Рут Ренделл - Бестия
— И все же стрелять в нее — черт, это ж какой риск, — возразил Берден. — А если б она обозлилась против него и обо всем рассказала нам?
— Она слишком глубоко увязла сама, на что он и рассчитывал. Дать нам подсказку, назвать его, добиться ареста — чтобы он потом рассказал о ее роли в преступлении? К тому же он считал, что она слишком влюблена, чтобы выдать его. И оказался прав, верно?
Через день после той ночи он вернулся снова; теперь уже она и вправду была одна. Он объяснил, почему выстрелил в нее, сказал, что любит, ну и, понятно, она тут же его простила. В конце концов, кроме него, у нее никого не осталось. И тут ее как подменили: она лучилась счастьем. Такого перехода от скорби к счастью я еще не видел. Она была счастлива, к ней вернулся возлюбленный, жизнь обретала смысл. А я-то, идиот, считал, что дело в Вирсоне! Как бы не так. Она даже включила фонтан. Брызги фонтана салютовали в честь ее счастья.
Эйфория продолжалась день-другой, затем опять нахлынули воспоминания о той ночи. Алая скатерть, Дэвина, упавшая лицом в кровавое блюдо, ее легкомысленная безобидная мертвая мать, старина Харви, распростертый на лестнице, — и то, как она ползла к телефону. Понимаете, ей все представлялось иначе. Она понятия не имела, как на самом деле выглядит смерть. В каком-то смысле можно сказать, это была игра — сценарий и репетиции. А вот реальность, кровь, боль, тела убитых — об этом она не думала.
Я не собираюсь ее оправдывать. Какие уж тут оправдания. Даже не осознавая, что делает, она знала: три человека будут убиты. К тому же это folie a deux[27]. Она не смогла бы осуществить задуманное без него, а он не пошел бы на преступление без нее. Они дополняли друг друга. Опасное, скажу вам, занятие — поцелуй дочери артиллериста…
— Опять это выражение, — вздохнул Берден. — Что оно все-таки означает? Где-то я его уже слышал. Не могу вспомнить, от кого именно…
— От меня, — отозвался Вайн.
— Что оно означает?
Наказание. Когда на флоте собирались кого-то наказать, его сначала привязывали на палубе к пушке — «дочери артиллериста». Опасное развлечение.
Конечно, она не предполагала, что придется убить Энди Гриффина. Точнее, его убьют, поскольку ее возлюбленный считает убийство простейшим способом избавления от проблем. Кто-то тебя раздражает? Убей его. Кто-то посматривает на твою подружку? Убей и его. Нет, вовсе не Дэйзи была мишенью, когда он сооружал свой запал из свечи и шнура, а потом устанавливал его среди канистр с бензином в «Соломенном доме». Он охотился за Николасом Вирсоном. Вирсон осмелился посмотреть на Дэйзи, хуже того — осмелился вообразить, будто Дэйзи выйдет за него замуж. Кто мог предположить, что именно Вирсона, который так уговаривал Дэйзи остаться у них с матерью, в тот вечер дома и не окажется, что он отправится выслеживать Дэйзи в Тэнкред-хаус?
Да, она истинная внучка своей бабушки — куда больше, чем думает. Вы заметили, что у нее почти нет друзей? За эти дни в доме не появилась ни одна молодая женщина — за исключением тех, кого поставили здесь мы. Да и на похоронах из молодых была только внучка миссис Максэмфайр.
У Дэвины в далеком прошлом были друзья, но поддерживали дружбу они только с друзьями Харви Копленда. У Наоми были друзья. У Дэйзи же — ни одной подружки, никого, с кем можно было бы поделиться, кто мог поддержать ее в эти дни. Мужчины? О да, с мужчинами она ладила. — Последние слова Уэксфорд произнес с горечью. На мгновение он вспомнил, как мило Дэйзи держалась и с ним тоже. — Мужчины становились ее рабами. Непонятно, как Дэвина Флори могла оказаться настолько близорукой, чтобы уверовать, будто сможет выбрать для Дэйзи возлюбленного! Будто та сама не в состоянии этого сделать! Они были слишком самовлюбленными, две эти женщины — бабушка и внучка, а потому не видели дальше собственного носа.
Дэйзи встретила свою любовь в Эдинбурге, на фестивале. Нам еще предстоит выяснить, при каких обстоятельствах. Возможно, на одном из театральных зрелищ, которые ему сопутствуют, или на концерте поп-музыки. Мать ее заболела — понятно, что девушка постаралась улизнуть от бабули при первой же возможности. Она была еще очень зла на нее, а предложение Дэвины относительно Харви только добавило яду. И дело не в том, как мне кажется, что предложение это возмутило ее или вызвало отвращение, — просто Дэйзи с трудом терпела вторжение в свою жизнь, желание управлять ею. Неужели так все и будет? Так и будут решать за нее, как ей жить? Лучше не становилось, становилось только хуже.
