Майкл Смит - Те, кто приходят из темноты
— А что такое машина призраков Билла Андерсона?
Она вздохнула.
— Тебе и о ней не следовало бы знать.
— Верю. Однако я знаю. Неужели было необходимо убивать такого человека, как Андерсон? Да еще его жену и ребенка?
— Он рискнул сделать то, что позволяло глазу увидеть некоторые вещи.
— Господи, Эми, скажи прямо. Какие вещи?
— Подсказка в названии, мистер Уолен.
— С помощью машины можно видеть призраков?
— Души. Когда они ждут шанса вернуться обратно. Они повсюду вокруг нас, они живут в… Поверь мне, это было вредное изобретение. Его машина не принесла бы ничего хорошего. Людям лучше не знать некоторых вещей.
— Значит, Крэнфилд заплатил Биллу, чтобы он прекратил свои исследования.
— Джозеф был добрым человеком, но богатым и могущественным, а потому привык все делать по-своему. Даже люди с его опытом иногда перестают видеть общую картину. Это ошибка. Такие проблемы следует обсуждать с Девятью.
— Кто они такие?
— Люди, которые следят за всем. Принимают стратегические решения. Первые среди равных.
Тут я заметил, что другой мужчина подсел на ту же скамейку на площади. Он не разговаривал с первым мужчиной, просто сидел на другом конце и наблюдал за окружающим миром. А женщина лет шестидесяти стояла неподалеку от них возле тотемного столба.
— К сожалению, деньги подсказали Андерсону, что он сделал настоящее открытие, — продолжала Роза. — Он начал делать в Интернете намеки относительно своей работы.
— Неужели это такое преступление? Ведь это лишь намеки.
— Придет время, когда Интернет станет нашим главным союзником. Рано или поздно кто-то скажет все, что можно сказать, представит реальные доказательства невообразимого, и тогда не останется границы между реальностью и иллюзией. Однако этот момент еще не настал.
— Значит, ваши люди приняли решение убить Андерсона.
— Однако с его семьей ничего не должно было случиться.
— Но теперь кое-что знаю я. Значит…
— Ты только думаешь, что знаешь, и не более того. Я уверена, что ты понимаешь, как прозвучат твои откровения. Да и сам ты не принял всерьез слова Гэри, когда он тебе все рассказал.
— А что будет со мной?
— Решение еще предстоит принять — без твоего участия.
Она немного помолчала.
— Я обнаружила, что не могу рекомендовать обычные меры. Эми еще сильна. Но это пройдет.
— Я бы не стал на это особенно рассчитывать, — заметил я. Мой голос дрогнул. — Она сильная женщина.
— Однако нам известно о той ночи в Лос-Анджелесе. Мы знаем, что коллеги и служба внутреннего расследования решили принять твою версию тех событий. Они учли твой безупречный послужной список, к тому же никто не будет плакать из-за гибели четырех подонков. Но мне также известно — не забывай, Эми все это знает, — что все произошло совсем не так. Ты ушел ночью на поиски тех двух мужчин. И взял с собой пистолет, но оставил дома рацию и полицейский жетон. То, что потом произошло, было предопределено. Эми может дать показания.
— Она не станет этого делать, — сказал я.
— Может быть. Но я стану.
— В таком случае я также начну говорить.
— Твои откровения приведут тебя в камеру со стенами, обитыми войлоком. Тебе припомнят ту ночь. Подумай об этом.
Холодность в ее голосе заставила меня вспомнить, что я однажды уже говорил с этой женщиной. В тот день, когда встречался с Эми на пирсе, часть времени я беседовал с Розой. А до этого? Почти наверняка. Может быть, множество раз с тех пор, как мы познакомились, — в те моменты, когда моя жена казалась не похожей на себя. Впрочем, с каждым из нас такое случается.
Когда же Роза начала брать ситуацию под свой контроль? Когда мы потеряли ребенка, который мог бы связать нас крепче? Могло ли это событие заставить Эми больше уйти в себя, предоставив свободу действий Розе? Или все делалось по плану и Роза вошла в силу по расписанию?
— Так кто же тот парень на фотографиях в твоем мобильном?
Она улыбнулась своим мыслям — от таких улыбок мужа охватывает печаль.
— Его зовут Питер, раз уж тебе интересно.
— Мне плевать на его имя. Я спросил, кто он такой.
— Ах, извини. Он программист, Джек. Живет в Сан-Франциско, ему двадцать четыре года. Играет в группе на гитаре. Очень хороший музыкант. Тебя интересует именно это?
