Джеймс Гриппандо - Смерть в кредит
– Тут никаких гарантий: дело случая.
– Да уж, суд на то и суд – все непредсказуемо. Только ведь ты снова убегаешь, тебя полиция будет разыскивать, и не исключено, что поймают.
– Если так, тогда пойду под суд. Никогда нельзя знать, как оно обернется.
Джек пытался понять, что происходит, и не мог. Он рисковал жизнью ради нее, выложил пятьдесят тысяч долларов, чтобы вырвать Мию из рук психопата, – и вот она убегает. Зачем она это делает? Чтобы спастись от обвинения в убийстве? А может, ей попросту легче начать все заново, с нуля?
– Прости, Джек. Я люблю тебя и в твоих чувствах не сомневаюсь – после всего, что ты для меня сделал.
Джек не ответил. Он не стал спорить, пускаться в дебаты о правде и преданности. Какой смысл? Ведь для себя она уже все решила.
– Пойми, я не бросаю тебя.
– Все это как-то не так.
– Ты прав. – Губы Мии тронула улыбка. Она сделала шаг навстречу и проговорила: – Поехали вместе.
– Что? Я не могу.
– Почему нет?
– Не знаю… Не могу.
– Потому что это неразумно?
– Да.
– Надо понимать, ты меня не любишь и не хочешь, чтобы мы были вместе?
– Нет, просто это противоречит здравому смыслу.
– Понимаешь теперь? А по мне, неразумно оставаться здесь и дать себя засудить. Поэтому я приняла такое решение.
Джек хотел что-нибудь возразить и не смог – как видно, аргументы были исчерпаны.
– Если передумаешь, – проговорил он, – ты знаешь, где меня искать.
– И ты тоже, если что. Я буду…
Джек коснулся кончиками пальцев ее губ, не давая закончить фразу.
– Я не хочу слышать, – проговорил он.
Она отняла его руку, обхватила ладонью за затылок и прильнула губами к его губам в одном долгом, прощальном поцелуе. Затем отстранилась.
– Мне пора. Отплытие через полчаса.
В подробности Джек не был посвящен, просто знал, что некий человек на яхте высадит ее на Багамах, а оттуда Мия вольна направиться в любую точку мира. Как и семь лет назад.
– Удачи, – проговорил он.
Она выдавила слабое подобие улыбки и чмокнула его напоследок. Они в последний раз пересеклись взглядами, и Джек увидел, что ее поддельные голубые глаза застланы слезами. Мия отвернулась и ушла прочь.
Джек не стал смотреть ей вслед. Передернутым затвором щелкнул дверной замок. Скрипнула петлями дверь. Наступила пауза – Мия замешкалась, то ли передумав, то ли желая последний раз взглянуть на человека, которого она покидает. Это было уже не важно.
Дверь закрылась. Мия ушла.
Теперь он даже не знал ее имени.
Эпилог
За три недели Мия не подала о себе ни весточки. Джек старался гнать прочь пустые думы и все равно часто ловил себя на том, что представляет себе, где она – в Австралии, России, Южной Америке. Те, кто говорит, что мир тесен, видимо, давно не смотрели на глобус.
Когда он не думал о Мие, то уходил с головой в работу – Джека здорово угнетали мысли о Тео, его баре и сгинувшей четверти миллиона долларов.
Закусочная «Спарки» не представляла собой ничего особенного. Последнее бельмо на трассе Ю-Эс-1 перед Флорида-Кис. Тео приобрел старую заправочную станцию, причем львиную долю денег пришлось отвалить за землю и лицензию на торговлю спиртным. Затем этот «гараж» превратился в бар – так в выпускную ночь колледж Джека превратился в вертеп. Смотровой ямы здесь уже не было, зато остались старые железные ворота. Появился длинный деревянный бар – там, где ему полагается быть, – и телевизор, и бильярдный стол. Здесь подавали баночное пиво, и пустые жестянки тут же сжимали в огромных тисках, которые стояли на верстаке. Некоторые говаривали, что Тео талант в землю зарыл. Они имели в виду его страсть: саксофон.
Джек сидел на высоком табурете и смотрел на друга – тот выдувал соло, достойное музыкальной премии «Блю ноут». Тео играл старую песню, которую передал ему по наследству человек, учивший его обращаться с саксофоном. Когда-то давно его двоюродный дедушка Сайрус был звездой одного ночного клуба. Старик порадовался бы, увидев, что Тео играет на том же инструменте, но уже в своем собственном заведении.
Вот почему Джеку было страшно обидно, что его другу придется потерять бар – в уплату долга.
Финальная нота была встречена бурей аплодисментов разгоряченной аудитории. Тео водрузил инструмент на стойку и сел на табурет возле Джека. Он щелкнул пальцами, и расторопный бармен принес безалкогольный коктейль для хозяина и пиво для Джека. Во время выступления Тео не употреблял спиртного – это правило он твердо усвоил с подачи двоюродного деда Сайруса.
