Джон Вердон - Загадай число
Синеглазая Пат без выражения посмотрела на него.
— Вызвать скорую? — спросила она у Нардо.
— Да, пусть приезжают, — отозвался тот, помедлив.
— Им тоже? — спросила она, кивнув на странную парочку на кровати. Ее взгляд привлекли серебряные башмачки. Она сощурилась, будто пытаясь прогнать обман зрения.
Помолчав, он выжал из себя брезгливое «да».
— Машины отозвать? — спросила она, поморщившись, очевидно поняв, что башмачки ей не пригрезились.
— Что? — переспросил он, снова помедлив. Он смотрел на осколки лампы и на пулевое отверстие в стене.
— Наши ребята патрулируют район на машинах и опрашивают соседей. Всех собрать?
Казалось, что решение дается ему с неожиданно большим трудом. Наконец он сказал:
— Да, собирайте.
— Хорошо, — отозвалась она и вышла из комнаты.
Большой Томми с откровенной неприязнью рассматривал рану на голове Дермотта. Бутылка от «Четырех роз» приземлилась на подушке между ним и старухой, чей кудрявый парик съехал набок, отчего ее голова казалась повернутой на пол-оборота.
Гурни рассматривал броскую этикетку на бутылке и наконец-то нашел ответ, который так долго искал. Он вспомнил слова Брюса Плюма о том, что Дермотт (он же мистер Сцилла) утверждал, будто видел четырех розовогрудых дубоносов, и зачем-то несколько раз подчеркнул цифру четыре. Гурни осенило, на что он таким образом намекал. «Четыре розы»! Как и подпись «Мистер и миссис Сцилла» в журнале посетителей, это сообщение было еще одной загадкой в его хитроумной игре по одурачиванию тупых злых копов. Поймайте меня, если сможете.
Минуту спустя Пат вернулась и деловито сообщила:
— Скорая едет. Все машины в пути. Опрос соседей отменен.
Она мрачно посмотрела на кровать. Старуха издавала странные звуки, одновременно напоминающие причитание и мычание. Дермотт лежал неподвижный и бледный.
— Он вообще жив? — спросила Пат без особого интереса.
— Понятия не имею, — отозвался Нардо. — Проверьте на всякий случай.
Она поджала губы, подошла к телу и пощупала пульс на шее.
— Да, живой. А с ней что?
— Это жена Джимми Спинкса. Ты слышала про Джимми Спинкса?
Она покачала головой:
— Кто это?
Он помедлил, потом сказал:
— Забудь.
Она пожала плечами, как будто забывать было естественной частью ее работы.
Нардо несколько раз глубоко вздохнул.
— Идите с Томми наверх, встаньте на входе. Теперь мы знаем, что это и есть сукин сын, который всех убил, так что придется по новой вызывать экспертов и просеивать весь этот чертов дом через сито.
Пат и Томми обменялись недовольными взглядами, но вышли из комнаты без разговоров. Проходя мимо Гурни, Томми произнес:
— У вас осколок из головы торчит.
Он произнес это так буднично, точно речь шла о пылинке на плече.
Нардо дождался, когда их шаги стихнут на лестнице, и только тогда заговорил.
— Отойдите от кровати, — сказал он, и голос его был нервным.
Гурни понимал, что на самом деле он хочет, чтобы он отошел подальше от оружия — револьвера Дермотта в разодранной игрушке, пистолета Нардо и тяжелой бутылки. Он спокойно отошел.
— Отлично, — произнес Нардо, явно стараясь держать себя в руках. — А теперь у вас есть один-единственный шанс все объяснить.
— Можно я сяду?
— Да можете хоть на уши встать! Объяснитесь, сейчас же.
Гурни сел на кресло рядом с разбитой лампой.
— Он собирался стрелять. Еще секунда — и у вас была бы пуля в горле. Или в голове. Или в сердце. Был только один способ его остановить.
— Вы не пытались его остановить. Вы сказали ему застрелить меня. — Нардо сжал кулаки так сильно, что костяшки побелели.
— Но он ведь этого не сделал.
— Но вы его к этому подталкивали.
— Иначе его было не остановить.
— Остановить? Вы спятили! — зарычал Нардо, уставившись на Гурни как бойцовский пес, готовый сорваться с цепи.
— Факт остается фактом: вы живы.
— То есть вы считаете, что я жив, потому что вы сказали ему меня пристрелить? Вы хоть сами понимаете, какой это бред?
— Серийные убийцы одержимы манией контроля — тотального. Для безумного Грегори было важно контролировать не только настоящее и будущее, но и прошлое. Сцена, которую он вас пытался заставить разыграть, — это повторение трагедии, которая произошла в этом доме двадцать четыре года назад, но с одним ключевым отличием. В то время маленький Грегори не мог остановить отца и защитить мать. Эта история навсегда изменила ее, и его тоже. Взрослый Грегори хотел отмотать пленку назад, чтобы все повторилось и он смог изменить финал. Он хотел, чтобы вы проделали все, как его отец, — до момента, когда тот замахнулся бутылкой. В ту секунду он собирался вас застрелить, чтобы избавиться от пьяного чудовища и спасти свою мать. Все его убийства были про это — попытки подчинить себе и уничтожить Джимми Спинкса, убивая других алкашей.
