KnigaRead.com/

Энн Райс - Царица проклятых

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Энн Райс, "Царица проклятых" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Единой массой ринулись они выполнять ее приказ; они побежали вниз по горной тропе к тем паломникам, кому удалось избежать резни; пронзительные, исступленные вопли наполнили снежную пустоту.

По долине пронесся ветер; из храма на вершине горы донесся новый глухой удар колокола. Ветер рвал с трупов скудные одежды. Пошел снег, сначала слабый, мягкий, затем – густой; он покрывал коричневые ноги, руки и лица, лица с открытыми глазами.

Развеялась атмосфера благополучия, и все отвратительные аспекты случившегося опять обрели очертания; никуда от них было не деться. Женщины, видение... Трупы в снегу! Неоспоримые свидетельства разрушительной и губительной силы.

Тишину нарушил тихий звук: внутри храма что-то падало и разбивалось...

Я повернулся к Акаше. Она неподвижно стояла на маленьком утесе, плащ свободно ниспадал с плеч, кожа казалось такой же белой, как падающий снег. Ее глаза были устремлены на храм. Звуки не прекращались, и я понял, что происходит внутри.

Разбиваются бочонки с маслом, падают канделябры. С мягким шепотом огонь перекидывается на ткань. Наконец из колокольни и из-за задней стены повалил дым, густой и черный.

Колокольня содрогнулась; страшный грохот эхом отразился от далеких утесов, посыпались камни, и башня обрушилась на долину. Колокол, издав прощальный удар, исчез в мягкой белой бездне.

Храм был охвачен огнем.

Мои глаза слезились от дыма, который вместе с угольками и сажей пригнал к тропе ветер.

Я смутно сознавал, что, несмотря на снег, мне совсем не холодно. Что после стольких убийств я не чувствую усталости. Моя плоть даже стала белее, чем раньше. И легкие впитывали воздух так свободно, что я не слышал звуков собственного дыхания; сердце билось тише и ровнее. Холодела только израненная душа.

В первый раз в жизни, будь то жизнь смертная или бессмертная, я боялся, что могу умереть. Я боялся, что она уничтожит меня, причем имея на то причины, потому что я попросту не смогу повторить то, что сделал. Я не смогу участвовать в исполнении ее замысла. И я молился, чтобы обрести в себе силы отказаться.

Она положила руки мне на плечи.

– Повернись и посмотри на меня, Лестат.

Я исполнил ее просьбу. И опять передо мной предстало воплощение самой обольстительной красоты.

«Я твоя, любимый. Ты – мой единственный настоящий спутник, мое самое отточенное орудие. И тебе это известно».

И вновь дрожь волной прошла по моему телу. «Господи, где же ты, Лестат? Ты собираешься утаить то, что у тебя на душе?»

– Акаша, помоги мне, – прошептал я. – Объясни. Зачем ты хотела, чтобы я совершил это убийство? Что ты имела в виду, когда говорила, что мужчин следует наказать? Что на земле воцарится покой? – Какие глупости я произносил! Глядя в ее глаза, я мог поверить, что она – богиня. Она вытягивала из меня уверенность, как кровь.

Меня внезапно затрясло от страха. Затрясло. Я впервые понял, что значит это слово. Я хотел еще что-то сказать, запнулся, но в конце концов выпалил:

– Во имя какой морали все это случится?

– Во имя моей морали! – ответила она с едва заметной, но по-прежнему прелестной улыбкой. – Я есть причина, оправдание и право, по которому это случится! – Ее голос похолодел от ярости, но приятное выражение лица не изменилось. – Теперь послушай меня, прекрасный принц, – сказала она. – Я люблю тебя. Ты пробудил меня от сна ради достижения моей великой цели; мне радостно просто смотреть на тебя, видеть свет твоих голубых глаз, слышать твой голос. Твоего понимания боли не хватит, чтобы осознать, какую рану нанесла бы мне твоя смерть. Но звезды свидетели, ты поможешь выполнению моей миссии. Иначе ты будешь лишь тем оружием, которое положит всему начало, как Иуда у Христа. И я уничтожу тебя, как Христос уничтожил Иуду, когда ты перестанешь быть мне полезен. Меня охватила злость. Я ничего не мог поделать. Внутри у меня все кипело.

– Да как ты смеешь делать подобные вещи?! – воскликнул я. – Отсылать прочь эти невежественные души, забив им головы безумной ложью!

Она молча уставилась на меня; казалось, она меня ударит; ее лицо застыло, как у статуи.

«Ну вот, момент настал, – подумалось мне. – Я умру, как Азим. И не смогу спасти ни Габриэль, ни Луи. Не смогу спасти Армана. Я не буду сопротивляться, потому что это бесполезно, – даже не шелохнусь. Если придется бежать от боли, уйду как можно глубже в себя. Я обрету какую-нибудь последнюю иллюзию, как Беби Дженкс, и буду держаться за нее, пока не перестану быть Лестатом».

