Алексей Шведов - Голова-гнездо
Юрий вдруг вспомнил, что забыл спросить Марину о личности того толстяка, которого он вчера видел на кладбище. Он говорил, что Лаховский не умер: «Мы должны выкопать его, сейчас же! Вы похоронили живого человека!» Не мог ли он быть убийцей? Марина сказала, что он сумасшедший, и Юрий был с ней в этом согласен. Толстый маленький придурок, место которого в психушке.
Так, что же дальше? Какие планы на сегодня? Ну, сперва надо снова посетить Назаренко, потом получить у прокурора ордер на обыск. В общем, дел хватает. Можно было бы, конечно, и опять заскочить к Марине — узнать про того толстяка, но ведь девушка сказала, что устала и хочет отдохнуть. Не стоит навязываться. Завтра так завтра. А вечером можно (нужно) с Женькой связаться: помочь ему в обустройстве нового хозяйства и заодно вторично отметить переезд.
«Завтра попробую пригласить Марину к себе, — подумал Юрий, выходя из кафе и направляясь к машине. — Если согласится — куплю шампанского, а можно будет и анаши из вещдоков взять. Попьём, покурим…»
Но всё это должно было случиться завтра.
Назаренко
— После нашего вчерашнего разговора я кое–что обдумал, и пришёл к выводу, что убийцей навряд ли может быть кто–то из наших бывших пациентов, — седой психиатр снял очки и начал протирать толстые стёкла галстуком. Может, он и есть убийца, иронично подумал Юрий. — И даже, если вдруг я не прав, мы всё равно не можем… Истории болезней людей должны держаться в тайне. Когда позвонил твой отец, я разозлился и перезвонил Валерию. Но он сказал… попросил меня, чтобы я всё–таки оказал тебе посильную помощь. Что ж, если надо, то надо. Из того, что ты мне поведал сегодня, можно предположить, что ты подозреваешь в убийстве Лаховского кого–то из тех, кто знал его здесь и кто был выписан из клиники чуть раньше его. Или чуть позже. Так?
Юрий кивнул.
— Всё это время Лаховский находился в одной палате с Дмитрием Терехиным. Он закончил курс лечения полторы недели назад и отправился домой к жене. Это единственный человек, кроме врачей и санитаров, с кем вообще общался Лаховский.
— Можно кое–что уточнить? Когда Лаховского поместили в больницу, этот… Терехин уже лежал там?
— Да, два месяца.
— Угу, ясно. Могу ли я ознакомиться с его…
Наэаренко вздохнул, кивнул и потянулся к телефону. Скоро молоденькая блондинка в мини–юбке притащила тоненькую папку: «Вот, пожалуйста!». Назаренко поблагодарил её: «Спасибо, Людмила», и протянул папку Юрию.
Взглянув на фотографию Терехина, вклеенную в досье, Юрий напрягся и прошептал:
— Вот чёрт!
Главврач удивлённо посмотрел на него.
— Он что, вам знаком?
— Да, мы с ним встречались! — пробормотал Юрий, быстро перелистывая страницы. — Общался с духами? Пытался организовать комитет по общению? Хм…
Назаренко попытался что–то ещё спросить, но Юрий не слушал, увлечённый историей шизофрении того человека, с которым он недавно столкнулся на кладбище. Знала ли его Марина? Ну почему же он сегодня забыл спросить её об этом?
С трудом пробиваясь через медицинские термины, Юрий наконец закончил чтение и, вытащив блокнот, внёс в него домашний адрес Терехина и его телефон. Сама по себе история болезни ничего не проясняла и не давала поводов подозревать бывшего соседа Лаховского по палате в изнасиловании и убийстве, но поговорить с ним всё равно было необходимо. Если кто и мог помочь на данном этапе расследования, так только он.
— Простите, — вмешался Назаренко. — Могу ли я узнать, где вы с Терехиным встречались? В какой ситуации? Как он себя вёл? Знаете, чисто профессиональный интерес.
Юрий кратко изложил ему обстоятельства их встречи. Психиатр удивлённо повёл густыми седыми бровями, но ничего не сказал. Лицо его выражало крайнюю степень недоумения.
— Обдурил он нас, а? — спросил он наконец вслух, но, похоже, обращаясь не к Юрию, а к самому себе. — Получается, его болезнь всё ещё прогрессирует, хотя… Ну, Терехин! Надо будет…
Юрию хотелось ещё кое–что уточнить, но он боялся показать свою некомпетентность. Ведь несмотря на то, что он работал следователем, раньше ему никогда не приходилось вести дело, в котором было бы замешано столько много личностей с психопатологиями. И вообще, как известно, Юрий был ещё молод и только недавно устроился в прокуратуру. За ним числилось всего лишь три раскрытых дела (преступники, в принципе, были заранее известны, и вины не отрицали). А эта история напоминала какой–то совершенно безумный детектив в лучших традициях Конан Дойла или Агаты Кристи, практически без действия и со сложно сплетённой интригой. Подумав, Юрий всё же спросил:
— Скажите, а если я возьму показания у Терехина, суд может отнестись к ним, как к… ну, уликам, что ли? В случае, если тот действительно что–то знает.
