Эдди Шах - Оборотни
Они поднялись в темноте. Эдем выбрался из воздушного пространства Исландии и устремился на запад к Шотландии, намереваясь пересечь береговую полосу у Сторновея. Дженни задремала, и он включил автопилот. Он обещал ей, что, если случится что-то необычное, какая-то непонятная вспышка на пульте управления, он ее разбудит. Билли тоже быстро заснула; для нее это было длительное и неудобное путешествие. Он предложил ей на последнем перелете сесть впереди, но она отказалась. Эдем понимал, что она не хочет мешать ему наслаждаться полетом. Билли оказалась хорошим человеком, и они вполне притерлись друг к другу, обладая одинаковым чувством юмора. Но что впереди? Не станет ли она бременем, если дело дойдет до опасных событий? Следует подумать, как можно избежать этого.
Он был удовлетворен, что До сих пор никто не спрашивал его паспорт.
Предстоял последний, чреватый опасностями, этап. Надо было все досконально обмозговать.
Нордхаузен и Альберт Гуденах уже маячили на горизонте.
Сад Тюильри
Рю де Риволи
Париж
Сад Тюильри — небольшой парк в центре Парижа, площадью всего шестьдесят четыре акра. Там расположена знаменитая оранжерея с экзотическими цветами и уменьшенная Триумфальная арка, построенная в ознаменование многочисленных побед Наполеона. И там же находится увеселительный пятачок, который посещают самые сомнительные и нахальные приезжие. В дешевых современных одеждах, они обычно тусуются здесь в декабре и январе. Увеселения, конечно, дурного вкуса, тем не менее здесь можно потратить франки на выпивку, на разного рода аттракционы.
Хельмут Краган прилетел в Париж сразу же после заседания своего Совета. Он зарегистрировался в отеле «Интерконтиненталь», в нескольких минутах ходьбы от этого увеселительного места. Регистратор ничего особенного в Крагане не заметил. Он выглядел как обычный бизнесмен, в темном костюме, в шерстяном пальто фирмы «Либерти».
Тот же самый регистратор дежурил и два часа спустя, когда Краган, в девять вечера, выходил из отеля. Регистратор узнал его и ответил на его взмах рукой.
Выйдя из отеля, Краган повернул направо и пошел к рю де Риволи. Завернул за угол и снял пальто, перекинув его через руку.
Теперь он выглядел не бизнесменом. На нем была кожаная одежда мотоциклиста, черная и блестящая, заправленная в высокие ботинки из телячьей кожи. Он пересек рю де Риволи и вошел на увеселительную площадку.
Она была, как обычно, оживлена. В громкоговорителях гремела поп-музыка. Он шел через толпу, состоявшую преимущественно из молодых людей, которые ищут мимолетных развлечений и не прочь поскандалить. То тут, то там возникали драки, повизгивали девицы, тискались любовные пары, не обращая внимания на окружающих, вовсю работали карманники — в общем, каждый наслаждался как мог.
Стараясь оставаться в тени, он прошел мимо комнаты смеха. Желающих попасть туда было много. Внутри тоже была толкучка, все старались занять удобную позицию перед кривыми зеркалами.
За игровыми электрическими машинами он увидел «Танцующую муху». Она находилась в движении, взлетая вверх и вниз на своих роликах. Это было двухместное вращающееся кресло. Выбиравшие этот аттракцион то визжали, то в страхе сжимали зубы, то оставались деланно холодными, будто ничто не беспокоило их. Краган усмехнулся. Он никогда не понимал дураков, которые платили деньги за то, чтобы перепугаться до полусмерти.
Он увидел человека с вьющимися волосами и красным шрамом на левой щеке, который разговаривал с двумя девицами лет шестнадцати в коротких юбках и на высоких каблуках. Утрированный макияж и ярко накрашенные губы не могли замаскировать их возраст. Молодой худощавый человек, одетый в синие джинсы и куртку из грубой хлопчатобумажной ткани, управлял «Танцующей мухой». Его скромное занятие едва ли приносило ощутимый доход. Но это компенсировалось обилием молоденьких клиенток, которые находили волнующим это минутное вращение на кресле.
Краган замедлил шаг и взглянул сквозь толпу, двигавшуюся перед комнатой смеха. Он убедился; что остался незамеченным, и вернулся в темноте к «Танцующей мухе». Шум гульбы не утихал. Он потрогал пистолет в своей заплечной кобуре.
Девицы все еще стояли там, где он их увидел. Человека с вьющимися волосами рядом с ними не было. На душе стало как-то тревожно. Рука нащупала спусковой крючок пистолета и освободила предохранитель.
