Дэн Браун - Инферно
Сински подпрыгнула.
— FS-2080?! — Она уставилась на хозяина в шоке.
Хозяин также был поражен.
— Это о чем-то вам говорит?
Сински скептически кивнула.
— Вне всякого сомнения, да.
Сердце Сински колотилось. FS-2080. Хотя она не знала личности человека, она, безусловно, знала, что обозначало кодовое название. ВОЗ контролировал подобные кодовые названия в течение многих лет.
— Движение трансгуманистов, — сказала она. — Вы знакомы с ним?
Хозяин покачал головой.
— Говоря простым языком, — объясняла Сински, — трансгуманизм — философия, заявляющая, что люди должны использовать все доступные технологии для проектирования нашего собственного вида и сделать его более сильным. Естественный отбор.
Хозяин с видимым безразличием пожал плечами.
— По большому счету, — продолжала она, — движение трансгуманистов состоит из достойных доверия лиц — ответственных ученых, футуристов, провидцев — но, как и в большинстве движений, в него входит маленькая, но воинственная фракция, которая верит, что движение движется недостаточно быстро. Они апокалиптические мыслители, считающие, что конец близок и кто-то должен принять решительные меры, чтобы спасти будущее нашего вида.
— И я предполагаю, — сказал хозяин, — что Бертран Зобрист был одним из этих людей?
— Безусловно, — сказала Сински. — Лидер движения. Помимо того, что он был выдающимся интеллектуалом, он был еще и чрезвычайно харизматичным и сочинял статьи о судном дне, порождающие целый культ фанатиков трансгуманизма. Сегодня многие из его фанатичных учеников используют эти кодовые имена — все они имеют похожую форму, — две буквы и четырехзначный номер — например DG-2064, BA-2105 или тот, который вы сейчас упомянули.
— FS-2080.
Сиински кивнула.
— Это может быть кодовым именем трансгуманиста.
— Числа и буквы имеют значение?
Сински двинулась к его компьютеру.
— Откройте браузер. Я покажу вам.
Хозяин выглядел неуверенным, но подошел к компьютеру и запустил поисковую систему.
— Введите «FM 2030», — сказала Сински, устраиваясь позади него.
Хозяин напечатал «FM-2030», и появились тысячи веб-страниц.
— Нажмите любую из них, — сказала Сински.
Хозяин выбрал верхнюю строку в результатах поиска, которая отсылала к странице Википедии, где красовалось фото симпатичного иранца Ферейдуна М. Эсфандиари, который характеризовался как писатель, философ, футурист и предвестник движения трансгуманизма. Родился в 1930 году. Указывалось, что он донёс идеи трансгуманизма до широких масс, кроме того, предсказал искусственное оплодотворение, генную инженерию и глобализацию.
Согласно Википедии, Эсфендиари смело заявил, что новые технологии позволят ему прожить до ста лет, редкого возраста для его поколения. Чтобы показать уверенность в будущей технологии, Ферейдун М. Эсфендиари взял кодовое имя FM-2030, состоявшее из комбинации инициалов его первого и второго имени и годом, в котором ему исполнилось бы сто лет. К сожалению, он скончался от рака поджелудочной железы в семидесятилетнем возрасте и не достиг своей цели, но в память о нем рьяные последователи трансгуманиста воздали должное FM-2030 и стали использовать его принципы присваивания имен.
Когда хозяин закончил читать, он встал, подошел к окну и безучастно смотрел на океан в течение долгого времени.
— Итак, — наконец прошептал он, как будто думая вслух. — Возлюбленный Бертрана Зобриста — этот FS-2080 — является, очевидно, одним из этих… трансгуманистов.
— Без сомнения, — ответила Сински. — Я сожалею, что не знаю точно, кто этот FS-2080, но…
— К этому я и веду, — прервал хозяин, все еще уставившись на море. — Зато я знаю. Точно знаю, кто это.
Глава 74
Кажется, сам воздух был пропитан золотом.
Роберт Лэнгдон посетил много великолепных соборов в своей жизни, но обстановка Кьеза д’Оро Св. Марка всегда казалась ему действительно исключительной. В течение многих столетий утверждалось, что просто от вдыхания воздуха собора Св. Марка можно стать богатым человеком. Заявление следовало понимать не только метафорически, но также и буквально.
Благодаря внутренней облицовке, состоящей из нескольких миллионов древних золотых плиток, множество частиц пыли, колеблющихся в воздухе, как говорили, фактически были пятнами золота. Эта находящаяся во взвешенном состоянии золотая пыль вместе с ярким солнечным светом, который проникал через большое западное окно, составляла волнующую атмосферу, помогающую верующим достигать и духовного богатства и, если они вдыхали глубоко, более мирского обогащения в виде золочения легких.
