Линкольн Чайлд - Утопия
Хотя слова эти прозвучали как бы между делом, за ними последовало очередное шмыганье носом, свойственное старому потребителю кокаина.
— Само собой.
Водитель полез в карман куртки — Тибболд лениво отметил про себя, что куртка кожаная, несмотря на жару, — и, достав толстую пачку банкнот, протянул ее электронщику.
— Ты хорошо поработал, — сказал он.
Когда тот начал пересчитывать деньги, водитель благодарно положил руку ему на плечо. Другая рука нырнула под куртку и появилась снова, на этот раз вооруженная маленьким пистолетом.
Взгляд Тибболда был сосредоточен на деньгах, и лишь когда убийца приставил пистолет между его ребер и привлек к себе, он понял, что происходит. Глаза его расширились, он попытался протестовать, но от неожиданности лишился дара речи.
Несмотря на экспансивные пули, рассчитанные на то, чтобы разрываться внутри тела, а не пробивать его насквозь, человек в кожаной куртке тщательно направил ствол вниз, в сторону позвоночника сопротивляющейся жертвы, чтобы случайно не попасть в свой собственный локоть.
Послышался приглушенный выстрел, за ним другой. Попугаи одобрительно закричали. Тибболд дернулся и обмяк, издав тонкий писк, похожий на свист выходящего из мехов воздуха. Водитель ослабил захват, позволив телу упасть навзничь, и выхватил пачку денег из-под хлынувшей кровавой струи. Прикрыв труп брезентом, он тщательно завернул его и уложил на заднее сиденье фургона. Быстро посмотрев в окна, убийца удовлетворенно хмыкнул, довольный тем, что никто ничего не заметил.
Он начал убирать оружие обратно под куртку, но тут же остановился. Он действовал осторожно, но, как оказалось, недостаточно — спереди рубашки пролегла тонкая красная линия.
Выругавшись, он сунул пистолет на место и, схватившись за молнию, наглухо ее застегнул. Пара минут в мужском туалете наверняка все решат.
Кроме того, под костюмом это не будет иметь никакого значения.
9 часов 10 минут
Эндрю Уорн сидел в плюшевом кресле в большом кабинете на уровне «А». Аманда Фримен что-то печатала на компьютере. За последние пятнадцать минут она задала невероятное количество вопросов. Когда-то, много лет назад, Уорн давал консультации для ЦРУ, и офицер, проводивший предварительную проверку для Лэнгли, проявил куда меньшую любознательность.
Аманда отвернулась от клавиатуры и посмотрела на него.
— Я знала, что вы специалист по робототехнике, но понятия не имела, что вы разработчик метасети. Насколько я понимаю, она управляет всеми роботами в парке?
Уорн кивнул.
— За исключением нескольких полностью автономных.
— Весьма впечатляет. — Фримен снова взглянула на экран, затем что-то написала на листке бумаги и протянула ему. — Полагаю, мы закончили. Ваша встреча намечена на одиннадцать. Вот номер кабинета. Просто спросите в отделе обслуживания посетителей, куда идти. А пока что… вы ведь наверняка хотели бы немного осмотреться вокруг?
— Конечно. Возможно, доберусь до ядерного реактора.
Женщина бросила на него быстрый взгляд, и на ее лице вновь возникла ироническая улыбка.
— Значит, вы тоже про это слышали. Меня учили отвечать, что мы получаем электричество от гидроэлектростанции. — Она встала. — Остается лишь пройти вводный курс — стандартный для всех приглашенных специалистов.
— Что, вроде какого-то учебного фильма? Я хотел осмотреть парк вместе со своей дочерью.
— Это займет всего пять минут. Прошу за мной.
Выйдя из кабинета, она направилась прямо по коридору. Ученый двинулся следом, чувствуя все нарастающее раздражение. Ему уже и так пришлось пройти множество бюрократических формальностей, а тут еще какой-то вводный курс? Словно он всего-навсего рядовой специалист, которого пригласили, чтобы чуть приукрасить здешнюю витрину. Неужели Сара нарочно все подстроила, желая досадить лично ему? Но Уорн тут же отбросил эту мысль — Сару Боутрайт можно было упрекнуть во многом, но не в мелочности.
Он поежился, потирая руки.
— Я думал, в моей старой компьютерной лаборатории холодно. Но тут мясные туши вешать можно.
— Побочный эффект процесса очистки. Парк занимает два миллиона квадратных футов площади, но чистота здешнего воздуха близка к той, что поддерживается на заводе по производству микросхем. — Она показала вдаль по коридору. — Курить, естественно, нельзя. И все скутеры и тележки здесь — электрические. Единственная не электрическая машина, которой позволено здесь появляться, — бронеавтомобиль, который еженедельно забирает деньги.