Она не двигалась. На горе догорал огонь. Снегопад усилился, и она стала похожа на безмолвный призрак, сама белая как снег.

– Ты действительно ничего не боишься, да? – спросила она.

– Я боюсь тебя, – ответил я.

– О нет, я так не думаю.

Я кивнул.

– Боюсь. И скажу тебе, кто я такой. Я мерзкий червь на лице земли. И не более того. Гнусный убийца, охотящийся за людьми. Но я знаю, кто я! И не притворяюсь кем-либо другим. Ты же перед этими невежественными людьми объявила себя Царицей Небесной! Как ты собираешься оправдать эти слова, и как они отзовутся в недалеких наивных умах?

– Какая самонадеянность, – сказала она. – Какая невероятная самонадеянность, и все-таки я тебя люблю. Я люблю твое мужество, даже твою опрометчивую безрассудность, которая всегда тебя спасала. Я даже глупость твою люблю. Как ты не понимаешь? Нет такого обещания, которое я не могла бы сдержать! Я превращу мифы в реальность! Я и есть Царица Небесная! И Небеса воцарятся на земле. Я и есть именно та, кем себя называю!

– О Господи Боже, – прошептал я.

– Не говори пустых слов. Эти слова никогда ни для кого ничего не значили! Ты стоишь рядом с единственной богиней, которую тебе суждено увидеть. Ты – единственный бог, которого узнают эти люди! И теперь ты должен мыслить, как подобает богу, мой прекрасный. Ты должен перебороть свои ничтожные эгоистичные амбиции. Неужели ты не понимаешь, что произошло?

Я покачал головой.

– Ничего я не понимаю. Я схожу с ума.

Она запрокинула голову и засмеялась.

– Мы – это то, о чем они мечтают, Лестат. Нельзя их разочаровывать. Если мы их разочаруем, то предадим истину, заключенную в земле, по которой ступаем.

Она отвернулась от меня. Она еще раз поднялась на край заснеженного камня, где стояла прежде. Она смотрела вниз, на долину, на тропу, врезавшуюся в острый утес, на пилигримов, повернувших вспять, когда женщины передали им ее слова.

Каменный лик горы отразил раздавшиеся крики. Я слышал, как там, внизу, умирают мужчины, – оставаясь невидимой, она поразила их с помощью своей силы, великой, полной соблазнов силы. Женщины, обезумев, заикаясь, бормотали о чудесах и видениях. Поднялся ветер и, казалось, поглотил все на свете – холодный, равнодушный ветер. На мгновение передо мной мелькнуло ее мерцающее лицо; она приблизилась ко мне, и я подумал, что сейчас умру, – вот идет моя смерть... лес и волки… и негде спрятаться. Я закрыл глаза.


Проснулся я в каком-то небольшом доме. Я не знал, как мы туда попали, сколько времени прошло с момента бойни в горах. Я тонул в море голосов, то и дело погружался в сон, в ужасный, но знакомый сон. В этом сне я видел двух рыжеволосых женщин. Они стояли на коленях перед алтарем, на котором лежало тело, и готовились к ритуалу, к жизненно важному ритуалу. И я отчаянно пытался понять содержание сна, ибо от этого, казалось, зависело очень и очень многое. Я не должен больше забывать о нем

Но потом сон померк. И вновь возникли голоса, замелькали непрошеные образы.

В комнате, где я лежал, было грязно и темно, и к тому же мерзко пахло. В соседних домишках люди жили в нищете, детишки плакали от голода, повсюду стоял запах кухонных очагов и прогорклого жира.

Здесь шла война, настоящая война. Не разгром у горы, но обыкновенная война двадцатого века. Из мыслей страдальцев я выхватил ее вязкие картины – горят автобусы, зажатые внутри люди бьются о закрытые окна; взрываются грузовики, женщины и дети бегут от пулеметного огня.

Я лежал на полу, словно меня туда бросили. А Акаша стояла в дверях, плотно закутавшись в плащ, оставив открытыми только глаза, и всматривалась в темноту.

Поднявшись и подойдя к ней, я увидел грязный переулок – лужи и маленькие хижины с жестяными крышами, а некоторым крышами служили промокшие газеты. Прислонившись к грязным стенам, спали люди, завернутые с ног до головы в тряпки, похожие на саван. Но то были не мертвецы, и крысы, от которых они старались укрыться, это понимали. Они обгрызали лохмотья, а люди дергались и вскрикивали во сне.

Здесь было жарко, отчего вонь мочи, фекалий и рвоты умирающих детей только усиливалась. Я даже почувствовал запах голода корчившихся в спазмах детишек. И густой сырой запах канав и выгребных ям.

Это была не деревня; это был район лачуг и хижин, прибежище безнадежности. Между домами валялись трупы. Болезни распространялась повсюду; старики и больные сидели в темноте, ни о чем не мечтая, разве что о смерти, где-то плакали дети.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*