Татьяна Полозова - Город постоянной темноты
— Как ты? — Спросил меня Люк.
Я покачал головой.
— Нормально. Жалко Колли. Был хорошим парнем.
Люк кивнул. Что еще говорить?
За нашей спиной пронесся Бобби, тот самый, кто трахал мисс Ровински пару дней назад и устремился прямо к директору.
— Мистер Хейвс! Мистер Хейвс!
Он подлетел к нему и стал что-то нервно бормотать на ухо. Лицо директора исказилось, и он стал стучать рукой по карману брюк.
— Где он?
Директор и Бобби обогнали толпу и быстро пошли к административному корпусу.
— Приехал, что ли кто? — Спросил меня Люк.
Я пожал плечами.
Когда мы проходили мимо директорской, окна которой были открыты, я заглянул внутрь и увидел молодого мужчину в дорогом костюме, который широко улыбался мрачно кивающему директору. «Не из комиссии», — подумал я. Был бы из комиссии, все было бы наоборот: директор улыбался, а собеседник мрачнел.
Мы узнали, кем был тот незнакомец на следующий день. Несмотря на траур, уроки не были отменены. Вообще-то траур касался только «развлечений»: всем запретили находиться на улице до и после уроков, запретили рыбалку и прогулки перед отбоем, даже в одиночку.
Первым в тот день был урок географии, а так как наш прежний учитель все еще был в больнице, по нашей же милости, мы с нетерпением ждали новичка. Сколько он вытерпит? Станет постоянным? Сколько ему лет? Он будет шутить с нами как мистер Уолш или заставит зубрить весь параграф от корки до корки как мистер Магнэм?
Как раз когда тряпка для доски летела в сторону двери, пикируя над головами моих одноклассников, в кабинет вошел наш новый учитель. Он ловко схватил тряпку, которая летела прямо ему в лицо и подарил нам снисходительную улыбку. Еще один надменный упырь!
— Доброе утро, джентльмены. — Он прошел к своему месту и отодвинул стул. Мы замолчали. Конечно, стул был предварительно измазан сажей и мелом. Мужчина предусмотрительно посмотрел на сиденье и ухмыльнулся.
— Рад, что хотя бы шутки не меняются со временем. Но в следующий раз могли бы быть и пооригинальнее. — Заметил он и задвинул стул обратно.
Мы переглянулись. Он говорил с нами как старый знакомый, что было в новинку. Даже мисс Ровински, как вы уже, наверное, поняли, наша всеобщая любимица, вела себя более степенно.
— Я мистер Саймон. Джастин Саймон. — Он написал свое имя на доске и снова повернулся к нам. — Я буду заменять мистера Поллански, на время больничного.
Он говорил так, будто не знал всей предыстории или она его совершенно не волновала. Честно, он стал меня раздражать.
— Давайте немного познакомимся. — Предложил он.
Он провел перекличку всех ребят в классе и дружелюбно уставился на нас. Впервые я подумал, что ему также неловко как и нам.
— Может, вы хотите у меня что-то спросить?
Макс поднял руку.
— На кой черт Вы заявились в это Богом забытое место?
— Вести у вас географию, разве я не сказал, что учитель географии. — Ответил он.
Хм, пародия на шутку. Тоже мне Чарли Чаплин.
— Сэр, Вы что-то хотите сказать?
Я поднял голову и понял, что он обращается ко мне.
— Нет, мистер, — я посмотрел на доску, — мистер Саймон.
Мужчина прищурился. Чем я ему не угодил?
Дверь в кабинет открылась и вошел Бредли Льюис.
Саймон посмотрел на него исподлобья.
— Вы опоздали, сэр.
Льюис осклабился.
— Привыкайте, он всегда опаздывает. — Крикнул кто-то.
Саймон повернулся к нам.
— Пусть он привыкает, что это было в последний раз.
Я посмотрел на нового учителя. Не похоже, что он шутил. Ладно, и не таких обламывали.
13
— Ну, и как?
Джастин сидел в кресле с высокой спинкой в преподавательской и разговаривал по телефону. Надо сказать, что учительская, как и все помещения не предназначенные для воспитанников Обители были еще куда ни шло сносными. Они, во всяком случае, были теплы зимой и прохладны летом, а не наоборот. В них было сухо и комфортно. Еда для учителей и администраторов подавалась в отдельной столовой, и, думается мне, не готовилась из картофельных очистков.
— Чувствую себя интеллектуальной проституткой.
На другом конце провода захихикали, как-то странно и нервно, будто знали, что Джастин хочет поговорить о чем-то неприятном и нервничал поэтому.
— Как будто вылили ведро помоев на голову. — Добавил Джастин.