Но вот появляется молодой человек, которого не интересует ее семья, который не питает к ним ни особого уважения, ни почтения — некто, кто кажется ей свободным духом, независимым, лихим, храбрым и дерзким. Некто подобный ей — или той, кем она мечтает стать, будь она свободна.
В ком из них впервые проклюнулась, дала росток эта идея? В ней? Или в нем? Скорее, все же в нем. Но росток этот мог и не обрести силу, если б не первый поцелуй. Поцелуй дочери артиллериста… А потом он сказал: «Все может стать нашим. Дом, земли, деньги».
План был довольно прост, и осуществить его можно легко. Учитывая, какой он меткий стрелок, — а стрелок он и вправду отменный. Но у него нет оружия, вот преграда. Без оружия все преграда. Револьвер для него — продолжение руки, как будто он с ним родился. Не может ли в имении найтись ружье или револьвер? Не любил ли часом старина Харви пострелять уток в полях? Дэвина ему бы позволила?
Берден выждал, пока Уэксфорд посмотрит в его сторону, потом спросил:
— Что произошло, когда они вернулись сюда?
— Я бы не сказал, что вернулись они. Вернулась Дэйзи вместе с семьей. Начались занятия в школе, и, возможно, все представлялось ей каким-то сном, дурным сном среди бела дня, которому никогда не суждено сбыться. Но однажды явился он. Нашел ее, они договорились о встрече — здесь, в конюшнях, где у нее был уголок. Никто его не видел, никто, кроме Дэйзи, сюда не заходил. Ну так и что насчет их планов? Когда осуществить их?
Думаю, что Дэйзи не знала, есть у Дэвины завещание или нет. Если есть, то в случае смерти Наоми и Харви она остается единственной наследницей. Если нет, то часть наследства может отойти к племяннице Дэвины, Луизе Меррит. Луиза Меррит умерла в феврале, и я бы не назвал случайным совпадением то, что они дождались ее смерти, а уж потом осуществили задуманное.
За несколько месяцев до того, возможно еще осенью, он встретил в лесу Энди Гриффина. Не знаю, как это произошло, сколько раз они виделись, прежде чем договориться, но Энди предложил купить у него револьвер, и предложение было принято.
Он переделал ствол — тут он был мастер. Привез все инструменты с собой. — Уэксфорд рассказал, как обнаружил рекламу в путеводителе по Хайтсу. — Имя оружейника мне показалось знакомым — Корам Кларк. Я чувствовал, что где-то видел это имя, но не мог вспомнить, где именно. Нутром чуял: это имя человека, так или иначе связанного с делом. Наконец все стало на свои места. Я вспомнил.
На следующий день после убийства, когда сюда примчались газетчики, один из них задал на пресс-конференции вопрос. Потом долго бродил вокруг, поджидая меня. Весьма задиристый, самоуверенный молодой человек, совсем мальчишка, темноволосый, симпатичный. Учился в школе вместе с Дэйзи. Это он сам мне все выложил, а потом назвал свое имя. Рассказывал, что хочет подобрать себе литературное имя, но пока еще не решил какое.
Так вот, теперь уже решил. Я понял это по подписи в «Курьере». Он назвал себя Джейсон Корам, но его полное имя Джейсон Шервин Корам Сибрайт.
Сибрайт рассказал мне между делом и не совсем кстати, что его мать американка и что он навещал ее в Соединенных Штатах.
Все это он поведал мне на похоронах, когда сидел рядом со мною. Позже он отправился брать интервью у скорбящих — в стиле, который гордо величал американской телевизионной техникой. Он примчался и сюда брать эксклюзивное интервью у Дэйзи на следующий день после того, как кто-то бродил вокруг дома. Я встретил его на выходе, он мне все и рассказал. Собирался назвать свой материал «Мародер в маске», — не исключено, кстати, что так и сделал.
Симпатичный темноволосый юноша, с которым Ишбел Максэмфайр видела ее в Эдинбурге. Правда, описание это вполне годилось и для Джона Гэббитаса, но Гэббитас англичанин, и его родители живут в Норфолке.
Джейсон Сибрайт только что закончил школу. Ему восемнадцать, скоро исполнится девятнадцать. В сентябре он поступил на журналистские курсы при «Курьере», одновременно получив там место. Он вполне мог оказаться в Эдинбурге в то же время, когда там была Дэйзи. Я дождался, когда в Неваде будет десять часов утра, и позвонил Кораму Кларку, оружейнику из Хайтса. Самого оружейника, называвшего себя Корам Кларк-младший, на месте не оказалось, но мне сказали, что его можно найти в магазине в центре Карсон-Сити. В конце концов мне удалось переговорить с ним. Он горел желанием мне помочь. Признаюсь, американский энтузиазм окрыляет. Вот уж где не услышишь бесконечных «возможно» и «может быть». А нет ли у него в нашей стране молодого родственника по имени Джейсон Сибрайт?
