Джорджо Фалетти - Я — Господь Бог
— Уэйд по-прежнему с тобой?
И если он ожидал услышать по громкой связи приветствие Рассела, то, конечно, очень удивился словам Вивьен.
— Нет, он отказался работать дальше.
— Ты уверена, что он никому ничего не скажет?
— Да.
Нет, я ни в чем не уверена, когда речь идет об этом человеке. А самое главное — это он больше не уверен во мне…
Но сейчас неподходящий момент, чтобы разговаривать и тем более думать об этом. Капитан воспринял ее сообщение как хороший сигнал. И при мысли о возможном аресте приготовился действовать немедленно.
— Так что я должен делать? И самое главное — что собираешься делать ты?
— Приведи в боевую готовность полицию Бронкса. Пусть будут на связи завтра с двух часов дня на шифрованной волне и действуют согласно моим указаниям.
Ответ прозвучал весьма убедительный:
— Ты ведь знаешь, что подобное требование — это билет только в один конец, не так ли? Начальник Департамента приклеился ко мне, как мидия к скале. Если полиция начнет какие-то действия и не будет никакого результата, мне придется давать тысячи весьма и весьма затруднительных объяснений. И в этом случае наши головы уж точно полетят.
— Я все понимаю. Но это единственный путь, какой у нас есть, единственная надежда остановить его.
— Хорошо. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
— Я тоже надеюсь. Спасибо, Алан.
Капитан выключил связь, и она осталась одна на пути к прощанию.
Точно так же, в одиночестве, она возвращалась в Нью-Йорк, увозя в душе память, которая никогда не померкнет.
Она проехала по мосту Джорджа Вашингтона, свернула на Вебстер-авеню в сторону Лакония-стрит к управлению Сорок седьмого округа и припарковалась среди служебных машин, в которых сидели полицейские, ожидавшие команды.
Она вышла из «вольво», и в это же время из стеклянной двери появился капитан вместе с каким-то незнакомым человеком в штатском. Встретиться здесь они договорились с Белью еще накануне вечером, когда она звонила ему до того, как выключила…
Телефон, черт возьми…
Она выключила его сразу после того разговора, чтобы он не мешал в клинике. Знала, что ночью важных звонков не будет. А если что-нибудь и могло произойти, то лишь на следующий день.
Она хотела провести с сестрой, вдали от всех, эту ночь, которая, как оказалось, стала для нее последней. Потрясенная смертью Греты, она забыла включить телефон, когда выехала из Кресскилла.
Теперь она достала аппарат и торопливо включила его дрожащими пальцами, надеясь, что за прошедшее время звонков не было. Но надежда эта тут же угасла. Телефон немедленно зазвонил, и она получила несколько сообщений о пропущенных вызовах.
Рассел.
Потом, сейчас нет времени.
Санденс.
Потом, солнышко. Сейчас не знаю, что сказать, не знаю, и как сказать.
Белью.
Господи, ну почему я не включила этот проклятый телефон?
Отец Маккин.
Проклятье. Проклятье. Проклятье.
Она посмотрела на время, когда он звонил, и увидела, что в полдень. Взглянула на часы. Два часа пятнадцать минут. Она не знала, зачем он звонил ей, но в эту минуту сама позвонить ему не могла, потому что преподобный Маккин, несомненно, уже находился в исповедальне. Ее звонок мог помешать любому исповедующемуся или спугнуть человека, которого они выслеживают, если судьбе угодно и он уже там.
Тем временем Белью и его спутник подошли к ней. Грузный незнакомец не отличался атлетическим телосложением, но, судя по походке, был силен и ловок.
— Вивьен, ну куда ты пропала?
Заметив выражение ее лица, он сразу же сменил тон.
— Извини. Как твоя сестра?
Вивьен ничего не ответила, надеясь, что таблетка доктора Савине поможет не только не заснуть, но и сдержать слезы. Непроизнесенные слова оказались выразительнее любого объяснения.
Белью тронул ее за плечо.
— Мне очень жаль. В самом деле.
Вивьен вздрогнула. Заметила, как смутился другой человек, который понял, что произошло что-то нехорошее, и не знал, как реагировать. Она вывела его из затруднения, протянув руку:
— Детектив Вивьен Лайт. Спасибо за помощь.
— Комиссар полиции Уильям Коднер. Рад познакомиться. Надеюсь, что…
Вивьен так и не узнала, на что надеялся Коднер, потому что зазвонил телефон, который она сжимала в руке. На экране высветилось имя Маккина. От волнения Вивьен бросило в жар. Она ответила, прикрыв микрофон пальцем, чтобы к нему не долетали посторонние звуки.
