Питер Джеймс - Убийственно просто
А Грейс любил собак. Нет, он ничего не имел против кошек, но еще не встречал ни одной, с которой бы у него сразу установились дружеские отношения – в отличие от практически любой собаки. За два с половиной часа, проведенных в мрачноватом вегетарианском ресторане в Гилдфорде, он прослушал целую лекцию о свободолюбивом нраве кошек, подробный отчет о мерзостях, творимых британской полицией, а также доклад о мужчинах, видящих в женщине исключительно сексуальный объект. Избавившись от Клодин Ламонт, Рой вздохнул с облегчением.
Ночью он спал плохо, то и дело просыпаясь, и все утро проторчал в суде, ожидая, когда его вызовут. Ох и туго же ему придется! Дождь все не утихал, однако влажный воздух заметно прогрелся, и Грейс чувствовал, как по спине стекают струйки пота.
Встал адвокат обвиняемого. К удивлению суда, в качестве свидетеля он вызвал Грейса. Вид у защитника в коротком сером парике и просторной черной мантии был весьма надменный – он стоял, презрительно поджав губы. Ричард Чаруэлл, королевский адвокат. Грейс уже встречался с ним раньше, но добрых воспоминаний эти встречи не оставили. Он терпеть не мог адвокатов, для которых суд – всего лишь игра. Им не приходится рисковать жизнью, чтобы схватить преступника. И им совершенно наплевать на то, что натворил их подзащитный.
– Вы – детектив-суперинтендент Рой Грейс из отдела уголовного розыска Суссекс-Хаус, Холлингбери, Брайтон? – прищурился адвокат.
– Да, – ответил Грейс. Почему-то вместо его обычного голоса из горла вырвалось какое-то сипение.
– И вы вели расследование по данному делу?
– Да, – вновь прохрипел Рой.
– Представляю суду данного свидетеля.
Последовала короткая пауза. Все молчали. Королевский адвокат Ричард Чаруэлл приковал к себе внимание всего зала. Опытный актер с безукоризненной внешностью, он держал паузу нарочно. Когда Чаруэлл заговорил, внезапная перемена тона должна была продемонстрировать, что совершенно неожиданно он превратился в лучшего друга Роя Грейса.
– Суперинтендент, я прошу вашей помощи в разъяснении одного вопроса. Знакома ли вам фигурирующая в деле улика – коричневый мокасин крокодиловой кожи с золотой цепочкой?
Прежде чем ответить, Грейс несколько секунд смотрел адвокату в глаза.
– Да, знакома. – Его охватило волнение. Еще до того, как Чаруэлл произнес следующую фразу, у детектива возникло ужасное предчувствие. Он понял, куда тот метит.
– Пожалуйста, сообщите нам добровольно, кому вы показывали мокасин. В противном случае мне придется выжимать из вас это признание.
– Сэр, мне не совсем понятно, к чему вы клоните.
– А по-моему, суперинтендент, вы прекрасно понимаете, о чем речь.
– Мистер Чаруэлл, прошу вас, ближе к делу! – вмешался раздраженный, словно пробудившийся от спячки медведь, судья Дрисколл. – Мы не можем тянуть целый день.
– Слушаюсь, ваша честь, – елейным голоском протянул адвокат и вновь повернулся к Грейсу: – Суперинтендент, верно ли, что вы использовали эту важнейшую улику, а именно – мокасин, в личных целях?
Чаруэлл взял туфлю со стола и помахал ею над головой, словно только что завоеванным спортивным кубком.
– Я бы не стал применять для описания своих действий слово «использовать», – буркнул Грейс, раздраженный высокомерием адвоката, в то же время прекрасно понимая, что тот нарочно пытается разозлить его, вывести из себя…
Чаруэлл неторопливо поставил мокасин на место.
– Понятно. Значит, вы не считаете, что использовали улику. – Не дожидаясь возражений Грейса, он продолжал: – Заявляю, что вы злоупотребили служебным положением, забрав улику и отнеся ее черному магу-любителю!
Повернувшись к судье Дрисколлу, защитник продолжал:
– Ваша честь, я намерен доказать суду, что соскоб для анализа ДНК, взятый с данной туфли, не заслуживает доверия, так как суперинтендент Грейс на некоторое время самовольно изымал улику и мог проделать с ней любые манипуляции.
Он вновь повернулся к Грейсу:
– Поправьте меня, если я ошибаюсь, суперинтендент. 9 марта сего года, в четверг, вы возили данное вещественное доказательство в Гастингс, к так называемому медиуму – женщине по имени миссис Стемп. Вероятно, сейчас вы заявите, будто мокасин побывал в ином мире, не так ли? В нематериальном мире!
– Миссис Стемп – особа, о которой я придерживаюсь весьма высокого мнения, – возразил Грейс. – Она…
– Суперинтендент, нас не интересует ваше мнение. Нас интересуют только факты.
– По-моему, его мнение в данном вопросе имеет очень большое значение! – внезапно оживился судья.
