Ли Чайлд - Ловушка
— Обещаю десять долларов чаевых, — сказал Ричер.
Водитель посмотрел на Ричера, как клерк, продававший ему билеты первого класса. Такая короткая поездка и столько чаевых? Ричер обратил внимание на фотографию, прикрепленную к приборной доске. Очевидно, это была семья водителя. Большая семья, смуглые улыбающиеся дети и такая же улыбающаяся женщина в веселеньком ситцевом платье перед скромным домиком с маленьким садом. Ричер подумал о Хоби, одиноко живущих в Брайтоне, о шипении кислородного баллона и скрипучих деревянных полах. И о запущенном жилище Раттера в Бронксе.
— Двадцать долларов, — сказал Ричер, — если мы поедем прямо сейчас, договорились?
— Двадцать долларов? — удивленно переспросил водитель.
— Тридцать. Для ваших детей. Они очень симпатичные.
Водитель улыбнулся, глядя в зеркало, поднес пальцы к губам, а потом прикоснулся к блестящей поверхности фотографии. Затем резко развернул машину, пересек несколько сплошных линий, и очень скоро они подъехали к воротам базы, которые ничем не отличались от ворот Форт-Уолтерса. Джоди распахнула дверь и вышла, а Ричер сунул руку в карман и вытащил пачку оставшихся у него денег. Сверху лежала купюра в пятьдесят долларов, он взял ее и положил на приборную доску.
— Сдачи не надо.
Потом Ричер показал на фотографию.
— Это ваш дом?
Водитель кивнул в знак подтверждения.
— С ним все в порядке, ремонт не требуется?
Водитель покачал головой:
— Он в отличном состоянии.
— Крыша не течет?
— Никаких проблем.
— Просто хотел проверить, — объяснил Ричер.
Он выбрался из машины и подошел к Джоди. Такси развернулось и поехало обратно. Со стороны океана дул легкий бриз. В воздухе чувствовалась соль. Джоди убрала волосы с лица и огляделась по сторонам.
— Куда идем?
— В ЦЛИГ, — ответил Ричер. — Это совсем рядом.
Он произнес название как единое слово, и Джоди непонимающе нахмурилась.
— В цлиг? — повторила она. — Что это такое?
— Центральная лаборатория идентификации, Гавайи. Она является армейским подразделением.
— И чем они занимаются?
— Я тебе покажу, — ответил Ричер и после паузы добавил: — Во всяком случае, надеюсь, что смогу это сделать.
Они вошли в ворота и остановились возле пропускного пункта. За окошечком сидел сержант точно в такой же форме, с такой же стрижкой и с таким же подозрительным выражением лица, как у его коллеги в Уолтерсе. Секунду им пришлось подождать под жаркими лучами солнца, потом он отодвинул стекло, и Ричер сообщил их имена.
— Мы приехали, чтобы встретиться с Нэшем Ньюменом, — сказал он.
Сержант немного удивился и взял стопку бумаг, которая лежала перед ним, провел толстым пальцем по списку и кивнул. Взял трубку и набрал номер. Четыре цифры. Внутренний звонок. Он назвал имена посетителей, выслушал ответ, и на его лице появилось недоуменное выражение. Прикрыв микрофон рукой, он повернулся к Джоди.
— Сколько вам лет, мисс? — спросил он.
— Тридцать, — ответила Джоди, удивившись в свою очередь.
— Тридцать, — повторил в трубку сержант.
Потом он выслушал ответ, повесил трубку и что-то записал на листе бумаги. Повернувшись к Ричеру и Джоди, он сказал:
— Он сейчас придет, так что вы можете войти.
Они протиснулись в узкий проход между стеной и краем шлагбаума и остались стоять в шести футах от того места, где располагалось окошко, но на территории базы. Если судить по выражению лица сержанта, то разница была огромной. Подозрительность исчезла, ей на смену пришло любопытство: как же, легендарный Нэш Ньюмен попросил немедленно пропустить двух гражданских лиц на территорию базы!
Примерно в шестидесяти ярдах от них находилось низкое бетонное здание с одинокой дверью в глухой стене. Вскоре дверь распахнулась, и появился седовласый мужчина. Он повернулся, чтобы закрыть и запереть дверь, а потом быстро зашагал к ним. Он был в брюках и рубашке — тропический вариант военной формы, но поверх набросил белый лабораторный халат. На воротнике рубашки поблескивал металл, из чего следовало, что он офицер в достаточно высоком звании, да и вся его внешность являлась тому подтверждением. Ричер и Джоди двинулись ему навстречу. Седому мужчине было около пятидесяти пяти лет, высокий рост не мешал ему двигаться с грацией атлета, хотя влияние возраста уже начало сказываться. Аристократическое лицо притягивало к себе взгляд.
— Генерал Ньюмен, — сказал Ричер. — Это Джоди Гарбер.
