Билл Видал - Смертельное наследство
— Достаточно! — Хадсон решил отреагировать еще до того, как Том успеет что-либо ответить. — Полагаю, старший инспектор, вы перешли все пределы. И я как адвокат рекомендую своему клиенту не отвечать на этот вопрос. Равно как и на все последующие. Ибо ваши инсинуации абсурдны. Я позволю себе напомнить, что мистер Салазар похитил миссис Клейтон под угрозой оружия, а потом пытался убить самого мистера Клейтона. Я посовещаюсь со своим клиентом, то есть своими клиентами, — исправился он, бросив взгляд в сторону Кэролайн, — и, как только они полностью оправятся от выпавших на их долю тяжких испытаний, мы выступим с совместным заявлением по этому делу.
— Мистер Хадсон, — обратился к нему Ред Харпер, повысив тон, — в эту самую минуту мои люди рискуют жизнью из-за происков Салазара! Между тем ваш клиент придерживает информацию по этому вопросу, и, будь мы сейчас в Америке, я велел бы арестовать его за создание помех деятельности федеральной…
— Мы не в Америке, мистер Харпер! — перебил его адвокат столь же эмоционально и с не меньшим напором. — Помимо всего прочего, ваши намеки на то, что мой клиент придерживает важную информацию, не более чем домыслы.
— Вы всерьез думаете, будто мы поверим, что вы не знаете, почему Салазар хотел вас убить? — Арчер не спускал глаз с Тома.
— Я уже говорил вам, — сердито ответил Клейтон, — что он хотел получить деньги. Деньги, которых у меня нет.
— Чушь собачья! — гаркнул Харпер, вскакивая на ноги. — И хоть мы не в Америке, вы, Клейтон, все еще являетесь американским гражданином, и я могу при необходимости вызвать вас в американский суд.
— Старший инспектор! Кажется, я достаточно ясно продемонстрировал нашу позицию. — Хадсон тоже пришел в раздражение. — И в настоящий момент вынужден констатировать, что завязавшаяся здесь перепалка чрезвычайно утомила моих клиентов и они полны желания закончить этот разговор.
— Что ж, пусть будет так, коли вы ставите вопрос подобным образом. — Арчер поднялся на ноги и повернулся к Тому: — Томас Деклан Клейтон, — произнес он мрачным торжественным голосом, — как официальное лицо я должен арестовать вас по подозрению в убийстве Антонио Эмилио Салазара. Вы можете хранить молчание, но… — Далее он прочитал стандартную формулировку, вызвав на губах у Реда Харпера удовлетворенную улыбку.
Кэролайн была потрясена, но тем не менее заметила, как зло блеснули глаза ее мужа. Такой же злой блеск появился и в глазах ее бывшего любовника.
Было договорено, что Том останется в госпитале под присмотром полиции еще двадцать четыре часа. После этого он формально будет считаться под арестом, хотя Хадсон уже составил официальное письмо, в котором его клиент отрицал свою вину и собирался настаивать на освобождении под залог. Арчер сказал, что не будет опротестовывать данное требование, но приложит все усилия к тому, чтобы максимально увеличить сумму залога. Он также предложил ему передать паспорта Клейтона, и Хадсон договорился с ним, что это станет одним из условий освобождения под залог.
После того как представители правоохранительных сил удалились, Хадсон ненадолго остался с клиентами, чтобы уверить их: обвинение несостоятельно и он добьется его отмены еще до того, как дело будет передано в суд. Потом адвокат сослался на срочные дела и тоже ушел.
— В твои намерения не входит возвращать деньги, не так ли? — осведомилась Кэролайн, когда они остались в одиночестве. Она сидела у окна, сложив на груди руки, освещенная закатным светом догоравшего дня.
— Я собирался вернуть их, — осторожно сказал Том. — Более того, очень хотел это сделать. Но проблема заключается в том, что я не понимаю, кому отдавать деньги при нынешних обстоятельствах.
— Может, полиции?
— С какой стати? Сомневаюсь, что таким образом мы сможем купить себе спокойную жизнь.
— А как насчет Дика?
— Я пытался, клянусь. Даже вместе со Стюартом составил проект мирового соглашения.
— А Дик?
— Сначала он хотел его подписать, но потом раздался телефонный звонок, и вся эта сделка накрылась.
— Какой же ты глупый, Том! — В голосе жены слышались страх и раздражение одновременно. — Как только я узнала всю историю этих денег, то только и твердила тебе, чтобы ты их вернул.
— Я обещаю вернуть все деньги, если в результате нас оставят в покое. Но сначала я должен убедиться в этом.
