плюс». — Скажите, что вас привело в «Окоем»?
Я — инспектор ОППН, как нас теперь называют, а говоря по-русски, моя работа — защищать интересы несовершеннолетних. — Женщина с улыбкой смотрит на своего соседа. — А Станислав Егорович — мой одноклассник, но пришел он сюда, конечно, не на встречу одноклассников. Да он и сам скажет. Стасик?
— Когда мы были детьми, мы даже подумать не могли, что когда-то на нашей земле возникнут такие проблемы, как бездомные дети, детская наркомания или проституция. Для многих из нас это и сейчас как страшный сон. — Мужчина машинальным жестом оттягивает ворот камуфляжа и слегка теребит его, очевидно таким образом вентилируя свое тело. — Софья Тарасовна, хоть и служит в милиции, можно сказать, с юных лет, до сих пор иной раз и сама впадает в шок от того беспредела, который творится в детском мире. Помните, так раньше еще магазины назывались? А теперь где он, этот мир? Где счастливое детство? Его все меньше и меньше! А сюда нас пригласили потому, что мы относимся к детям не формально, а с настоящим человеческим участием. А судьба Олега нам особенно небезразлична, потому что Артур, его покойный отец, тоже в нашем классе когда-то учился.
— Спасибо вам за ваше доброе выступление. — Лолита возвращает себе микрофон и смотрит на зрителя. — Что ж, наверное, мне остается добавить только то, что Станислав Егорович — мой отец и он никогда не бросал меня на произвол судьбы, а очень хорошо воспитывал, за что я ему очень благодарна. Спасибо, папа!