Они шли мимо ряда кабинетов, как две капли воды похожие на тот, который только что покинули. Уорн то и дело бросал взгляд в окошки на дверях, все еще ежась от холода. В одном из помещений он заметил Нормана Пеппера, своего попутчика по монорельсу; мужчина оживленно размахивал руками.
— Знаете ли вы, — доносился сквозь приоткрытую дверь его страстный голос, — что орхидеи — сексуальные маньяки мира цветов? Вместо того чтобы оплодотворять себя сами, как другие растения, они вытягиваются на невероятную длину, чтобы заняться сексом с другими орхидеями. Да что там, цветок Пафиопедилум красивый эволюционировал таким образом, что в точности, вплоть до вен, напоминает…
— Сюда, — сказала Фримен, открывая дверь без таблички и вводя Уорна в маленькую комнату.
Стены, пол и потолок были покрыты одним и тем же темным материалом, а всю обстановку составляли два одинаковых кресла, стоящих друг напротив друга. Уорн с любопытством огляделся. Это оказалась не кинопроекционная, которую он ожидал увидеть, а скорее кабинет психиатра с плохо развитым эстетическим чувством.
Фримен показала на ближайшее кресло.
— Потом сможете выйти отсюда сами. Моя карточка у вас есть, в любое время можете со мной связаться. Первые визиты порой несколько подавляют, ничего страшного.
Она ушла, закрыв за собой дверь.
Мгновение спустя в кресле напротив появился Эрик Найтингейл.
От удивления Уорн едва не вскочил, ошеломленно уставившись на него.
Голограмма выглядела невероятно реалистично. Уорн, естественно, знал, что подобные технологии — отличительная черта парка, но понятия не имел о том, насколько они совершенны. Изображение в кресле вполне могло быть самим Найтингейлом. Перед ученым сидел знаменитый фокусник-виртуоз, создатель Утопии — в цилиндре, белом галстуке и фраке, с проницательными черными глазами на худощавом лице и маленькой козлиной бородкой, в которой можно было различить отдельные волоски. Выдающийся, легендарный исполнитель-эксцентрик, прославившийся своими фантастическими театральными постановками, стиравшими грань между реальностью и иллюзией. Соединив традиционное сценическое мастерство с новыми технологиями и мрачными ролевыми играми, он превратил искусство магии в огромную индустрию развлечений. Два анимационных сериала Найтингейла, основанные на персонажах его постановок, демонстрировались в лучшее время по телевидению, привлекая аудиторию в возрасте от пяти до пятнадцати лет. Именно благодаря своему невероятному могуществу он сумел объединить ряд корпораций и венчурных фирм, создав холдинг «Утопия». И именно он лично руководил строительством аттракционов — до своей гибели в авиакатастрофе, за полгода до того, как парк должен был открыть свои двери…
Найтингейл — точнее, безупречная копия гения — смотрел на Уорна.
Через мгновение голограмма заговорила.
— Спасибо за то, что приехали в Утопию, — сказала она. — Мы ценим ваш опыт и надеемся, что пребывание у нас вам понравится.
Ученый выслушал это, все еще не до конца придя в себя от изумления. Именно этот человек два с половиной года назад появился в лаборатории исследовательского центра, попросив помощи в осуществлении его мечты — Утопии. Именно он изменил жизнь Уорна в лучшую, а затем, увы, в худшую сторону.
Найтингейл погиб больше года тому назад. И тем не менее он был здесь. Глядя на изображение, Уорн внезапно вновь ощутил искреннюю симпатию к этому человеку, с которым они выпили множество чашек кофе и провели столько совместных мозговых штурмов. Только теперь он понял, насколько ему не хватает интеллектуальной мощи их дружбы, их молчаливого взаимоуважения друг к другу. Найтингейла приводили в восторг теории ученого о роботах и искусственном интеллекте. Сам факт, что эти идеи были весьма спорными, придавал ему энергии, и он стал самым могущественным сторонником Уорна — именно таким, какой ему требовался сейчас. Уорн ощутил легкую грусть, и ему стало немного неуютно, словно он сидел лицом к лицу с призраком.
Кое-что о голографии он знал. Трехмерные видеосистемы, генерировавшие изображения размером всего в метр, требовали огромных компьютерных мощностей. Но сидящая перед ним фигура — в натуральную величину и в полном цвете — была лишена каких-либо видимых искажений или дефектов, таких как, например, неровности эмульсионного слоя. И она не имела ничего общего с призрачными, расплывчатыми голограммами первого поколения. Уорн обвел взглядом темные стены, безуспешно пытаясь найти проекционную систему, затем снова повернулся к голографическому изображению в кресле напротив, пытаясь сосредоточиться на том, что он — оно — говорило.
