Ли Чайлд - Ловушка
— О чем же?
— Он не хочет, чтобы его нашли. Ты правильно описала его желание: он хочет остаться в тени. Возможно, сначала он чувствовал себя не лучшим образом, но потом наверняка вошел во вкус. Он избавился от Костелло, Джоди. Он послал за нами бандитов. И все это для того, чтобы его не нашли.
Когда свет в кабине потускнел еще сильнее, Ричер сдался, опустил кресло и попытался заснуть, но в его мозгу продолжала звучать фраза: «Виктор Хоби избавился от Костелло, чтобы его не нашли».
На Пятой авеню, в доме на тридцатом этаже, Хоби проснулся в шесть часов утра, в обычное для него время, хотя многое зависело от того, насколько сильным был огненный кошмар. Тридцать лет — это почти одиннадцать тысяч дней и одиннадцать тысяч ночей, и каждую ночь ему снился сон о пожаре. Кабина отламывалась от хвостовой части, и кроны деревьев отбрасывали ее назад. Кусок обшивки ударял в топливный бак. Топливо выплескивалось наружу. Каждую ночь Хоби видел, как оно подступает к нему с жуткой медлительностью и неотвратимостью. Оно сияло и мерцало в сером воздухе джунглей. Оно было жидким и шарообразным, у него на глазах формировалось в огромные дождевые капли. Они постепенно росли, словно живые существа, плывущие в воздухе. Свет отражался в них, и они становились удивительными и прекрасными. В них сияла радуга. Они добрались до него прежде, чем кусок винта отсек руку. Каждую ночь он в последний момент резко поворачивал голову, но всякий раз огненное облако его настигало. Огонь выплескивался в лицо. Жидкость была теплой. Это удивляло. Она напоминала воду. А вода должна быть холодной. Он должен был ощущать холод. Однако прикосновение оказывалось теплым. И липким. Жидкость была более тягучей, чем вода. И она пахла. У нее был химический запах. Жидкость выплескивалась на левую сторону его лица, попадала на волосы. Волосы прилипали ко лбу, жидкость медленно стекала к глазу.
Хоби поворачивал голову и видел, как горит воздух. Пальцы пламени тянулись во все стороны, словно вечный укор. А потом пальцы превращались во рты. Они поедали парящие жидкие сферы. Процесс шел быстро, и на их месте возникали формы больших размеров, испускающие волны жара. Затем жидкие сферы воспламенялись одна за другой. Начался хаос, они просто взрывались. Он дергал головой одиннадцать тысяч раз, но огонь все равно ударял ему в лицо. От кожи пахло жаром, но ощущение было подобно прикосновению льда. Ледяная волна окатывала левую сторону его лица, падала на волосы. И тут появлялся кусок винта, летящий по широкой дуге. Он угодил в грудь парню по имени Бамфорд, а потом отсек руку Хоби.
Хоби видел в мельчайших подробностях, как отделилась кисть. Этого не было в его сне, поскольку там царил огонь, к тому же ему не требовалось засыпать, чтобы увидеть, как острая черная лопасть винта отсекает ему руку, — это он помнил превосходно. Она прошла сквозь кости и остановилась возле бедра, исчерпав энергию полета. А рука просто развалилась на две части. Часы так и остались на запястье, которое упало вниз. Он поднял то, что осталось от руки, и прикоснулся к лицу, пытаясь понять, почему кожа кажется такой холодной, а пахнет от нее жаром.
Потом он понял, что это движение спасло ему жизнь. Когда к нему вернулась способность мыслить, он сообразил, что произошло. Мощное пламя прижгло рану. Жар опалил плоть, и артерии закрылись. Если бы он не коснулся культей горящего лица, то умер бы от кровотечения. Еще одна победа. Даже оказавшись в смертельно опасной ситуации, он сумел принять правильное решение. Поступил умно. Он умел выживать. И с тех пор у него появилось твердое убеждение, что он никогда не проиграет.
Хоби оставался в сознании еще около двадцати минут и успел сделать все, что необходимо, внутри кабины, а потом выполз наружу. Он знал, что никто не выберется вслед за ним. Он оказался на земле и продолжал ползти дальше. Полз на коленях, опираясь на костяшки левой руки, точно обезьяна. Потом он наклонился и прижался обгоревшим лицом к земле. И тут на него волной нахлынула боль. Он продержался двадцать минут и потерял сознание.
Из последующих трех недель Хоби почти ничего не помнил. Он не знал, куда идет, что ест или пьет. Иногда к нему возвращалось сознание, и эти мгновения были самыми трудными. Он был покрыт пиявками. Обожженная кожа отслаивалась, а плоть под ней пахла разложением. В его культе жили какие-то существа. Потом он оказался в госпитале. Однажды утром он проснулся. Его сознание облаком окутывал морфий. Никогда в жизни он не испытывал таких приятных ощущений. Однако он сделал вид, что ему очень плохо. Так он оттягивал момент, когда его пошлют обратно.