— Гэри Сассек не был алкашом.
— Возможно, не был. Но Гэри Сассек уже работал в полиции во времена Джимми Спинкса, и Грегори мог узнать в нем приятеля отца. Может быть, они даже выпивали вместе. А то, что вы тоже в то время работали, сделало вас подходящей заменой самого отца — идеальным способом вернуться назад и изменить ход истории.
— Вы сказали ему застрелить меня! — не успокаивался Нардо, но, к облегчению Гурни, уверенности в его голосе поубавилось.
— Я сказал ему вас застрелить, потому что лучший способ остановить одержимого контролем убийцу, когда слово твое единственное оружие, — это заставить его усомниться, что именно он контролирует ситуацию. Часть фантазии о всемогуществе заключается в том, что именно он принимает все решения, что все зависит от него, а над ним ни у кого нет власти. Необходимо разрушить эту уверенность, обставив дело так, будто он делает именно то, чего вы от него хотите. Противостоять ему напрямую значит получить пулю. Молить о пощаде — тоже значит получить пулю. Но скажите ему, что это вы хотите, чтобы он поступил так, как собирался, — и происходит замыкание.
Нардо слушал так, будто старался найти в его повествовании слабые места.
— Вы говорили очень уж натурально. С такой ненавистью, будто и впрямь хотели, чтобы он меня прикончил.
— Если бы я звучал ненатурально, мы бы сейчас с вами не разговаривали.
Нардо сощурился:
— А как же насчет расстрела в Порт-Оторити?
— В каком смысле?
— Вы грохнули там какого-то бомжа, потому что он напоминал вашего пьющего папашу.
Гурни улыбнулся.
— Что здесь смешного?
— Две вещи. Во-первых, я никогда не работал в Порт-Оторити. Во-вторых, за двадцать пять лет в полиции я ни разу не стрелял из своего пистолета.
— То есть это все чушь собачья?
— Мой отец действительно пил, это… сложная тема. Он все равно что постоянно отсутствовал, даже когда был рядом. Но убийство какого-то случайного бедолаги не исправило бы ситуацию.
— Ну и какой был смысл гнать эту пургу?
— Смысл в том, что мы в результате имеем.
— Чего?..
— Господи, лейтенант, да я просто пытался отвлечь его и тянул время, чтобы вы успели что-нибудь сделать с помощью чертовой бутылки.
Нардо тупо уставился на него, будто информация перестала помещаться в его мозгу.
— А то, что мальчишку переехала машина, — тоже пурга?
— Нет. Это правда. Его звали Дэнни. — Голос Гурни стал хриплым.
— И водилу так и не поймали?
Гурни покачал головой.
— Никаких зацепок?
— Один очевидец сказал, что машина была красной «БМВ», что она весь вечер стояла напротив кабака, и когда из кабака к этой машине подошел хозяин, он был откровенно пьян.
Нардо задумался:
— И что, никто в баре не дал наводки?
— Его там никто не знал, он пришел впервые.
— Давно это было?
— Четырнадцать лет и восемь месяцев тому назад.
Они несколько минут помолчали, затем Гурни не спеша, тихим голосом продолжил:
— Я отвел его на детскую площадку в парке. По тротуару мимо шел голубь, и Дэнни пошел за ним. Я думал о своем, об убийстве, которое тогда расследовал. Голубь сошел с тротуара на дорогу, и Дэнни за ним погнался. Когда я понял, что происходит, было слишком поздно. Его сбили.
— У вас есть другие дети?
Гурни помедлил с ответом.
— С матерью Дэнни — нет.
Затем он закрыл глаза, и оба долгое время молчали. Нардо первым нарушил тишину:
— Значит, это Дермотт убил вашего приятеля, сомнений нет?
— Сомнений нет, — отозвался Гурни и поразился усталости, сквозившей в обоих голосах.
— И других он же?
— Похоже на то.
— Почему именно сейчас?
— В каком смысле?
— Зачем он так долго ждал?
— Ждал удобного момента, а может, вдохновения или прозрения. Я предполагаю, что он работал над какой-нибудь системой безопасности для большой базы данных медицинского страхования. И в какой-то момент решил написать программу, которая на основе этой базы создаст список людей, которые лечились от алкоголизма. Возможно, так все и началось. Думаю, открывшиеся возможности вскружили ему голову и он придумал схему — написать всему списку, чтобы вычислить тех, кому есть чего бояться. Эти люди выдали себя, отправив ему чек, и он принялся изводить их своими злобными виршами. В какой-то момент он забрал свою мать из центра, где за ней ухаживали после нападения.