Джек потянулся к бумажнику, но Тео его остановил.
– И не думай, – сказал он. – Я угощаю. Поднимаю бокал за твою новую жизнь.
Они чокнулись, и Джек проговорил:
– Твои бы слова да Богу в уши.
– Брось ты. Хватит сохнуть по Мие – подумаешь, сокровище. Жизнь прекрасна! Держись молодцом.
– Не могу ничего с собой поделать.
– Думаешь, после всего случившегося ты смог бы ей доверять?
– Не знаю. Ладно, все утрясется, появится новое увлечение. Время – лучший лекарь.
– Как пить дать. Придешь в себя. Ты молодой модный адвокат и внешне – ничуть не хуже меня. Все путем, ты всех сделал, и мочиться на всех.
– Не мочиться, а плевать – так говорят.
Тео отпил из бокала и состроил гримасу.
– Да, обхаркать по-верблюжьи.
Джек решил оставить тему до лучших времен.
– Тео, нам с тобой предстоит серьезный разговор. О деньгах.
– Когда я играю, то не веду серьезных разговоров.
– Да нет, правда. Скоро Дрючила позвонит, про свои двести сотенных напомнить. И что мы ему скажем? Что деньги потерялись в Ухе Дьявола?
– Не думай об этом. Я уже все устроил.
– Как это устроил? О чем ты? Это же двести тысяч.
– Я уже вернул деньги.
Джек чуть не поперхнулся.
– Где ты взял такую сумму?
– Слушай, не бери в голову.
Джек осмотрелся. Здесь, в баре, собралась весьма эклектичная публика – от байкеров до бизнесменов. Пожалуй, еще парочка наркоторговцев и теневых дельцов.
– Тео, я надеюсь, ты никаких глупостей не наделал?
– Я же сказал, не бери в голову.
– Раньше надо было думать. Сам сказал, а я теперь…
– Все, на этом умолкни. Ты слишком нервный. Знаешь, что тебе надо?
– Двести тысяч?
– Тебе надо снять дорогую проститутку.
– Кончай молоть языком.
– Нет, серьезно. Тебе надо выкинуть какой-нибудь фортель, поступить не по-джековски. Тебе не повредит, а то все ждешь свою принцессу. Знаешь, вся эта любовь-морковь не такая уж ценная штука. Сними девочку – и никаких обязательств, все только для твоего удовольствия. Иди по хоженой тропе, будь мужчиной.
– Не хочу девочку. И хоженых троп не хочу.
– Не вижу ничего мужественного в том, чтобы искать «целинные земли».
Тео оглушительно расхохотался, сотрясая воздух, – у Джека чуть барабанные перепонки не лопнули.
– Ничего смешного, – проворчал он.
– Видел бы ты свое лицо. Нет, тебя надо срочно спасать. Если ты немедленно не сделаешь что-нибудь непривычное, у тебя крыша съедет. Можешь смело брать винтовку и лезть на ратушу.
Посмеиваясь, Тео направился к саксофону. Джек присосался к пиву – и чуть не поперхнулся: на соседний табурет присела обалденная красотка. В синих джинсах она была удивительно хороша.
– Хеннинг? Что вы здесь делаете?
– Все прекрасно. Спасибо, что поинтересовались. Как Мия?
Джек слабо улыбнулся.
– Вы никогда не сдаетесь?
– Только если это тактический ход.
Джек покачал головой. Ходячий парадокс, одна из тех редких женщин, которые одновременно интригуют и выводят из себя. В приглушенном свете бара перед тобой образ прекрасной женщины, а если протрешь глаза и приглядишься, увидишь бультерьера, способного отгрызть ногу.
– У вас что-то с глазами? – поинтересовалась Хеннинг.
– Нет-нет, ничего. Я просто… Правда, а что вы здесь делаете?
– Кое-что не вяжется. Обещаю, я не буду вам слишком докучать. У меня две новости: хорошая и плохая. Вы какую предпочитаете для начала?
– Терпеть не могу эти игры. Особенно с ФБР. Ладно, допустим, я клюнул. Чем порадуете?
– Водолазам наконец удалось извлечь из-под воды капсулу с вашими деньгами. Пятьдесят тысяч долларов. И рюкзак они тоже нашли. Там двести тысяч. Он застрял в решетке у входа в Ухо Дьявола.
Джек чуть не упал с табурета.
– Это ж замечательно!
– Не спешите радоваться. Вы еще плохую новость не слышали.
Джек взял себя в руки.
– Хорошо. Выкладывайте.
– Как выяснилось, деньги в рюкзаке фальшивые.
Джек едва не взорвался; впрочем, хорошенько подумав, не стал этого делать в присутствии агента ФБР.
– Вы сказали, фальшивые?
– Да. У вас есть соображения на этот счет? Как они могли попасть в ваш рюкзак?
