Мощи Распутина. Проклятие Старца - Валтос Уильям М

Ростку это показалось логичным, однако…

— Профессор Альцчиллер думал иначе, — сказал он.

— Ах да, Альцчиллер. У него всегда были экзотические теории.

— Но он когда-то работал на вас.

— Альцчиллер не был биологом. Он был судебным экспертом, собирателем костей. И работал на моих предшественников. Но это было давно.

— Его посылали с экспедицией в Лаос и Камбоджу, обследовать останки солдат на предмет следов биологического оружия, верно?

Самоуверенное выражение лица генерала поблекло.

— Допустим.

— Как называлась та экспедиция? «Желтый дождь»?

— Вы знаете об этом? — перебила его Чандхари. — Знаете о его работе?

— Да.

— Сам Альцчиллер никогда ничего не рассказал бы о той поездке, — сказал Шерман. — И в статье о ней было написано далеко не все. Как вы узнали о том проекте?

— Как и у вас, у меня свои источники, — улыбнулся Росток.

Его источником был репортер «Скрантон Таймс», которому Альцчиллер давал интервью после экспедиции «Желтый дождь» и которого он уговорил сохранить истинную цель поездки в тайне. Репортер держал свое слово, пока не позвонил Росток и не убедил его, что раз Альцчиллер мертв, тайну можно раскрыть.

— Чертовы СМИ, — злобно бросил Шерман. — Ваш источник — это какой-то репортер. Он, вероятно, сказал вам, что Альцчиллер не обнаружил ничего значительного? Только пару листьев и веток с желтым налетом. Мнения о его происхождении разошлись. Некоторые высокоуважаемые ученые предположили даже, что это пчелиный помет или пыльца.

— Однако ваши предшественники так не считали. Шерман пожал плечами.

— Об этом уже писали в научных журналах, так что, думаю, мир не рухнет, если и вы узнаете. В полевых отчетах было сказано, что осадок остался от воздушного спрея, распыленного над племенем Хмонг. Мы и биомедицинская лаборатория в Эджвуде взяли образцы для исследования. В них оказалась не пыльца, но и никаких обычных химических веществ мы в них тоже не обнаружили.

— Это был тот самый желтый осадок?

— Единственным веществом, которое распознали наши люди, был лаурилсульфонат. Это поверхностноактивное вещество, которое входит в состав туалетного мыла и моющих средств. Как думаете, что оно делало в глубоких джунглях? Единственное рациональное объяснение: его распылили, чтобы смыть следы биологических или химических агентов.

— Зачем кому-то это понадобилось? — спросил Росток. Ни о чем подобном профессор не упоминал. — Они боялись оставить следы?

— Не обязательно. Подобную операцию проводят, чтобы нейтрализовать ядовитые осадки, прежде чем вводить войска. Одна из основных проблем биологического оружия состоит в долговечности его химических агентов. Они остаются активными вплоть до оккупации зараженной территории. Помните, как тяжело было очистить здание Сената в Вашингтоне [38]? А ведь доза спор сибирской язвы была небольшая по сравнению с огромными объемами, которые обычно используются на поле военных действий.

— Есть только два способа уничтожить биохимические осадки, — подвел итог Шерман. — Самый эффективный — сжечь их.

— Лабораторию Альцчиллера сожгли, — вспомнил Росток. — Полностью уничтожили всего через несколько часов после его смерти.

— Второй способ — избавиться от осадков с помощью какого-нибудь поверхностно-активного вещества или дезинфицирующего раствора, — сказала доктор Чандхари. — Так делали русские в Афганистане и вьетнамцы в Лаосе.

— Министерство продезинфицировало банковское хранилище, — сказал Росток. — Значит, теперь там безопасно.

— И поэтому мы не смогли достать образцов… — начала было Чандхари, но осеклась, заметив на себе недовольный взгляд Шермана.

— Что вы сказали? — Росток встал между ними, прерывая зрительный контакт. — Какие образцы? Когда вы пытались взять образцы?

— Она говорила об образцах, которые Альцчиллер искал в Камбодже, — сказал Шерман. — Когда мы услышали о его смерти, то вспомнили об экспедиции.

