Джин Корелиц - Ты должна была знать
Грейс рассмеялась. А потом, сообразив, по какому поводу смеется, рассмеялась еще раз.
– Извините, – произнес Лео. – Профессиональная деформация. Преподавателя и в свободное время тянет учить всех подряд. Перефразируя цитату из пьесы Дэвида Мамета «Гленгарри Глен Росс» «всегда закрывайте сделку» – «всегда учите»!
– Ничего страшного, – сказала Грейс. – Даже интересно. Мне самой эта мысль раньше в голову не приходила. А ведь я вроде как психолог.
Лео посмотрел на нее:
– Почему «вроде как»?
Но Грейс не ответила: она и сама не знала ответа на этот вопрос. С тех пор как она в последний раз вспоминала о ком-то из своих клиентов, прошло несколько недель. И еще больше времени миновало с тех пор, как Грейс считала себя вправе учить других, как нужно жить.
– Предпочла бы сейчас не обсуждать свою профессию, – проговорила она, вместо ответа.
– Хорошо, как вам будет удобнее, – успокаивающим тоном произнес Лео.
– Можно сказать, что у меня тоже академический отпуск, – прибавила Грейс.
– Хорошо. Я понял. Только мы ведь договорились не обсуждать этот вопрос.
– Да, – кивнула Грейс. И на этом они сменили тему.
Отец Лео больше не женился, однако уже некоторое время сожительствовал с одной дамой, которую, как ни забавно, звали Пруди[55]. Брат Лео, Питер, работал юристом и жил в Окленде. А еще, как оказалось, у Лео есть дочь.
– Вернее, не совсем дочь, – попытался объяснить он, но только еще больше запутал ситуацию.
– «Не совсем дочь» – это что-то новенькое.
– Состоял в гражданском браке с женщиной, у которой был ребенок, девочка. Зовут Рамона. В смысле, девочку, а не женщину. Мы решили расстаться как можно более мирно и цивилизованно, поэтому с Рамоной общаюсь до сих пор и очень этому рад, потому что обожаю ее.
– Как можно более мирно и цивилизованно, – задумчиво повторила Грейс. – Звучит замечательно! Прямо-таки в вольтерьянском духе![56]
Лео пожал плечами:
– В идеале хотелось бы, чтобы так и было, но на деле, увы, получается не всегда. Но, я считаю, в нашем случае попытаться стоит – ради дочери. Пусть даже Рамона «не совсем дочь».
Лео посмотрел на Грейс. Она сразу поняла, какой вопрос вертится у него на языке. Лео не решался спросить, что, собственно, привело ее сюда. Вот Грейс живет здесь, в домике на озере, вместе с сыном. Грейс бросила взгляд на собственную левую руку, проверяя, не сняла ли обручальное кольцо. Нет, кольцо на месте. За все эти недели она как-то не обращала на него внимания.
– И… часто вы с ней видитесь? С девочкой?
– Примерно раз в месяц, на выходных. Ее мама живет в Бостоне, так что ездить, конечно, приходится далеко, но иногда выбраться можно. А летом Рамона приезжает погостить на пару недель, но в последнее время и здесь наметилось осложнение. Видите ли, проблема в мальчиках, – с иронией в голосе пояснил Лео.
Грейс улыбнулась.
– Вернее, в их отсутствии. Очевидно, для четырнадцатилетней девочки это совершенно неприемлемая ситуация. Представьте – красивое озеро за городом и ни одного мальчика! Пытался растолковать, что ничего хорошего в нашем брате нет, но какое там! Рамона настояла, что поедет в летний лагерь, где этих мерзких типов, похоже, полным-полно! А мне придется удовлетвориться тем, чтобы заехать за ней в Вермонт и провести вместе неделю на полуострове Кейп-Код[57].
Допивая кофе, Грейс рассмеялась.
– И, если не хотите крупной ссоры, даже не думайте возражать, – посоветовала она. – У девочек четырнадцать – очень сложный возраст. Радуйтесь, что она вообще согласилась провести с вами время.
– Я и радуюсь, – не слишком счастливым тоном проворчал Лео. – Разве не видно?
Потом сосед снова пригласил их в гости, но Грейс опять ушла от ответа. Впрочем, на этот раз ее тон был чуть менее уклончив, чем прежде. Позже, раздумывая над такой переменой, Грейс пришла к выводу, что причина в Генри. Должно быть, они с Лео понравятся друг другу. И вообще, учитывая, что возле озера посреди леса живут только они трое, глупо было бы не наладить отношения. А еще Лео предложил, чтобы Генри принес с собой скрипку и, как выразился сосед, «сбацал» что-нибудь. Или, может, Генри хочет познакомиться с группой и поимпровизировать с другими музыкантами? Грейс едва не сказала, что ученики Виталия Розенбаума не «бацают» и не «импровизируют с группой» – они воспитаны совсем в других традициях. Впрочем, вряд ли язвительный учитель вообще признал бы Лео и других участников «Дома ветра» музыкантами. Но потом Грейс передумала и не стала ничего говорить. Однако и приглашение тоже не приняла. Вместо этого самым неприятным тоном, который, как Грейс надеялась, точно должен был отпугнуть соседа, спросила, известна ли ему разница между классической игрой на скрипке и забавами любителей. На что Лео просто ответил:
– Да. Разница в отношении.