— Нет, — убеждённо ответил Назаренко. — Психически ненормальные люди не могут считаться полноценными свидетелями.
— А не возникало ли у вас мысли, предположения, что Терехин вовсе не больной, а просто… ну, нечто вроде мощного экстрасенса, медиума? Что, если он и правда общался с какими–нибудь духами?
Психиатр посмотрел на Юрия как на ещё одного кандидата в пациенты своей клиники. Его губы искривила презрительная усмешка.
— Вы же следователь! — сказал он наконец. — Какие, к чёрту, экстрасенсы, телепаты, медиумы? У Терехина все началось с синдрома метафизической интоксикации в детстве, после смерти отца, потом он дебютировал с острой экспансивной паранойей в 77-ом, выздоровел, но попал к нам спустя несколько месяцев — уже с мегаломаническими идеями и сверхценным бредом. Потом около двадцати лет всё было нормально, он регулярно принимал лекарства… Но вот снова попал к нам, опять–таки со сверхценным бредом. А парапсихология — это сказка!
— Подождите, я вовсе не хочу сказать, что верю во все эти общения с духами! Я просто спросил, просто спросил! — Юрий почувствовал вдруг себя странно смущённым, как подросток, уличённый в онанизме. — Я тоже материалист, как и вы, но ведь есть же вещи, которые нельзя объяснить с точки зрения современной науки!
— А, все эти шаманы, наркоманы, «новые учёные»! — скривился Назаренко. — Вы, я вижу, юноша начитанный, хотя и молодой. Я знаком с вашим отцом — он тоже очень интересный собеседник…
— Да я этим и не интересуюсь вовсе! — Юрий попытался обелить себя в глазах психиатра, но вышло так, что он ещё сильнее покраснел. — Чёрт, у меня просто друг по всему этому… Мы иногда разговариваем.
— Ничего этого не существует! — уверенно заявил Назаренко и снова принялся протирать свои очки. — Реально лишь то, что мы видим — стол, лампа, допустим. Какие–то процессы. А если в эти параштучки верит ваш друг, что ж… Надеюсь, мы с ним когда–нибудь увидимся.
«Пора сваливать», — подумал Юрий.
После работы
Отца в морге не оказалось — он куда–то уехал. Ладно, если что, перенесём встречу на завтра. Юрий побеседовал немного с его ассистентом, так, о всякой ерунде, и поехал на работу оформлять бумаги для прокурора. Он надеялся сегодня получить санкцию на обыск квартиры Лаховских, чтобы завтра порыться там на законном основании в поисках каких–либо улик. Но прокурор, как и отец, тоже отсутствовал, и санкцию Юрий получил у его заместителя.
Было уже почти шесть. Юрий заскочил ещё раз к отцу, но морг вообще был закрыт. На улице становилось прохладно, и солнце всё чаще и чаще начинало прятаться за облака. Неужели дождь будет? На хрен надо.
Поставив машину в гараж, до дома Юрий добрался на автобусе. К отцу он решил смотаться завтра, сразу после того, как посетит Марину. Итак, рабочий день окончен. Можно немного отдохнуть, отвлечься. Но почему–то мысли Юрия упорно возвращались к этому делу — оно становилось всё запутанней, всё темнее, всё интересней. И ещё Марина. Знала ли она этого Терехина? Скорее всего, да — он ведь лежал в одной палате с её братом. Найду ли я убийцу? Пересплю ли с ней?
В полвосьмого он позвонил новосёлу Жене, и тот пригласил его к себе. В итоге там завязалась гулянка, перешедшая чуть ли не в оргию с участием Светы К. и двух её подружек. Мужскую сторону представляли сам новосёл, Юрий и Дима Романов, который как раз и привёл этих полушлюшек.
Домой Юрий отправился в четыре утра — ещё пьяный, но уже проспавшийся. Всю дорогу он воспроизводил в памяти фрагменты гулянки — те, которые помнил. Кажется, одну из девушек (ту, с которой он занимался сексом на кухне) он постоянно называл Мариной… Да! Она ещё всё время поправляла его — мол, меня зовут Таня. М-да, погуляли. Хорошо хоть завтра выходной.
Ага, отдохнёшь тут. В два надо быть у Марины. Придётся ещё и понятых искать… Ладно, утро вечера мудренее. Сейчас главное — быстрее дотащиться до дома и завалиться спать. Поставить будильник на часов так 11. Да, не забыть бы сделать это.