В этот час низкое солнце, проникающее через западное окно, распространилось по голове Лэнгдона как широкий, мерцающий веер или навес из сияющего шелка. Лэнгдону оставалось только набрать преисполненного благоговением дыхания, и он ощущал, что Сиенна и Феррис делают то же самое.
— Нам куда? — прошептала Сиенна.
Лэнгдон указал на ряд восходящих лестничных ступеней. Часть церковного музея была на верхнем уровне и представляла обширную выставку, посвященную лошадям Св. Марка, которая, как надеялся Лэнгдон, быстро укажет на личность таинственного дожа, который отрубил головы животным.
Когда они поднимались по лестнице, он видел, что Феррис снова боролся со своим дыханием, и Сиенна в течение нескольких минут ловила взгляд Лэнгдона. Выражение ее лица было предостерегающим, она осторожно кивала в сторону Ферриса и изрекла что-то, чего Лэнгдон не мог понять. Прежде, чем он мог попросить у нее разъяснение, Феррис оглянулся, на долю секунды опоздав, поскольку Сиенна уже отвернула глаза и смотрела непосредственно на Ферриса.
— Вы в порядке, доктор? — невинно спросила она.
Феррис кивнул и стал подниматься быстрее.
Талантливая актриса, подумал Лэнгдон, но что она пыталась сказать мне?
Когда они добрались до второго уровня, их взору предстала вся базилика, расположившаяся под ними. Святилище было построено в форме Греческого креста, по внешнему виду скорее напоминающее квадрат, чем вытянутый прямоугольник собора Святого Петра или Нотр-Дам. С более коротким промежутком между притвором и алтарем, собор Св. Марка излучал мощь и надежность, а также чувство большей доступности.
Чтобы не казаться слишком доступным, алтарь церкви располагался позади экрана с колоннами и был увенчан внушительным распятием. Защищенный изящным балдахином, он имел один из самых ценных запрестольных образов в мире — знаменитый Pala d’Oro. Роскошный фон из позолоченного серебра, эта «золотая ткань» была тканью только в том смысле, что это была объединённая мозаика из предыдущих работ — прежде всего византийская эмаль — вся вплетенная в единственную готическую раму. Для украшения его были использованы приблизительно одна тысяча триста жемчужин, четыреста гранатов, триста сапфиров, а также изумруды, аметисты и рубины. Pala d’Oro, как полагали, наряду с лошадьми Св. Марка, был одним из самых прекрасных сокровищ в Венеции.
Образно говоря, слово «базилика» обозначало любую восточную церковь византийского стиля, возведенную как в Европе, так и на Западе. Будучи копией Юстиниановской базилики Святых апостолов в Константинополе, собор Святого Марка был построен действительно в восточном стиле, и путеводители часто предлагали его в качестве альтернативы турецких мечетей, многие из которых были византийскими соборами, превратившимися в молитвенные дома мусульман.
В то время как Лэнгдон никогда бы не счел собор Св. Марка заменой выдающимся мечетям Турции, он должен был признать, что его страсть к византийскому искусству может быть удовлетворена посещением тайной анфилады комнат, находящимся рядом с правым трансептом этой церкви, в которых скрыты так называемые Сокровища Св. Марка — роскошная коллекция из 283 драгоценных икон, ювелирных изделий и чаш, полученных во время разграбления Константинополя.
Лэнгдон был доволен тем, что днём в базилике оказалось спокойно. Бродили обычные толпы, но по крайней мере, можно было развернуться. Временами сливаясь с разными группами, Лэнгдон вёл Сиенну с Феррисом к западному окну, где посетители могли выйти и увидеть коней на балконе. Несмотря на уверенность Лэнгдона в том, что они сумеют распознать интересующего их дожа, он не совсем понимал, какой шаг им предпринять после этого. Выяснить, где он сам? Где его гробница? Его статуя? Для этого могла понадобиться помощь, учитывая, что на территории собора сотни скульптур — в склепах нижнего яруса и в крытых гробницах северного крыла.
Лэнгдон разыскал молодую женщину-экскурсовода, проводящую экскурсию, и вежливо прервал ее рассказ. — Извините меня, — сказал он. — Этторе Вио сегодня работает?
— Этторе Вио? — Женщина странно посмотрела на Лэнгдона. — Sì, certo, ma…[91] — Она резко остановилась, ее глаза засияли. — Lei e Robert Langdon, vero?! Вы — Роберт Лэнгдон, не так ли?
