Том Клэнси - Живым или Мертвым
И потому он дал Ибрагиму разрешение продолжать, организовать и провести тщательную разведку на месте, но предупредил, что к решающему этапу можно будет приступить лишь после того, как он узнает состояние всех остальных элементов операции и даст команду.
Допустим, Ибрагим добьется успеха? — спрашивал он себя. Что тогда? Отреагирует ли на это Килти именно так, как они ожидают? Судя по собранному на него досье — его кодовое название «КАСКАД» — должно быть именно так, но Эмир давно усвоил, что человеческий разум способен на любые причуды.
«КАСКАД»… подходящее название. И название, и вложенный в него смысл очень нравились ему. У западных разведок, несомненно, имеются подобные психологическое портреты его самого (вообще-то, он даже читал один из них). Потому ему было особенно приятно, что одна из его самых многообещающих операций в значительной степени базируется на таком же анализе его главного противника.
Килти был хитрым политиканом, что американцы воспринимали как синоним слова «лидер». Как и когда у них началась эта глупость, он не знал. Да и знать не хотел. Американский народ выбрал себе в руководители политика, который довольно умело изображал из себя лидера, не задумываясь о том, насколько этот образ соответствует скрывающемуся за ним характеру. Согласно «КАСКАДУ», не соответствовал, и Эмир был с этим согласен. Что еще хуже — или, пожалуй, лучше, все зависит от точки зрения, — Килти окружил себя подхалимами и охотниками за личной выгодой, которые никак не помогали ему выполнять обещания, данные во время избирательной кампании.
Так, что еще произойдет, когда слабый, бесхарактерный человек столкнется с каскадом катастроф? Конечно же, он не удержится на ногах — а вместе с ним рухнет и его страна.
Как и было обещано, нанятое судно уже дожидалось их. Капитан, местный рыбак Петр Саличев, сидел на складном стуле, выставленном на дощатый пирс, и покуривал трубку. На черной холодной воде покачивался толстобокий двадцатиметровый рыболовный бот, построенный на английской верфи «Халматик». Саличев поднялся навстречу пришедшим. Вид у него был недовольный.
— Опаздываете, — сказал он, переступая с причала на корму.
— Плохая погода, — ответил Аднан. — Вы готовы?
— А сидел бы я здесь, если бы не был готов?
Во время первых переговоров Саличев задал несколько вопросов о том, кто они такие и зачем им понадобилось на остров, но Аднан, игравший роль фанатичного защитника окружающей среды, умело выкрутился. Что ж, сюда уже давно наезжают исследовательские группы, роющиеся во всяких развалинах, оставшихся от «холодной войны», ответил Саличев, пожав плечами. Если они заплатят и не станут подвергать излишней опасности его судно и его самого, он, Саличев, готов отвезти их в это забытое богом место.
— Дураков не сеют, не жнут, сами родятся, — проворчал он.
— Меньше, чем я ожидал, — бросил Аднан, кивнув в сторону судна.
— А ты чего ж ожидал? Крейсера, что ль? У меня надежный корабль. «Халматик», у англичан ничего лучше нет. Его на борт положит, так он встает как ни в чем не бывало. Ты лучше о себе позаботься. Залезай, через десять минут отходим.
Люди Аднана тем временем выгрузили снаряжение из грузовика, перетащили на причал и принялись таскать на палубу. Саличев командовал, куда что складывать. Наконец, решив, что все в порядке, он отдал швартовы и ногой оттолкнул «Халмагик» от причала. Через несколько секунд он уже стоял в рулевой рубке у штурвала. Плюнув черным дымком из выхлопной трубы, заработал дизель, и под носом зажурчала вода.
— Следующая остановка — ад! — крикнул Саличев через плечо.
Через два часа впереди, по правому борту, показались в тумане очертания земли. Аднан стоял на палубе и разглядывал берег в бинокль. Саличев заверил его, что пограничных патрулей можно не опасаться, и действительно, Аднан не видел ничего, похожего на них.
— Они там есть, — сказал капитан из рубки, — но не очень усердствуют. По ним можно часы проверять. Обходы в одно и то же время, по одним и тем же маршрутам.
— А радары?
— Какие?
— На острове. Я слышал, что там была авиабаза…
— А-а, ты про Рогачево? — усмехнулся Саличев. — Так ее больше нет. Там стоял истребительный полк, кажись 641-й, ну, а сейчас осталось лишь несколько грузовых самолетов да вертолетов.
Что до морских патрулей — у них сильно ограниченная зона плавания, и, я ведь говорил уже, все по расписанию. А как на берег попадем — нас вообще никто не достанет. Они стараются держаться подальше от берега. Сам небось понимаешь почему.
Аднан действительно понимал. Его спутники очень мало знали и об их задании, и о месте назначения, но самого Андана полностью ввели в курс дела.