Уроки уже закончились и все воспитанники разошлись по баракам, поэтому учителя могли быть предоставлены сами себе, получали, как они сами говорили «минуту тишины». Можно подумать, у них жизнь не сахар! Знай себе талдычь про то, что уже учил в колледже, по десять раз на дню одно и то же, а потом ставь двойки тем, кто ни черташеньки не понял. Наслаждение!
Джастин недовольно поморщился.
— Да лучше бы вылили! А-то вели себя так, будто они все герцоги наследственные, учатся в Итоне, а я — тряпка половая!
Я стоял за дверью, так как мне сегодня досталась очередь мыть коридор, как раз там, где была преподавательская. Джастин хоть и говорил тихо, но мне все отчетливо было слышно. Стены в этих корпусах ни к черту! Разве что не видно.
Я подумал, что он такой же нытик, как и остальные учителя, которые вечно жалуются на поколения помладше: недисциплинированные, наглые, угрюмые, ни к чему не стремящиеся. Можно подумать, они в двенадцать лет думали только о том, как бы выучить побольше стихов этого, как его там… А да к черту все! Я плюхнул швабру об пол и стал не слишком усердно тереть. Все же, мы такие свиньи! Каждый божий день на полу было столько грязи, будто мы уголь грузили. Так что работы было немало. Я все крутил швабру по одному и тому же месту на линолеуме, когда Джастин Саймон вышел из учительской.
— Привет. — Глупо сказал я. — То есть, добрый день, сэр. — Я опустил голову и сделал вид, что очень занят.
Джастин сощурился, но улыбнулся.
— Ты в чем-то провинился? — Спросил он благодушно.
Ой, засунь свое дружелюбие себе в карман! Учитель и ученик никогда не будут друзьями. Это то же самое, что волку подружиться с овцой.
— Устроил бардак, сэр. — Ответил я после паузы.
— Бардак? — Переспросил он.
Эти новички-учителя еще хуже перваков, ходят тут, смотрят на все с умным видом, а сами ни черта не смыслят.
— Мы выкинули мусор в окно мистера Кларксона. — Я посмотрел на него и тут же добавил: — Начальника тюрьмы, сэр.
Я думал, что он сейчас разразится наставнической тирадой, но он рассмеялся. Очень искренне, как смеются только над хорошей шуткой.
— Ясно. Тогда почему вы не моете его кабинет? — Спросил он отдышавшись.
— Уже помыли, сэр.
Джастин снова улыбнулся, прижал к себе портфель и, насвистывая какую-то песню, поплелся по коридору, обходя уже вымытые участки.
— Все равно, ты скотина, — пробормотал я себе под нос.
Я вернулся в барак позже всех, но теперь это только сыграло мне на руку: очереди к умывальнику уже не было.
— Все домыл, золушка? — Язвительно спросил Марти.
— Убирайся к дьяволу! — Шикнул я.
Марти расхохотался.
— Ой, ой, ой, какие мы обидчивые. — Передразнил он меня.
Я подскочил и налетел на него, повалив на кровать.
— Слушай, Марти, ты заткнешься или нет? Может, хочешь, чтобы тебя зарыли рядом с Колли?!
Хотя я и был младше его на полтора года, жилистые руки помогли ухватить его за воротник так, что он не мог сбросить меня.
— Эй, да ты что! — Вопил он.
Другие парни подбежали и оттянули меня силком.
— Псих! — Крикнул он мне вослед, когда я снова пошел к умывальнику.
Я повернулся к нему, обвел яростным взглядом, но ни слова не сказал.
— Ладно, парни, еще не хватало сейчас ругаться. — Малыш Питти выступил вперед и развел руки в стороны. Прям рефери на ринге.
— Что это с тобой? — Карл встал рядом со мной у раковины и оперся на стену, жуя спичку. Зубы у него были еще хуже, чем у меня, но он все равно всегда жевал спичку.
— Ничего. — Буркнул я.
— Пит прав. Это из-за Колли? Нам сейчас не резон ругаться.
Я посмотрел на Карла поверх полотенца, которым вытирал лицо.
— С чего бы?
Карл пожал плечами.
— Просто, кажется, на тебя это сильно подействовало.
— А на тебя нет? — Громко спросил я. — На вас это не подействовало?! — Я вышел на центр барака и покрутился кругом, озираясь на ребят. — Мы сидим здесь, в то время как наш товарищ лежит в могиле, между прочим, по нашей вине!
— Чего это по нашей? — Крикнул Марк с верхней кровати.
Я подошел к его койке и вцепился в решетку.
— Потому что мы повели его, зная, что в случае чего он попадется первым. Он пострадал, потому что был «перезрелком». Да разве он виноват, что попал сюда позже остальных?!
Никто мне не отвечал.
— Я не знаю, как вы, но Колли не был тем, кто повесился бы из-за изолятора!
— Но ты же сам сказал, что он признался, что умрет, если еще раз попадет туда. — Попытался возразить мне Малыш Питти.
