Деннис Лихэйн - Мистик-ривер
– А раньше вы не заметили?
– Нет. В том-то и штука. Вышли мы от коллекционера, я и Ник наши маски сняли, ну и думаем, конечно, что и Карсон свою снял. На нашей работе такие мелочи постоянно случаются и постоянно все портят. Нервничаешь и попадаешь впросак – не замечаешь простых вещей, того, что в глаза бросаться должно! – Хохотнув, Вэл опрокинул в себя виски. – Вот поэтому нам так Джимми и не хватало. Он все продумывал наперед, каждую мелочь, и все учитывал. Ведь классный нападающий в футболе видит разом все поле, верно? Так вот и Джимми в каждом деле видел все, что предстоит. И все, что может не получиться. Тут он был мастак, да что там – просто гений!
– Но он все это бросил.
– Ясное дело! – сказал Вэл и закурил. – Ради Кейти. А потом ради Аннабет. Сам он, между нами, думаю, бросать не очень-то хотел, но такова жизнь. Взрослеют люди! Моя первая жена что говорила? Что беда моя в том, что я никак не повзрослею. Я человек ночной, а не дневной, днем мне скучно, спать охота.
– Я всегда думал, что это будет по-другому, – сказал Дейв.
– Ты это о чем?
– О том, чтобы стать взрослым. Ведь это же значит чувствовать себя иначе. Чувствовать себя взрослым. Мужчиной.
– А ты так себя не чувствуешь?
Дейв улыбнулся:
– Иногда. Временами. Но по большей части я чувствую себя точно так же, как чувствовал себя в восемнадцать лет. Иногда только диву даешься: "Это у меня ребенок? Жена? Как такое могло произойти?"
Дейв понимал, что язык у него немного заплетается и слегка кружится голова, потому что он пьет натощак, но ему необходимо было объяснить. Чтоб Вэл понял, что он за человек, и полюбил этого человека.
– Думаю, я всегда надеялся, что однажды ощущение это станет постоянным. Понимаешь? Проснуться однажды утром и почувствовать, что стал взрослым. Что все вокруг, все вещи подчиняются тебе, ну, как раньше отцов изображали в сериалах.
– Как охранник Кливер, да? – сказал Вэл.
– Да. Или как все эти шерифы, ну, ты понимаешь, – Джеймс Арнис и прочие. Вот это мужчины! И – постоянно!
Вэл кивнул и отпил пива.
– Один парень в тюрьме мне вот что сказал: «Счастье – это только отдельные минуты, пришло и ушло, до следующего раза». А следующий раз когда еще будет! Может, через много лет. А вот горе... – Вэл подмигнул. – Это вещь прочная. Если уж пришло – не уйдет... – Он раздавил окурок. – Нравился мне тот парень. Крутые вещи говорил. Я еще виски выпью, а ты? – Вэл встал.
Дейв покачал головой:
– Да я еще эту не прикончил.
– Да брось ты... Чего теряться-то?
Дейв взглянул в его морщившееся улыбкой лицо и сказал:
– Ладно. Выпью.
– Вот молодец! – Вэл хлопнул его по плечу и направился к стойке.
Дейв глядел, как он стоит там, ждет своей очереди, болтает с одним из портовых рабочих, и думал, что здешние завсегдатаи знают, что такое быть мужчиной – не ведать сомнений, не мучиться, прав или не прав. Таких ничто не смутит в этом мире – ни окружение, ни то, чего оно ждет от тебя.
Да, это и есть страх, догадался он. Страх этот вечно был с ним, а в них вот страха не было. Страх поселился в нем с давних лет, прочный, как горе, о котором говорил Вэлу тот парень в тюрьме. Страх отыскал лазейку в душу Дейва и угнездился там, и с тех пор он вечно боится, что поступит не так, как надо, что все испортит, что поведет себя глупо; боялся, что не сможет стать хорошим мужем, хорошим отцом, как подобает настоящему мужчине. Страх жил в нем так давно, что, кажется, он даже не помнит, каково это – не чувствовать страха.
Проехала машина, и отблеск ее фар скользнул по входной двери, сменившись ярким светом прямо в лицо Дейву, когда дверь распахнулась, и Дейв, заморгав от яркого света, различил лишь силуэт входившего мужчины. Мужчина, видимо, был массивным, и одет он был в подобие кожаной куртки. Он казался немного похожим на Джимми, но крупнее и шире в плечах.
Но это и вправду был Джимми. Дейв понял это, едва закрылась дверь и зрение его начало проясняться – Джимми в черной кожаной куртке поверх темного свитера и брюк цвета хаки. Кивнув Дейву, он подошел к стойке, туда, где стоял Вэл. Он шепнул что-то Вэлу на ухо, и тот оглянулся через плечо на Дейва и что-то сказал Джимми.
Дейв начал чувствовать дурноту. Вот она – выпивка на пустой желудок, наверняка это она сказывается. А еще что-то беспокоило его в Джимми, в том, как он кивнул ему – с рассеянным и в то же время решительным видом. И почему это, черт возьми, он как будто разбух, прибавил эдак фунтов десять со вчерашнего дня? И что он делает здесь, в Челси, вечером, накануне похорон дочери?
