Джонатан Мэйберри - Вирус
Мое сообщение поразило его.
— Боже… мой! Мы же проверяли ее, все было чисто.
— Им помогал кто-то изнутри. Не верьте пока никому.
— Изнутри?!
— Нет времени объяснять. Слушайте меня внимательно. Эти штуки из колокола… в них содержится инфекция, о которой рассказывала вам агент Грейс. Знаете о лихорадке Эбола? Так вот, это в сотни раз хуже. — Я почти прижимался ртом к его уху. — Если хотя бы один человек покинет здание, чума охватит весь мир. Лекарства от нее нет. — Я говорил медленно, подчеркивая каждое слово. — Поверьте мне.
Лицо Брайерли исказилось, превратившись в маску ужаса, мне показалось, он сейчас закричит. Вдруг пуля ударила в пластиковую стенку над нами. Линден пригнулся. Какой-то коп из Филадельфии, явно ряженый, целился в нас. Он выстрелил снова, я оттолкнул Брайерли в сторону и нажал на курок. Фальшивый полицейский завалился на спину.
Я сказал:
— Свяжитесь с вашими людьми снаружи. Никто не должен покинуть здание. Никто! Нам потребуются войска и отряд по отражению биологической угрозы класса А.
Он облизнул губы, моргнул несколько раз, наконец жуткая новость дошла до него. И все-таки человек в нем взял верх над бюрократом.
— Господи, надеюсь, вы ошибаетесь, Леджер.
— Хотелось бы, — вздохнул я. — Только вряд ли.
Брайерли постучал по своему микрофону и принялся отдавать отрывистые приказы. Он велел перекрыть все выходы из здания, в том числе из офисов, находящихся за дверью «Служебное помещение», и подчеркнул:
— Колибри заперта и под охраной.
«Колибри» было кодовым наименованием первой леди. Жену вице-президента величали «майским жуком». Получив подтверждение о приеме, он повернулся ко мне.
— Ладно, супруга президента в комнате безопасности. Вторую даму охраняют ваш человек и три моих агента. Скоро мы ее переведем туда же. — Линден немного ожил.
— Брайерли, вы должны удостовериться, что все поняли ваш приказ, мы не сможем выпустить из здания никого. Даже жену президента.
Он уставился на меня, раздираемый необходимостью защищать своих подопечных и реальностью угрозы. Наконец он кивнул и включил микрофон.
— Говорит Линден Брайерли. Сообщение всем постам. По приказу президента никто не покинет это здание. Никаких исключений. Повторить и подтвердить приказ.
С подтверждением вышла заминка, и я представил, как одни чешут в недоумении затылки, а другие ударились в панику. Оставив начальника службы безопасности возле колокола, я попытался найти О’Брайана, но безуспешно. Стрельба постепенно затихала, слышались лишь одиночные выстрелы да крики толпы.
Тут я увидел Грейс и Старшего, который следовал за ней с оружием в руках. Ее одежду запачкала кровь. Майор Кортленд увидела мое испуганное лицо и потерла пятно на костюме.
— Молодая женщина стояла прямо передо мной… — произнесла она, но больше ничего не объяснила.
Пальба прекратилась, однако люди по-прежнему метались взад и вперед, словно напуганные животные в загоне.
— Грейс… надо успокоить граждан!
— Я займусь, — сказала она, позвала Симса и Дитриха, и они ввинтились в плотные ряды, отдавая приказы направо и налево, находя охранников и подключая их к работе.
Я огляделся и заметил Скипа Тайлера, который стоял у стены, перезаряжая пистолет.
— Скип, — окликнул его я и направился к нему, — помоги мне найти О’Брайана.
— Парня с рыжими волосами? Он проходил здесь секунду назад.
Скип ткнул в дверь с надписью «Служебное помещение». Мы кинулись к ней, но она оказалась запертой с другой стороны.
— Ты уверен, что он вошел сюда?
— Да, он и Олли, и еще целый отряд спецагентов, которые вели первую леди в комнату безопасности. — Он смутился. — Это же было по протоколу, правда?
— Твою мать, — прорычал я, выбивая дверь. — Скип, охраняй этот вход. Скажи Грейс или Старшему, чтобы обеспечили мне какое-нибудь прикрытие, но больше никого сюда не впускай. Слышал меня? Никого. Я рассчитываю, что ты удержишь этот рубеж.
Молодой моряк серьезно кивнул мне и занял оборонительную позицию.
— Будет сделано, капитан.
Я кинулся в дверной проем.
Глава 108
Голь и Амира. Бункер
Голь отодвинул в сторону панель в стене, выглянул из-за нее и едва не ахнул. Амира стояла футах в пяти от него. На нижнем уровне бункера медсестры почти закончили с инъекциями.