Чандхари облегченно улыбнулась и закивала головой в знак согласия:

— Все верно. Еще этим утром мы обсуждали образцы, привезенные профессором. Они оказались бесполезными.

Лгать у нее получалось не так хорошо, как у Шермана.

— Давайте-ка все проясним, — выступил Росток. — Мы здесь говорим о биологическом оружии. Если я ничего не путаю, профессор Альцчиллер по вашему заданию искал остатки химических веществ в Лаосе.

Двое смотрели на него, озадаченные.

— Поэтому вам потребовалась моя одежда? Вы ищете образцы тех же веществ в Миддл-Вэлли, верно?

Росток разглядывал их лица, пытаясь увидеть мимический жест, подтверждающий его догадку, когда из коридора раздался звук сирены. Он услышал шум открывающихся дверей коридора, а за ним — звук приближающихся шагов. Судя по тяжелым ударам, шел кто-то в военных ботинках.

Возможно, охранники.

Шерман мог вызвать их незаметно для остальных.

И действительно, в дверь просунул голову молодой военный.

— Вам не нужна помощь сэр? — спросил он Шермана.

Шерман сделал шаг вперед, и на лице его вновь появилась фальшивая улыбка.

— Как думаете? — спросил он Ростка. — Будут у нас с вами проблемы?

Росток покачал головой.

— Нет, — пробормотал он. — Проблем не будет. Шерман кивнул, и военный закрыл дверь.

Снаружи послышались приглушенные реплики, затем удаляющиеся шаги.

— Боюсь, нам придется вас немного задержать, — сказал Шерман. — Бежать даже не пытайтесь: у охранника за дверью приказ стрелять в вас.

72

— Это еще что за новости? — Росток, не веря своим ушам, глядел на Шермана. — Вы не можете меня здесь держать.

— Это ненадолго. Считайте, это задержание в целях безопасности: юридически оно оправдано.

— Я офицер полиции, — напомнил ему Росток. — Я веду расследование.

— Но сейчас вы на охраняемой военной базе. И я командующий офицер. Если я сказал, что вы остаетесь, значит, вы остаетесь.

— Кем вы себя возомнили? — Росток изо всех сил старался говорить тише, чтобы не встревожить охранника за дверью. — Вы препятствуете проведению расследования, нарушаете права человека, вмешиваетесь в действия офицера полиции, проводите незаконное заключение…

— Успокойтесь, — осадил его Шерман. — Все это для вашего же блага. Вы не в том состоянии, чтобы уходить. Чем больше вы будете напрягаться, тем хуже будете себя чувствовать.

— Но мне нужно назад… — настаивал Росток.

— Не волнуйтесь, мы найдем мощи. И рядом с ними, вероятно, тело вашей репортерши. Как. там ее, Робин Кронин? Или мне следует говорить Кронштадт?

— Вам известно ее настоящее имя.

— Конечно. Мы все про нее знаем. Сами как думаете, кто посоветовал Уинфилду нанимать человека с предками из России?

— Ах ты ублюдок… но зачем?

Шерман посмотрел на него, презрительно улыбнувшись:

— Если б ты не вмешался, она принесла бы мощи Уинфилду, и все были бы довольны.

— Но умерло столько людей…

— К сожалению, это неизбежно. Соприкосновение с рукой предопределило судьбу всех вас.

Росток чувствовал, что глазам становится жарче. Горло, как и предупреждала Чандхари, начало сжиматься. Онемение достигло кончиков всех пальцев.

— Ты приказал убить Ивана… и остальных… ублюдок… за всем этим стоишь ты…

Забыв об охраннике снаружи, Росток кинулся на Шермана. Но генерал с легкостью увернулся.

— Видите, о чем я говорил? — вздохнул он. — Вы не можете двигаться быстро. Вы не в том состоянии, чтобы уходить.

Мы непричастны к тем убийствам, — проговорила вдруг Чандхари.

— Замолчи, — приказал Шерман.

— Нет. Я думаю, он имеет право знать.

— Эта информация засекречена.

— Но он никому не расскажет. Он и так умирает. Пусть узнает.

Шерман колебался, словно пытаясь оценить состояние Ростка.

— Ладно, какая, к черту, разница, — уступил он. Рассказывай. Он никуда не сбежит. Все равно его ждет пустая лаборатория и камеры наблюдения.