Новая Земля на деле представляла собой настоящий земной ад. Согласно последней переписи, ее население составляли 2500 человек. В основном ненцы и аварцы, жившие по большей части в поселке Белушья губа[26]. Архипелаг Новая Земля состоял из двух больших островов — Южного и Северного, разделенных проливом Маточкин шар, и множества мелких островков.
«Какая жалость — думал Аднан, — что мир знает Новую Землю только в связи с «холодной войной». Русским и европейцам она была известна еще в одиннадцатом столетии. Сначала ее открыли новгородские купцы, а потом принялись изучать многочисленные путешественники — Уиллоуби, Баренц, Литке, Гудзон… Сотни лет наведывались они туда, пока в 1954 году Советы не аннексировали архипелаг, который был переименован в Новоземельский ядерный полигон и разделен на зоны[27] — Черная губа, Маточкин шар и Сухой нос, где в 1961 году была взорвана 58-мегатонная «Царь-бомба».
За время существования полигона там произошло около трехсот атомных взрывов, последний — в 1990 году. С тех пор это место стало для кого — предметом любопытства, для кого — олицетворением трагедии, для кого — жутковатым напоминанием… А для обнищавшего после распада СССР российского правительства острова стали брошенной землей, проникнутой мерзостью запустения.
«Как там в Америке говорят? — подумал Аднан. — Ах да… Что для одного мусор — для другого сокровище».
Кассиано видел, что они интересовались новой железнодорожной линией. Где она пересекается с дорогами, насколько высоко поднята над местностью, сколько опорных пилонов на милю… Интересные вопросы, и, конечно, он приложит все силы, чтобы добыть самую полную информацию.
Но их интересовали и поезда, что его не на шутку озадачило. Понятно, что поезда ежедневно приходят и уходят, а вот их въезд на предприятие строго ограничен и проходит под тщательным наблюдением. Если они думают, как проникнуть на территорию, можно найти способы попроще. Хотя, может быть, тут и спрятан ответ. Поезда их интересуют не как средство для проникновения на завод, а как средство измерения. Производительность завода до сих пор засекречена, но если точно учесть емкость цистерн и их количество, то можно с известной точностью вывести, что к чему.
«Умно, очень умно», — думал он. И к тому же соответствовало тому, что он знал о тех, на кого работал. Конкуренция, — говорили ему, — здоровое явление, и с открытием нового нефтяного бассейна ничего не поделать. Зато можно контролировать цены и объем продукции, что, как он подозревал, и собирались делать его тайные хозяева. Члены ОПЕК (исламские государства) являлись крупнейшими в мире поставщиками нефти на протяжении многих десятилетий, и Кассиано считал, что нужно обязательно помочь им сохранить свое ведущее положение.
Глава 41
Задним числом Дженкинс понимал, что должен был предвидеть случившееся, что так называемое «повышение» было для него не чем иным, как первостатейной, страшно болезненной занозой в заднице. Предприятие регулярно посещали представители разнообразных правительственных учреждений — и Агентства по охране окружающей среды, и Министерства национальной безопасности, и Службы геологии, геодезии и картографии, и Инженерных войск. Их всегда сопровождал какой-нибудь важный чин из Министерства энергетики. Однако, когда в Вашингтоне в последнее время разгорелись баталии о будущем предприятия, положение изменилось. Теперь едва ли не все политики и конгрессмены, которым хватало ума отыскать сюда дорогу, толклись тут, вооруженные вопросами, которые им заблаговременно подготовили низкооплачиваемые сотрудники аппарата, и всепоглощающим стремлением понять до последних мелочей все, что здесь происходит.
— Стив, на самом деле они хотят лишь одного, — говорил его босс, — хоть краешком глаза заглянуть за занавеску, а у вас как раз достаточно непарадный вид для того, чтобы они решили, будто им это удалось.
Невзирая на явную сомнительность этого комплимента, Стив не мог не признать, что знает все предприятие изнутри и снаружи вдоль и поперек. Он начал работать здесь через три года после окончания колледжа, что соответствовало, по хронологии самого объекта, девятнадцатому году с того момента, как место было признано подходящим (наряду с десятком других в шести штатах). Также это соответствовало двенадцатому году с тех пор, как было дано указание приступить к подробным геологическим и инженерным изысканиям, и десятому году с тех пор, как именно эта территория победила на общенациональном конкурсе красоты. Почти вся его самостоятельная, взрослая жизнь прошла на этом достаточно просторном участке пустыни, который, при стоимости на сегодня в 11 миллиардов долларов, подвергался столь активному изучению, как ни одна другая сопоставимая территория во всем мире. И от того, кто одержит победу в вашингтонских баталиях, зависело, будут ли эти одиннадцать миллиардов зачтены как достижение или списаны в убытки. «Да разве такое возможно? — думал он. — Интересно, из какой графы государственного бюджета вывалится эта гигантская сумма?»