В госпитале наложили на его сожженное лицо специальную мазь, очистили загнивающую рану. Много лет спустя Хоби прочитал отчет о новых медицинских исследованиях и понял, что поселившиеся в ране черви спасли ему жизнь. Червей использовали для борьбы с гангреной. Они без устали поедали гангренозную плоть, не давая гангрене распространяться дальше. Эксперименты были признаны успешными. Хоби улыбнулся. Он знал это на собственном опыте.
Эвакуация госпиталя застала его врасплох. Врачи ничего ему не сказали. Он случайно услышал, как санитары обсуждают планы на утро. Он тут же вышел из палатки. Никакой охраны не было. Только один санитар, случайно оказавшийся рядом. Встреча с санитаром стоила ему бесценной бутылки с водой, которую пришлось разбить о его голову, но не задержала Хоби ни на секунду.
Тогда-то и началось его долгое путешествие домой. Первым делом нужно было забрать деньги. Хоби закопал их в пятидесяти милях от госпиталя, в одном тайном местечке неподалеку от последнего базового лагеря, внутри гроба. С гробом ему попросту повезло. Гроб был единственной достаточно большой тарой, которую он сумел в то время раздобыть, но потом оказалось, что этим Хоби снова продемонстрировал свою гениальность. Деньги были в довольно крупных купюрах — по сто, пятьдесят, двадцать и десять долларов, но весили они сто семьдесят фунтов. Вполне подходящий вес для гроба. Чуть меньше двух миллионов долларов.
К этому времени лагерь остался далеко за линией фронта. Однако Хоби сумел до него добраться. Здесь он столкнулся с первыми трудностями. Как больной однорукий человек может выкопать гроб? Сначала потребовалось бесконечное упорство. Позднее помощь. Он сумел переместить с крышки большую часть земли, когда его нашли. Гроб уже торчал наружу из неглубокой могилы. Патруль армии Северного Вьетнама выскочил из-за деревьев, и Хоби решил, что сейчас умрет. Но этого не произошло. Более того, он сделал открытие. Одно из немалого числа серьезных открытий в его жизни.
Солдаты отступили, охваченные сомнениями. Они что-то бормотали. Хоби догадался, что они не понимают, кто он такой. Они не знали, что он такое. Ужасные ожоги лишили его лица. Он был в грязной, оборванной ночной рубахе, которую ему выдали в госпитале. И он не был похож на американца. Он вообще был не очень похож на человека. Хоби обнаружил, что сочетание жуткой внешности, дикого поведения и гроба производило сокрушительное впечатление на всякого, кто его видел. Древний страх смерти, ужас перед гробами и мертвецами делал людей пассивными. Хоби мгновенно сообразил, что если будет вести себя как безумец, если не станет расставаться с гробом, то эти люди сделают для него все. Он сумел извлечь пользу из их древних суеверий. Патруль помог вырыть гроб и погрузил его на тележку, запряженную буйволом. Хоби уселся верхом на гроб и принялся нести всякую околесицу, указывая на запад, и они везли его сотню миль в сторону Камбоджи.
Вьетнам — узкая страна, если смотреть по карте. Хоби передавали от одного патруля другому, и через четыре дня он уже был в Камбодже. Его кормили рисом, поили водой и даже дали черную пижаму, чтобы немного его приручить и справиться с собственными страхами. Камбоджийцы помогли ему двигаться дальше. Хоби подпрыгивал, дергался как обезьяна и указывал на запад, на запад, всегда на запад. Через два месяца он оказался в Таиланде. Камбоджийцы перенесли гроб через границу и убежали обратно.
В Таиланде все было иначе. Казалось, он попал в каменный век. Впрочем, здесь имелись дороги и повозки. Однако люди отличались от жителей Камбоджи. Постоянно что-то бормочущий, израненный человек с гробом вызывал у них жалость и легкую тревогу. Они не видели в нем угрозы. Его подвозили в старых грузовичках, и еще через две недели он оказался в сточной яме, где скапливались нечистоты со всего Дальнего Востока. Это место называлось Бангкоком.
В Бангкоке Хоби прожил год. Гроб он закопал за хижиной, в которой обосновался. Первую ночь ему пришлось работать изо всех сил при помощи саперной лопатки армии США, купленной на черном рынке. Ею можно было копать одной рукой — другой рукой солдат должен был держать винтовку.
Как только деньги были надежно спрятаны, Хоби отправился на поиски врачей. В Бангкоке их собралось немало. Пропитанные джином остатки империи, уволенные отовсюду, но вполне умелые — в те редкие моменты, когда они оставались трезвыми. Привести в нормальный вид его изуродованное лицо они, разумеется, не могли. Хирург лишь сумел сделать так, чтобы веко закрывалось, — на большее он здесь рассчитывать не мог. Однако над рукой врачи потрудились неплохо. Вскрыв рану, они обработали кости, сделав концы гладкими. Они зашили сухожилия и мышцы, тщательно натянули кожу и зашили. В течение месяца рана заживала, а потом Хоби отправили к человеку, который делал протезы.
