Джон Трейс - Заговор по-венециански
Окутанные теплым туманом плотского наслаждения, супруги молча решают продолжить. Тетия не признается мужу в терзающем ее страхе — в глубокой, темной тревоге: что, если он прав? Что, если внутри ее вызревает семя зла и порока? А Тевкр не хочет говорить, какое решение принял: ребенка, когда тот родится, он сразу убьет.
Глава 10
Штаб-квартира карабинеров, Венеция
Валентина выслушивает рассказ Тома, лишь изредка прерывая его, чтобы задать вопрос, а после выходит из комнаты для допросов.
История просто невероятна.
Из-за разницы во времени с Америкой так сразу и не проверишь, правда ли Том Шэман тот, за кого себя выдает, и правда ли он совершил то, о чем рассказал.
Ну, Google в помощь.
— Что я узнала! Вы не поверите! — Прихватив распечатки из лотка принтера, Валентина спешит к столу Карвальо. — Наш свидетель — которого мы держим в третьей комнате, — он бывший священник. Убил недавно двух человек!
— Священник-убийца?
— Не совсем. Его признали героем.
Вито Карвальо разражается громким смехом.
— Герой? Убийца? Священник? Ничего себе сочетание!
— Что ж, и такое встречается. Взгляните. — Валентина передает старшему распечатки. — Судя по всему, он пытался помешать троим насильникам, напавшим на девушку. Изнасилование предотвратить не успел, но двоих преступников убил. Сам он почти все рассказал, однако я решила проверить, прежде чем делать выводы.
Вито просматривает распечатки.
— Надо же, боец! Такого падре еще поискать. Каков он из себя?
Закатив глаза, Валентина пытается как можно точнее вспомнить внешность свидетеля.
— Рост примерно метр девяносто, вес — килограммов девяносто, может, и больше. Тип он здоровый. Такой стройный, в смысле, накачанный. Лет ему тридцать — тридцать пять.
Оторвавшись от чтения, Вито бросает на Валентину предостерегающий взгляд.
— Но-но! Это священник и к тому же свидетель, а не кандидат на свидание!
— Священник он бывший.
— Зато свидетель настоящий, — отцовским тоном напоминает майор. — И уж тем более не кандидат на свидание. К тому же Интернет — помойка, не забывай. Показания американца надо тщательным образом перепроверить. Поручи это дело Марии Сантанни, она у нас любит работать с деталями.
— Si. — Валентина хватает трубку телефона.
— Да не сейчас. Сначала потолкуем с нашим героическим убийцей-священником.
— Бывшим священником! — напоминает Валентина и спешит вслед за начальником.
В отличие от Валентины Вито Карвальо у входа в комнату для допросов не задерживается. Он распахивает дверь как можно напористее, чтобы свидетель удивился посильнее. Надо же проверить, насколько он нервный.
Том Шэман сидит ссутулившись и положив подбородок на сцепленные пальцы. За торжественным входом майора Карвальо он следит одними глазами, а выпрямляется только при появлении Валентины — просто из уважения. По лицу лейтенанта видно: она проверила показания на правдивость. Впрочем, ничего другого от полицейского ожидать и не следовало. Том лишь надеется, что его наконец-то отпустят.
— Еще раз здравствуйте, — говорит Валентина и представляет старшего по званию: — Это мой начальник, майор Карвальо.
Карабинеры усаживаются за серый стол напротив свидетеля.
— Ему, — продолжает Валентина, — поручено вести дело об убийстве Моники.
— Моники?
Майор заполняет лакуны в осведомленности Тома:
— Моника Видич. Ее отец опознал труп. Монике было пятнадцать лет, и она приехала в Венецию из Хорватии.
— Отец, наверное, убит горем? Бедный человек…
Том вспоминает ужас, который пережил сам, вытащив труп из канала. А Карвальо следит за каждым его жестом, за каждым мускулом у него на лице и изгибом губ.
— Почему вы сразу не сказали, что вы священник? Что совсем недавно оставили сан?
Поерзав на стуле, Том отвечает:
— А смысл? Какая разница, кем я был — священником или финансистом?
Карвальо барабанит пальцами по столу.
— Может, и никакой. Однако уйти в отставку после того опыта, какой пережили вы, — об этом, думаю, стоит поговорить. Не находите?
— Не нашел прежде, не нахожу и сейчас.
Карвальо решает зайти с другого угла.
— Когда я стал полицейским, то разучился верить в совпадения. Для меня перестали быть правдой фразы типа: «Я проходил мимо и вдруг заметил труп». Точно так же мне с трудом верится, будто вы покинули Лос-Анджелес, оставив на американской земле два трупа, чтобы прилететь в Венецию и совершенно случайно наткнуться на другое мертвое тело. Понимаете, к чему я веду?