Джимми подошел к их столику и опустился на место Вэла напротив Дейва. Он сказал:
– Как жизнь?
– Набрался немного, – откровенно признал Дейв. – А ты что, потолстел?
Джимми улыбнулся непонятной улыбкой:
– Нет.
– А кажется, что ты стал больше.
Джимми пожал плечами.
– Как это тебя сюда занесло? – спросил Дейв.
– Я сюда часто наведываюсь. Мы с Вэлом знаем Хьюи много лет. Так сказать, старинное знакомство. А что же ты не пьешь, Дейв?
Дейв поднял стакан.
– Да я уж и так принял достаточно.
– Ну и что плохого? – сказал Джимми, и Дейв увидел в руках у Джимми стакан. Джимми поднял стакан и чокнулся с Дейвом.
– За наших детей, – сказал Джимми.
– За наших детей, – еле выговорил Дейв, чувствуя себя к этому времени уже сильно не в порядке – он уплывал куда-то прочь от этого дня, во мрак и бред, где лица словно надвигались на тебя, а голоса звучали глухо, как со дна колодца.
Дейв опрокинул в себя стакан, сморщился, как от ожога, и тут в кабинку вошел Вэл, уселся рядом с ним и стал пить пиво прямо из графина.
– Мне всегда нравилось здесь.
– Хороший бар, – подтвердил Джимми. – Никто тебе не мешает.
– Это важно, – сказал Вэл. – Никто не мешает, не лезет в твою жизнь, не гадит ни тебе, ни твоим близким и друзьям. Верно, Дейв?
– Очень даже верно, – сказал Дейв.
– Вот забавный парень, – сказал Вэл. – Уморил.
– Да? – сказал Джимми.
– Еще бы, – заметил Вэл и сжал плечо Дейва. – Дейв – мужчина что надо!
* * *Селеста примостилась на краешке кровати в мотеле, в то время как Майкл смотрел телевизор. На коленях у нее был телефон, и рука ее сжимала трубку.
В эти предвечерние часы, которые они с Майклом провели возле крохотного бассейна, сидя в проржавевших креслах, она постепенно словно уменьшалась в размерах, тоже начиная чувствовать себя крохотной, мелкой и пустой, видимой как будто издали, сверху, и такой ненужной, никчемной и, хуже того, – неверной.
Муж. Она предала своего мужа.
Может быть, Дейв убил Кейти. Может быть и так. Но о чем только она думала, рассказав об этом Джимми, именно Джимми, из всех людей на свете? Почему было не выждать, не поразмыслить еще немного? Почему не поискать других отгадок? Потому что она испугалась Дейва?
Но тот, новый Дейв, проявившийся в эти последние дни, – это обман чувств, порождение стресса.
Может быть, он не убивал Кейти. Может быть.
Но совершенно очевидно, что он достоин хотя бы ее сожаления, и ей надо было подарить ему это до окончательного выяснения. Она не знала, сможет ли жить с ним, подвергая опасности Майкла, но вот теперь она совершенно уверена, что должна была обратиться не к Джимми Маркусу, а в полицию.
Неужели она хотела сделать Дейву больно? Ожидала чего-то, глядя в глаза Джимми, делясь с ним своими подозрениями? А если ожидала, то чего? Почему из всех людей она выбрала именно Джимми?
На этот вопрос было много возможных ответов, и все они ей не понравились. Она подняла с колен телефон и набрала домашний номер Джимми. Набирая номер, она чувствовала дрожь в запястьях и думала: «Пожалуйста, ну кто-нибудь, ответьте! Просто ответьте! Пожалуйста!»
* * *Улыбка теперь скользила по лицу Джимми – взад и вперед, возникала, и исчезала, и опять возникала, а Дейв старался сосредоточить внимание на стойке, но и стойка скользила и пошатывалась, словно на борту лодки в неспокойном море.
– Помнишь, как мы привели сюда Рея Харриса? – спросил Вэл.
– Ясно, помню, – сказал Джимми. – Добрый старина Рей.
– А ведь Рей, – сказал Вэл, хлопнув по столу прямо перед носом Дейва, – был весельчаком, черт подери!
– Ага, – негромко сказал Джимми. – Забавный он был парень. Обхохочешься.
– Чаще его звали Простой Рей, – говорил Вэл, пока Дейв силился уразуметь, о ком это они говорят, – но я называл его Звонкий Рей.
Джимми щелкнул пальцами и упер палец в Вэла:
– И правильно называл. Из-за мелочи этой.
Наклонившись к Дейву, Вэл стал бормотать ему в ухо:
– Я ведь почему? Парень этот всегда носил в кармане долларов десять мелочью, и так каждый день, когда бы ни спросить. И никто не понимал почему. Просто любил он, чтобы мелочи в кармане было много, на всякий случай, мало ли – междугородний звонок какой-нибудь, в Ливию или еще куда, так я думаю. А вообще кто его знает почему... Но только ходил он всегда руки в брюки и звенел мелочью весь день напролет. А ведь он вор был. «Не боишься, что всякий услышит, что ты идешь, Рей?» Но когда он на дело шел, думаю, он мелочь из кармана высыпал. – Вэл вздохнул. – Забавный парень.