Я не знал, что меня интересует.
— И как давно ты с ним встречаешься?
— Мы встречались только один раз. Позавчера, в Лос-Анджелесе.
— Так ты ездила туда для встречи с ним?
— Да.
— Я не понимаю, — сказал я. — Как же получилось, что у тебя были его фотографии, если ты никогда раньше с ним не встречалась?
— Одна из наших помощниц его выследила. Она сделала несколько снимков и прислала их мне. У нее был предварительный разговор с ним — одна из задач, которые решают наши шеперды. После этого мы обменивались письмами.
— Я все равно не понимаю. Что ты имела в виду, когда сказала, что она его выследила?
Улыбка не покидала ее лица, и я понял, как долго я не видел, чтобы от Эми исходило такое внутреннее сияние. Интересно, сколько в этом было моей вины, а какая часть вообще от нас не зависела?
— Много лет назад, — сказала она, — жила молодая женщина, которая очень любила джазового музыканта. Он был невероятно талантлив и мог творить музыку как никто другой, и… ну, в общем, ты понял. Однако этот человек также не мог примириться со своей природой, с тем, что происходило в его голове. И он сражался с самим собой. Он слишком много пил. И умер молодым. Но теперь я снова его нашла, и в этот раз все будет иначе.
— Значит, он здесь, в Сиэтле?
— Нет. Ему необходимо время, чтобы привыкнуть. Тем не менее наша первая встреча прошла удачно. Я думаю, он скоро будет здесь. Во всяком случае, очень на это надеюсь.
— Ты его любишь?
— Я всегда его любила.
Несколько мгновений я ее ненавидел, но все равно не хотел, чтобы она уходила. Я провел последние семь лет с человеком, который был очень похож на эту женщину. И я понимал: как только я встану, мой первый же шаг будет сделан в мир, где я никогда не бывал прежде.
Теперь она чаще поглядывала на площадь. Там уже собралось пять или шесть человек, внешне никак не связанных друг с другом, но занимавших общее пространство.
Я посмотрел в ее лицо, вспоминая все ракурсы, в которых мне доводилось его видеть.
— Ты что-нибудь сделала по поводу дня рождения Аннабель?
Она усмехнулась и на мгновение изменилась, а в ее глазах я увидел что-то от женщины, которую так хорошо знал. И даже не что-то, а очень многое.
— Можешь проверить, — сказала она. — Девочка с ума сходит от «Банановой республики».[34]
А потом Эми исчезла.
— Не беспокойся, — деловито сказала Роза. — Эми будет продолжать исполнять прежние обязанности, играть свою роль в жизни других людей. И никто ничего не будет знать — кроме тебя.
— А что со мной?
— Да ничего, — сказала она, и я понял, что разговор подошел к концу. Ее чашка была пуста. Мое время подошло к концу.
— И чем замечательно это место? — тем не менее спросил я. — Эта площадь. Почему здесь возникают такие странные ощущения?
— Есть места, где стена становится тоньше, — ответила она. — Это одно из них. Вот и все.
Я пересчитал людей, стоявших под деревьями так, словно это были восемь незнакомцев, глядящих в разные стороны. Один из них оказался Беном Циммерманом.
— Я вижу только восемь.
— Джо был девятым, — сказала она — На его место выбрали другого.
Я кивнул. До меня дошло. Переезд в Берч-Кроссинг произошел вскоре после смерти Крэнфилда, хотя процесс подготовки начался значительно раньше — когда Эми выбрали для участия в передаче здания в Беллтауне.
Быть может, когда ей исполнилось восемнадцать, она встретила кого-то по имени Шеперд и ее жизнь изменила направление.
— И что же будет теперь?
— Я скажу «прощай».
Она встала и пошла в сторону площади.
— Эми, — громко позвал я; она приостановилась. — Мы еще встретимся.
Она снова зашагала к площади. Вскоре она уже стояла под деревьями вместе с остальными. Все молчали, но потом одновременно склонили головы. Они все еще могли показаться случайными прохожими, остановившимися в том месте, где когда-то не было никакого города, — быть может, они и были причиной, по которой этот город появился.
Город, где прежде была дикая природа, место, где некоторые люди могли призывать себе подобных: оно считалось священным еще до того, как они нашли сюда дорогу. Во время полета в Лос-Анджелес я успел прочитать книгу по местной истории, которую купил в нескольких кварталах отсюда. Я выяснил, что когда-то здесь была деревня под названием Джиджилалетк. Перевод звучал примерно как «маленькая переправа».