— Это пистолет системы «Кольт» с настоящими свинцовыми пулями, — услышал он голос позади себя. — Это не игрушка для увеселений. Он убьет вас, если я спущу курок.
Краган почувствовал, что в спину ему уперся ствол, как раз напротив сердца.
— Отвяжитесь. Надеюсь, что не вашу же колючку вы заталкиваете в мою спину, — сказал он, быстро развернувшись.
— Не в такую погоду, майор, — сказал человек с вьющимися волосами. Он придвинул к телу Крагана большой гаечный ключ. — Это лишь предосторожность на холоде.
— Как же, черт возьми, вы…
— Как я смог увидеть вас? Глазами на затылке, господин майор.
Краган кивнул в знак удовлетворения.
— Я-то думал, что вы хотите трахнуть двух малышек, которые отвлекали от меня ваше внимание. — Он хорошо знал репутацию Кааса и его сексуальные возможности. Он вообще все знал об этом человеке. — Поблизости никого не было?
— Никого подозрительного, господин майор.
Краган верил ему.
— Нам нужно поговорить. Вы можете?
— Да, сэр.
— На рю де Риволи есть ресторан самообслуживания «Атлантик». Будьте там через пять минут.
Вальтер Каас был его лучшим человеком в Штази, выполнявшим любые поручения. Краган обратил внимание на молодого офицера в отделении Пренцлауер-Берг — Каасу было не более восемнадцати лет. Он уже тогда выделялся грубой и жестокой полицейской работой, которая поощрялась в Штази. Пренцлауер-Берг считался одним из наиболее обездоленных районов Восточного Берлина, с обостренной криминальной обстановкой, своего рода раем для преступников, которые жили за счет бедняков. Соответственно это было идеальное место для служебного взлета молодого полицейского. Репутация Кааса возрастала по мере того, как он непрерывно и безжалостно выслеживал преступников. Его боялись. Ходили слухи о его способности получать признания с помощью пыток даже от людей невинных.
Краган взял Кааса под свою опеку и перевел его в отделение предварительного заключения Штази — в Берлин-Хохеншонхаузен. Там, в атмосфере режима Хонеккера, Каас совершенствовал методы унижения и пыток, которые лежали в основе деятельности Штази. Он любил смаковать чужую боль. Он умел внушить другим, что не обладает чувством страха. Конечно, это было нетрудно в условиях единовластия коммунистов, при отсутствии любой оппозиции. К концу восьмидесятых он был самым молодым капитаном в ударном гвардейском полку имени Феликса Дзержинского. Но Стену снесли, и жизнь изменилась. Лишенный всяких перспектив и надежд на будущее, Каас снова обратился к Крагану. Тот и сам чувствовал себя обездоленным в новом мире и был завербован Петером Фриком в уже сложившуюся группу национал-социалистов. Восхищаясь отсутствием страха у Кааса и рассматривая это как важнейшее качество оперативного работника, Краган познакомил своего подопечного с национал-социалистическим подпольем. Здесь он мог реализовать свои возможности, здесь нашлась для него подходящая работа. Выросший в дисциплине полицейского государства, Каас получил подходящую для себя нишу в условиях иного общества.
Краган уже сидел с чашкой кофе, когда появился Каас. Стиль их одежды вполне подходил для «Атлантика». Популярный дешевый ресторан самообслуживания был набит молодыми людьми, возвращавшимися домой после увеселений.
— Договорились с ними? — спросил Краган в тоне, исключающем признак зависти.
— Нет, господин майор. Я же не знал, что вы захотите делать.
— Мы здесь не для удовольствий, Вальтер. К сожалению.
Каас промолчал. Он знал о пристрастии Крагана к молоденьким девочкам, обычно менее четырнадцати лет. Это ничего не значило для Кааса, каждый имел свои личные секреты. И Каас быстро усвоил, что часть его обязанностей в уголовном отделении Штази заключалась в том, чтобы поставлять высокой номенклатуре все необходимое в плане эротики и извращений. В преступном мире всегда имелся соответствующий материал.
— Я читал, что в Берлине произошли беспорядки. На Олимпийском стадионе, — продолжал он.
— Совершенно точно.
— Но говорят, что это были крупные беспорядки.
— Крупнее, чем ожидалось.
— Рад узнать, что они могли работать сами по себе. — Каас подразумевал молодых штурмовиков.
— Это было нетрудно. Все остались довольны вашим руководством в Гамбурге и в Неу-Изенбурге.
— Готов ли основной проект?