– В отношении? – с неприкрытым скепсисом повторила Грейс. – Да что вы говорите!
– Да. Вот так все просто, – проговорил сосед, очень довольный собой.
– Но… в отношении к чему?
– Я, конечно, могу ответить и сейчас, но за последствия не отвечаю. Может, лучше вернемся к этой теме через пару недель?
Хорошо, с серьезным видом кивнула в ответ Грейс. Через пару недель так через пару недель.
Когда они встали и направились к выходу из кафе, Лео помахал женщине за стойкой. А Грейс, которая в кои-то веки целый час не думала о том, что ждет их с Генри, вернулась к машине, села внутрь и поехала в северном направлении.
За несколько дней до этого состоялся короткий телефонный разговор с Витой. Грейс позвонила из дома, по стационарному телефону, который на всякий случай подключила в розетку. Перед этим Грейс снова нанесла визит в библиотеку имени Дэвида М. Ханта. Рабочий номер Виты она отыскала в Интернете за тридцать секунд, а вот решиться его набрать оказалось куда более сложной задачей. Разговор, учитывая все обстоятельства, получился достаточно сдержанный. Но когда Вита предложила встретиться, причем не где-нибудь, у себя в кабинете в Питтсфилде, Грейс сразу согласилась. Это, конечно, было не совсем то, чего она хотела, но на самом деле Грейс сама толком не понимала, чего хочет.
Она инстинктивно подалась вперед, высматривая коварный черный лед на трассе 7. Особенно внимательной следовало быть, когда дорога изгибалась. Теперь путь стал для Грейс хорошо знакомым. За неимением большего пришлось назначить главным метрополисом Грэйт-Баррингтон. У Грейс появилась привычка отправляться сюда, когда не могла найти необходимое в Канаане или Лэйквилле – то есть в большинстве случаев. Откровенно говоря, Грейс превратилась в такую горячую поклонницу Беркширской продуктовой лавки, что былое увлечение «Эли’с» в Верхнем Ист-Сайде начало казаться безобидным и очень экономным. Еще Грейс понравилось сидеть в паре приличных ресторанов, она оценила достоинства мясной лавки, а также магазина, где продавали только старинный форфор, включая тот самый обещанный Грейс сервиз из «Хэвиленд».
Сам городок был симпатичный – это Грейс уже давно приметила. Главная улица ничем не отличалась от других своих американских собратьев, зато здесь скрывалась пара укромных мест, где так и тянет остановить машину и пройтись. С Грэйт-Баррингтон у Грейс было связано много воспоминаний. Давно закрывшийся универсальный магазин, где маме нравились приветливое обслуживание и выставленные на продажу туфли. Книжный магазин «Чердак» на Стокбридж-Роуд, где Грейс целыми днями рылась в пыльных томах, разыскивая ранние психологические труды. А большой антикварный магазин, где они с Джонатаном купили пейзаж с полем, в котором сельские жители косили сено. Теперь он висел у них в столовой на Восемьдесят третьей улице.
Но разве картина до сих пор их с Джонатаном? И столовая их? В любом случае ей не хотелось больше видеть это полотно – так же как и все остальные экспонаты музея, посвященного эпохе «Семейная жизнь Грейс».
К тому времени, как Грейс проехала Ленокс и направилась на северо-запад, стало пасмурно, и небо затянуло темными облаками. Вита дала подруге адрес. Грейс выехала из процветающего Беркшира с его Тэнглвудским музыкальным центром и домом-музеем Эдит Уортон. Теперь ее окружали рассыпанные на больших расстояниях друг от друга фермы и индустриальные окраины Питтсфилда. То самое место, которое внесли в список как одно из самых загрязненных, и настоятельно призвали улучшить ситуацию. Примерно здесь же пролегала граница, до которой простирались детские воспоминания Грейс. Раз или два ее возили сюда в Колониальный театр. Кроме того, каждое лето, когда выпадали дождливые дни, Грейс как минимум один раз водили в Беркширский музей. Вполне возможно, Вита сопровождала Грейс в некоторых из этих экспедиций, когда гостила у подруги в домике на озере. Странно было думать, что теперь Вита жила и работала в местах, с которыми в первый раз познакомилась благодаря их дружбе. Питтсфилд был одним из тех старых городков, которые обычно проезжают на пути куда-нибудь еще. Из автобусов и поездов здесь в основном высаживаются по одной причине – это конечная станция. Питтсфилд пребывал в состоянии прогрессирующего запустения. Когда-то величественные дома теперь стояли в районах, заглядывать в которые было опасно, а заходить в неухоженные лесистые парки после наступления темноты и вовсе строжайше не рекомендовалось.