И посмотрела на мужчин, стоявших рядом:
— Есть.
Комиссар подал знак, и все машины тронулись с места. Одна направилась к ним. Вивьен села на переднее сиденье, Белью и Коднер — на заднее.
— Ребята, игра началась. Твоя подача, Вивьен.
— Минутку.
Она услышала незнакомый голос, спокойный и низкий.
— …и как видите, обещания выполнены.
Последовал ответ Маккина.
— Но какой ценой! Сколько жертв стоило это безумие?
Вивьен слегка отодвинула телефон от уха, схватила передатчик и распорядилась:
— Всем машинам. Говорит детектив Вивьен Лайт. Всем стянуться к Кантри-Клаб. Изолировать квадрат между Тремонт, Баркли, Логан и бульваром Брукнер. Необходимо ограждение из машин и людей, чтобы контролировать каждого, кто покинет эту зону на автомобиле или пешком.
— Безумие? А разве кто-нибудь называл безумием египетские казни? Называл безумием Всемирный потоп?
Вивьен показалось, будто что-то сжимает ей грудь. Бешено застучало сердце. Это человек и в самом деле сумасшедший. Буйный сумасшедший. Она услышала сочувственный голос священника, пытавшегося спорить с тем, кто лишен был здравого смысла.
— Но потом явился Христос, и мир изменился. Люди научились прощать.
— Иисус ошибся. Вы восхваляли его, но не слышали. Вы убили его…
Голос слегка изменил тональность и зазвучал резче. Вивьен попыталась представить себе лицо этого человека в полумраке исповедальни, которая для других означала искупление и освобождение от грехов, а ему служила местом, где он объявлял о смерти.
— И поэтому ты решил надеть эту зеленую куртку? Поэтому убил стольких невиновных? Ради отмщения?
Вивьен поняла, что отец Маккин бросает ей подсказку, подтверждает описание преступника. И, затягивая разговор с ним, дает ей время приехать.
Она снова взяла микрофон и обратилась к полицейским:
— Подозреваемый — белый американец, высокий, темноволосый. В зеленой куртке военного образца. Может быть вооружен и опасен. Повторяю, может быть вооружен и очень опасен.
Человек этот сам подтвердил справедливость ее предупреждения, отвечая Маккину. Его слова источали злобу и ненависть, чеканные, словно приговор:
— На сей раз месть и справедливость совпадают. И человеческие жертвы для меня ничто, как никогда ничего не стоили и для вас.
Снова заговорил Майкл Маккин:
— Но разве ты не ощущаешь святости этого места? Не находишь покоя, который ищешь, хотя бы здесь, в церкви Иоанна Крестителя, человека, который скромно сказал, что недостоин крестить Христа?
Вивьен испугалась, что сейчас потеряет сознание. Церковь Иоанна Крестителя! Вот зачем ей звонил священник. Хотел предупредить, что по какой-то причине он будет исповедовать не в церкви Святого Бенедикта, а в церкви Иоанна Крестителя.
И она в отчаянии закричала:
— Он не там! Не там, черт подери!
Услышала за спиной встревоженный голос Белью:
— Что ты говоришь? Что происходит?
Она жестом попросила его помолчать.
— Святость будет в конце. Поэтому я не стану отдыхать в воскресенье. И в следующий раз исчезнут звезды и все, кто под ними.
— Что это значит? Я не понял.
И снова низкий голос, уверенный и грозный:
— Незачем понимать. Достаточно подождать.
Наступила тишина, и Вивьен живо представила себе взрыв и погибающих под развалинами людей, услышала крики раненых и увидела пламя, охватившее их. И почувствовала, что умирает вместе с ними.
Голос снова заговорил о безумной угрозе:
— Такова моя власть. Таков мой долг. Такова моя воля.
Он опять помолчал. А потом — бред:
— Я — Господь Бог.
Вивьен настроила радио на привычную частоту полиции Манхэттена и повторила указание, которое только что передала:
— Всем машинам, принимающим этот сигнал. Говорит детектив Вивьен Лайт из Тринадцатого округа. На предельной скорости окружите квартал между Тридцать первой и Тридцать второй улицами, Седьмой и Восьмой авеню. Разыскивается белый американец, высокий, темноволосый. В зеленой военной куртке. Может быть вооружен и очень опасен. Остаюсь на связи.