Он собрался с духом, просунул в дыру пистолет и навел красную лазерную точку, неощутимую, как луч далекой звезды, на спину Амиры, прямо между лопатками. Пуля пробьет позвоночник, разорвет сердце и выйдет между грудей, оставив зияющую дыру размером с мячик для гольфа. Одно движение пальца, и паскудная предательница будет мертва. Он знал, что сможет это сделать.
«Будь ты проклята, Амира, — мысленно произнес он и, не желая того, прибавил: — Любимая».
Слезы застилали взор, искажая очертания ее фигуры, словно в призме. Дуло пистолета дрожало. Ударный отряд Зеллера уже на подходе. Скоро Тойз приведет их сюда. Голь задрожал, представляя, какая огненная буря разразится в бункере. А еще его беспокоила мысль о странных метаморфозах, произошедших с Александром Чисмером. Неужели он действительно так сильно изменился, или же Голь просто не замечал все эти годы, что пригрел на груди скорпиона?
Секунды уходили прочь. Бункер вот-вот превратится в кровавый ад, где будут свистеть пули. Все эти люди обречены. Амира тоже, убьет он ее сейчас или нет. Его приказ Зеллеру был особым. Убрать всех без исключения.
Амира.
Господи!
Слезы хлынули и покатились по щекам, и, прежде чем он успел сдержаться, из горла вырвалось душераздирающее рыдание. Он увидел, как оцепенела Амира, однако не повернулась. Голь заставил себя унять дрожь в руках и снова прицелиться. «Будь же, мать твою, мужчиной», — мысленно прорычал он.
Амира!
И тут она заговорила:
— Себастьян…
И неспешно повернулась к нему. Голова ее была опущена, она смотрела на красную точку, дрожащую на груди. Медленно подняла глаза, широко раскрытые, остекленевшие, лихорадочно блестящие.
Голь ощутил, как холодная рука стиснула сердце, превращая его в лед. Амира протянула руку к краю своей чадры, скомкала пальцами черную ткань и потянула вниз, открывая улыбающийся рот. Ее прекрасная оливковая кожа словно выцвела до оттенка песков пустыни, стала почти серой, а полные губы были испачканы свежей кровью.
— Себастьян, — повторила она тихо, обнажая зубы в голодном животном оскале.
— Боже мой! — Голь застыл от ужаса. — Что ты натворила?
Амира шагнула к нему, и даже через узкую обзорную панель он ощутил ее запах. Вонь гниющего мяса распространялась от нее, будто дыхание ада.
— Сейф аль-Дин, — прошептала она, придвигаясь, чтобы заглянуть в щель.
— Ты заразилась! — Руки его затряслись, он едва не выронил пистолет. Пот выступил изо всех пор, пульс взрывался, как шутихи. — Что ты натворила?
Она покачала головой, все еще улыбаясь.
— Нет, Себастьян, я не заразилась. Я возродилась. И теперь жива больше, чем могла себе представить.
— Это тебя убьет!
Амира усмехнулась.
— Патоген больше не смертелен… я усовершенствовала его. Ты видел всего лишь седьмое поколение. — Она захихикала громче. — То, которое тебя напугало, Себастьян. Ты кричал, как баба. — Амира утерла с губ пену. — Но теперь мой милый эль-Муджахид напустит на Америку десятое поколение. Все они скоро умрут, Себастьян. Все до единого. Сейф аль-Дин такой быстрый. — Она щелкнула пальцами перед отверстием в стене, и Голь подскочил.
— Десятое поколение? Ты спятила!
— Я бессмертна, — продолжала она. — Дело в том… что мы совершили настоящий прорыв в науке, Себастьян.
Упорная, долгая работа принесла плоды, и дело пошло!
А ты думал, мы так и возимся с третьим поколением? О, десятое действует немедленно! Тело реанимируется моментально. Нет никакого инкубационного периода. Десятое поколение — идеальная чума.
— Идеальная? — Слово отдалось желчью на языке.
Она не обратила на него внимания, упиваясь своим откровением.
— Но мы не остановились на этом. Одиннадцатое поколение, правда, разочаровало нас… Зато двенадцатое! — В ее голосе звучали трепет и угроза одновременно. — Достижение века! Вот над чем я трудилась последний год, когда ты оставлял меня в бункере. Убийственный патоген был развит до десятого поколения раньше, чем ты узнал о существовании второго. — Она засмеялась, увидев на лице Голя болезненную гримасу. — Мы не могли в полной мере использовать заразу, пока не найдем противоядие. И вот теперь… О Себастьян, какой огонь у меня в крови! Я чувствую, он течет по жилам!
— Ты… испытала патоген на себе! Превратилась в одно из этих чертовых чудовищ…