После нескольких секунд молчаливой дуэли Чаруэлл нехотя кивнул.
– В прошлом она очень помогла мне в ряде расследований, – продолжал Грейс. – Три года назад Мэри Стемп снабдила меня важными сведениями, благодаря которым удалось установить имя подозреваемого в убийстве. Ее помощь привела к его аресту и последующему осуждению.
Рой осекся, заметив, что публика и присяжные не сводят с него напряженных взглядов, и, обращаясь к защитнику, заговорил:
– Позвольте ответить на ваше обвинение о якобы самовольном изъятии важной улики. Если бы вы внимательно изучили все записи и взглянули на упаковку, то увидели бы, что на ярлыке указано время, когда я забрал вещдок и когда вернул его на место. Защита знала о данной улике с самого начала. Туфлю обнаружили у дома мистера Коэна в ночь его исчезновения. Однако защита ни разу не попросила предоставить улику для подобной проверки.
– Стало быть, вы, суперинтендент Грейс, старший офицер полиции, в своей работе регулярно прибегаете к помощи темных сил?
В зале послышались смешки.
– Я бы не называл это «темными силами», – возразил Грейс. – Скорее, это – источники дополнительной информации. А долг полиции – использовать для раскрытия преступления все возможные средства.
– Значит, вас можно со всеми основаниями назвать оккультистом? – нахмурился Чаруэлл. – Вы верите в сверхъестественное?
Грейс посмотрел на судью Дрисколла. Тот сверлил его таким взглядом, словно Рой сам выступал на процессе в качестве обвиняемого. Отчаянно пытаясь придумать достойный ответ, Грейс оглядел присяжных, галерку, а потом снова посмотрел на адвоката. И тут его внезапно осенило.
– Что от меня потребовали первым делом, как только я занял место в кабине для свидетелей? – Приободрившись, Грейс чуть повысил голос и, не дожидаясь ответа адвоката, продолжил: – От меня потребовали присягнуть на святой Библии! – Он перевел дух. – Бог – это сверхъестественное существо – точнее, высшее существо сверхъестественного происхождения. И если суд признает свидетелей, присягающих именем сверхъестественного существа, было бы странно утверждать, что я, как и все остальные в этом зале, не верю в сверхъестественное!
– Больше вопросов не имею, – проворчал адвокат, садясь.
Встал обвинитель – тоже в парике и шелковой мантии – и обратился к судье Дрисколлу:
– Ваша честь, прошу перенести обсуждение вопроса в ваш кабинет.
– Все это довольно необычно, – пожал плечами судья Дрисколл, – но я рад, что дело разрешилось надлежащим образом. Однако, – он перевел взгляд на Грейса, – надеюсь, что дела, которые я рассматриваю, основаны на реальных уликах, а не на высказываниях какой-нибудь колдуньи!
Зал взорвался хохотом.
Процесс продолжался – вызвали еще одного свидетеля защиты, некоего Рубиро Вальенте, собиравшего с жильцов квартплату для Суреша Хоссейна. Рой Грейс остался послушать, что будет заливать этот итальяшка. Обвинитель коршуном налетел на свидетеля и к дневному перерыву не оставил от его показаний камня на камне. Грейс мог только надеяться, что вранье Вальенте затмит историю с мокасином.
Однако надежда померкла, стоило ему выйти на улицу подышать воздухом и перекусить сандвичем. Висевшая на противоположной стороне улицы светящаяся бегущая дорожка с новостями местной газеты «Аргус» извещала весь мир:
СТАРШИЙ ОФИЦЕР ПОЛИЦИИ – ОККУЛЬТИСТ!
Неожиданно Грейсу нестерпимо захотелось выпить и закурить.
10
Как ни старательно Майкл гнал от себя мысли о еде, от голода сосало под ложечкой. Желудок терзала тупая боль, словно его жгло изнутри. Голова кружилась, руки дрожали, перед глазами мелькали сочные гамбургеры с толстенькими ломтиками жареной картошки и кетчупом… Не успел он отделаться от картошки, как ее сменили вареные омары, потом – поджаристая кукуруза, а дальше – грибы под чесночным соусом… яичница… сосиски… шипящий на сковородке бекон…
Крышка гроба давила на лицо, и Майкла вновь охватила паника. Пульс участился, воздуха не хватало. Он закрыл глаза и попытался представить, что ему хорошо, что он в теплых краях, на яхте – где-нибудь в Средиземном море. Вокруг плещут волны, над головой кружат чайки, он вдыхает ароматный соленый воздух. Но с обеих сторон давили стенки гроба, стискивали, душили… Он нашарил на груди фонарик и включил его. Батарейка садилась – скоро вырубится совсем. Дрожащими пальцами Майкл осторожно отвинтил колпачок бутылки, поднес ее к губам и, хлебнув немного виски, прополоскал запекшийся рот. Он растягивал каждую каплю, наслаждаясь этими мгновениями. Вскоре паника отступила, и Майкл задышал ровнее.