Ньюмен посмотрел на Ричера и с улыбкой протянул руку Джоди.
— Рада с вами познакомиться, генерал, — сказала она.
— Мы уже встречались, — заметил Ньюмен.
— В самом деле? — удивилась Джоди.
— Вы не можете помнить нашу предыдущую встречу. Во всяком случае, меня бы это очень удивило. Тогда вам было три года. Дело было на Филиппинах, на заднем дворе дома вашего отца. Я помню, как вы принесли мне стакан пунша. Большой стакан, большой двор и очень маленькая девочка. Вы держали стакан двумя руками и от усердия даже высунули язык. Я не мог отвести взгляд и ужасно переживал, что вы не удержите стакан.
Она улыбнулась.
— Похоже, вы совершенно правы. Я ничего не помню. Мне было три года? Да, это было очень давно.
Ньюмен кивнул.
— Вот почему я спросил, как вы выглядите. Я не ожидал, что сержант спросит у вас про возраст. Мне хотелось услышать его мнение, не более того. Ведь такие вопросы не следует задавать леди, не так ли? Но я не ожидал, что дочь Леона захочет меня навестить.
Он сжал ее ладонь и отпустил. Потом повернулся к Ричеру и слегка ударил его по плечу.
— Джек Ричер, чертовски рад тебя видеть, — сказал генерал.
Ричер крепко пожал руку Ньюмена.
— Генерал Ньюмен был моим учителем, — сказал он Джоди. — Он преподавал в колледже миллион лет назад. Продвинутый курс судебной медицины. Он научил меня всему, что я знаю.
— Он был отличным учеником, — сказал Ньюмен Джоди. — Во всяком случае, слушал меня внимательно, чего нельзя сказать о многих других.
— Так чем же вы занимаетесь, генерал? — спросила Джоди.
— Судебной антропологией, — ответил Ньюмен.
— Он лучший, — вставил Ричер.
Ньюмен махнул рукой.
— Ну, мне об этом ничего не известно.
— Антропология? — спросила Джоди. — Но ведь антропология изучает древние племена и артефакты, обычаи, ритуалы и верования?
— Нет, вы говорите о гражданской антропологии, — ответил Ньюмен. — Существуют и другие ее разделы. Я занимаюсь судебной антропологией, которая является разделом физической антропологии.
— Эта наука изучает человеческие останки, чтобы выявить улики для суда, — уточнил Ричер.
— Врач по костям, — добавил Ньюмен. — Пожалуй, это все объясняет.
Они шагали по тротуару в сторону двери в глухой стене. Когда они к ней подошли, дверь распахнулась — там стоял молодой человек, за спиной которого начинался коридор. Молодой мужчина имел самую обычную внешность, ему было лет тридцать, поверх лейтенантской формы он набросил белый халат. Ньюмен кивнул в его сторону.
— Это лейтенант Саймон. Он помогает мне руководить лабораторией. Без него я как без рук.
Он представил Ричера и Джоди, и они пожали Саймону руки. Саймон вел себя сдержанно. Ричер решил, что это типичный лабораторный червь, недовольный тем, что его отвлекли от исследований. Ньюмен повел их по коридору к своему кабинету, Саймон молча кивнул и исчез.
— Садитесь, — предложил Ньюмен, — и давайте поговорим.
— Значит, вы патологоанатом? — спросила Джоди.
Ньюмен уселся за свой стол и решительно замахал рукой.
— Патологоанатом должен иметь медицинскую степень, а антропологи ее не получают. Мы лишь изучаем антропологию, и не более того. Физическая структура человеческого тела — вот поле нашей деятельности. Конечно, мы также занимаемся вскрытием, но в целом отличие состоит в том, что патологоанатом имеет дело со свежими трупами, а если остается только скелет, то это уже работа для нас. Так что меня можно назвать врачом по костям.
Джоди кивнула.
— Конечно, я упрощаю, — продолжал Ньюмен. — Кости свежего трупа также могут вызвать вопросы. Представим себе, что произошло расчленение тела. В таком случае патологоанатом обращается за помощью к нам. Мы можем взглянуть на следы пилы на костях и высказать свое мнение. Мы способны установить, насколько силен был преступник, был ли он правшой или левшой и тому подобное. Но в девяноста девяти случаях из ста я работаю со скелетами. Высохшими старыми костями.
Он улыбнулся каким-то своим мыслям.
— Патологоанатомы не умеют работать с высохшими старыми костями. Тут они совершенно безнадежны. Они не знают даже элементарных вещей. Иногда я не понимаю, чему их учат в медицинских школах.
В кабинете без окон было тихо и прохладно, светильники давали мягкий свет, пол был устлан толстым ковром. Письменный стол розового дерева, удобные кожаные кресла для посетителей. Элегантные часы на полке показывали, что уже половина четвертого. До отлета оставалось всего три с половиной часа.