Том усмехается.
— Да. Отлично понимаю, куда вы клоните. Однако рискну испытать ваше терпение и повторюсь: я и правда совершенно случайно обнаружил погибшую. Спросите того старика — он первым нашел эту девушку, Монику.
— Он-то нашел, — вклинивается Валентина, — но кто оставил? Может, вы?
Том качает головой.
— Вы сами в это не верите. Ни капли. Да, вы делаете свое дело, и вам надо все проверить, но в мою вину вы не верите.
— Хотите обсудить нашу веру? — Опершись ладонями о крышку стола, майор наклоняется к Тому. — Тогда что за человек, по-вашему, мог сотворить такое с молоденькой девушкой?
— Очень неспокойный. Он либо умственно нездоров, либо того хуже. Может, одержимый, во власти сил зла.
— Сил зла? — издевательски переспрашивает Карвальо.
Что-то в тоне майора задевает Тома, и он заводится:
— Я видел много трупов, может быть, даже больше вашего. Слышал исповеди многих серийных убийц, растлителей малолетних и насильников. Говорю вам, тут поработал сам дьявол. Он направлял руку убийцы, как будто был там во всей красе — рогатый и когтистый — и убивал бедную девочку.
Неверие в глазах карабинеров лишь углубляется.
— Ладно, — признает Том, — с рогами и когтями я перегнул. Во всем прочем остаюсь при своем мнении. Сознательно остаюсь.
Глава 11
Тома отпускают лишь к полудню. К этому времени он успевает зверски проголодаться. Надо срочно что-нибудь съесть, иначе голодный обморок обеспечен.
Венеция — не родная ризница, задешево не поешь, на «пайковые» пятнадцать евро не разгуляешься. Придется искать дешевую пиццу, которую в ресторане на Калле-Валларессо точно не купишь.
Официанты скользят между столиками, как будто совершая изящные па некоего кулинарного балета. Глядя на меню в витрине, Том глотает слюнки. Будь у него деньги, он бы зашел и сделал заказ. Начал бы с лосося и меч-рыбы в тартаре с лимоном и базиликом, а потом взял бокал местного «Бароло» и каре ягненка со свежими овощами на горячее.
— Здесь обедали Анжелина Джоли и Брэд Питт, — произносит рядом знакомый голос.
Обернувшись, Том видит Тину, автора статей о путешествиях, с которой познакомился в кафе «У Флорина».
— Это место славится блюдами из морепродуктов, — добавляет она, снимая модные и просто огромные солнцезащитные очки. — А еще — ценами.
Ее голубые глаза сияют блеском.
— Тут вы правы, — постукивает Том по стеклу витрины. — Я могу позволить себе только кофе.
— Вы еще не ели?
— Нет. С прошлой ночи — ни крошки. Может, посоветуете какое-нибудь местечко, рассчитанное на скромный бюджет? Точнее, даже на более чем скромный?
Пристально посмотрев на Тома, Тина предлагает:
— Давайте поступим вот как: занимаем столик здесь; вы берете кофе — на него, вы сказали, раскошелиться можете, — а с меня обед.
Том в ужасе пытается отказаться:
— Нет, что вы! Я не позволю вам…
Однако Тина уже подзывает «вальсирующего» официанта. Похоже, отказа от Тома она не потерпит.
— Lei ha una tavola per due, per favore?[8] — спрашивает она у пятидесятилетней «звезды балета» в белой жилетке.
Тот широко улыбается и отвечает:
— Si, signorina, certo.[9]
Смущенный, Том следует за ними в дальний угол. Стул из-за столика еще не выдвинули, и накрахмаленная салфетка не легла на колени, но Том уже предвкушает незабываемый обед.
— Это невероятно щедро с вашей стороны, — признается он. — И мне ужасно стыдно, правда. Знал бы заранее, что Венеция такой дорогой город, ни за что бы не приехал сюда.
— На самом деле стыдиться надо именно таких мыслей. — Тина видит неловкость, отраженную на лице Тома. — Послушайте, я все равно собиралась тут пообедать. Всякий, кто пишет статьи о путешествиях, просто вынужден обедать в местах дешевых или безумно дорогих вроде ресторанов на Гранд-канале. Будем считать, я на вас ставлю эксперимент.
— «Эксперимент»? Что ж, опытов на мне еще не проводили.
Своим очарованием Том вызывает белоснежную улыбку Тины.
— Взамен, — говорит фрилансер, — вы поведаете свою историю. Кто вы, зачем сюда приехали, что вам нравится или, напротив, не нравится в Венеции. Подобный материал я собираю у тех, с кем встречаюсь во время поездок.