— Ну и что ты собираешься теперь делать?
Том жестом попросил жену подойти и присесть на постель, заключил в объятия и начал шепотом излагать ей на ухо свои соображения. В частности, просил ее взять детей и уехать на время к родителям. Он также обещал ей затребовать полицейскую охрану для семьи, пока все это дело не завершится. Кэролайн согласилась. Она тоже полагала, что семье следует на некоторое время уехать из Лондона.
— Мы уже договорились о покупке дома? — неожиданно спросила она.
— Еще не окончательно, но можем сделать это хоть сейчас. И даже внести деньги.
— Давай оставим это на время, Том. — Она едва сдерживала слезы. В комнате установилось молчание, потом Кэролайн отодвинулась от Тома и некоторое время всматривалась в его глаза. — Мне необходимо все обдумать.
Том не знал, что и сказать. Им вновь овладело тягостное чувство, что ему придется расплачиваться за свалившийся на голову цюрихский счет любовью Кэролайн.
Тома выписали из госпиталя в субботу утром. Днем он усадил свое семейство в автомобиль и повез в Глостершир. Рана в спине все еще побаливала, но он старался не обращать на это внимания, ибо не хотел, чтобы физическая боль отразилась на его планах. Шоссе М4 представлялось ему совсем другим, нежели в ту злополучную ночь, но он решил этим наблюдением с домочадцами не делиться. Равным образом он не сказал ни слова, когда они проезжали мимо поворота на Корстон-Виллидж. Кэролайн тоже хранила по этому поводу молчание. В любом случае, пока шло исследование места преступления, вход в поместье был запрещен всем.
Джек Хорнби пришел в ярость, когда узнал, что полиция отказалась предоставить защиту его внукам и дочери. Он посетил все ответственные за это учреждения, начиная с местного полицейского участка и кончая кабинетами высокопоставленных сотрудников Скотленд-Ярда. Даже звонил члену парламента от Глостершира. Все напрасно. Тогда он от отчаяния обратился к командиру полка, в котором прежде служил, и объяснил ему положение вещей. И выход был-таки найден, причем простой и эффективный. Два лейтенанта из этого парашютно-десантного полка получили двухнедельный отпуск, который согласились провести в поместье полковника Хорнби, обещавшего им отличную рыбалку и охоту. При этом они прихватили с собой табельное оружие — два пистолета. Еще два молодых лейтенанта готовились выехать в отпуск по тому же адресу, если полковник примет решение продлить свое гостеприимство на следующие две недели.
Том, успокоенный присутствием в поместье тестя двух вооруженных военных, вернулся в Лондон в субботу вечером в полном одиночестве. По возвращении включил автоответчик и прослушал несколько сообщений. Услышав голос Гринхольма, он по этому поводу даже откупорил бутылку коньяка «Реми». В своей небольшой, но прочувствованной речи Гринхольм, в частности, сказал: «С сожалением узнал о жизненных невзгодах, которые тебе пришлось перенести. Обвинения в твой адрес представляются просто смешными. Директор решил, — „решил“, отметил Том, а не „предложил“, — предоставить тебе отпуск, требующийся для улаживания всех твоих дел… Отпуск без сохранения содержания, как бы по собственному желанию… За твоими проектами присмотрит Владимир Крейц…»
Том выключил автоответчик. Он отлично знал подобного рода формулировки и хорошо понял, что имел в виду босс. Если Том достаточно быстро выйдет из этого дела, причем чистеньким как младенец, начальство поздравит его и даже разопьет с ним бутылку хорошего шампанского. Если же дело затянется, пусть и при благополучном исходе, и он будет отсутствовать на рабочем месте свыше трех месяцев, что в банковском деле почти вечность, о нем просто забудут.
Чтобы расслабиться, Том включил компьютер и, к немалому своему удивлению, обнаружил, что все еще имеет доступ к служебному сайту. Пробежав глазами сводную таблицу состояния текущих дел, в частности цюрихских фьючерсов, он выяснил, что фунт снова упал — на один и три четверти пенса. Хорошая новость для Тома и его банка.
Его бывшего банка.
Если, конечно, Крейц сделает все правильно.
Том пожалел, что у него мало свободных денег. Он мог бы под сурдинку продать и собственные фунты. Ведь факт остается фактом — фунт переоценен, и основательно. Промышленность буксует, экспорт в застое падает. Фунт будет обязательно снижаться. Если, конечно, не случится что-то из ряда вон.
Очень похоже, что приходит время серьезной игры. Возможно, самой серьезной в его жизни. Тогда почему бы не воспользоваться для этого деньгами Салазара?
