Рут Ренделл - Бестия
Он поднялся наверх переодеться. Выбрал спортивную куртку и вельветовые брюки, но тут же отверг отобранное в пользу костюма — самого лучшего из всего гардероба.
Почему его так беспокоит эта глупышка, эта притворщица и нелепая актрисулька Шейла? Он чуть не застонал вслух, едва успела промелькнуть в сознании последняя фраза: сказать такое о дочери, пусть даже мысленно… Оставшись в холле один, он поднял трубку телефона и набрал ее номер. Просто так, на всякий случай. Отсчитал четвертый гудок, но автоответчик не включился, возрождая проблеск надежды. Нет, никто так и не ответил. Он упрямо вслушивался в гудок за гудком — не менее двадцати, — когда наконец решился повесить трубку.
— Выглядишь превосходно, — сказала Дора. И добавила: — Никакой глупости она не сделает, ты же знаешь.
— Мне это и в голову не приходило, — не задумываясь, солгал он.
Дом, который купили Сильвия с мужем, находился на другом конце Майфлита, примерно милях в двенадцати. Дом приходского священника сохранился в том же виде, что и в прежние дни, когда англиканская церковь не задумываясь селила священника, имеющего приход, в сырой, без отопления, огромный, с десятью спальнями дом, определив на проживание пятьсот фунтов в год. Сильвия с Нилом знали, чего хотят, выказывая характерное для конца двадцатого века презрение к домам на окраине, и едва дождались переезда из прежней пятикомнатной квартиры, занимающей половину дома. Страстное желание иметь собственный дом относилось, пожалуй, к тому немногому, что их объединяло, как признались друг другу Уэксфорд и Дора в недавней беседе. И эта пара, почти несовместимая, честно прилагала массу усилий, чтобы остаться вместе, больше, чем любая другая, все больше и больше обрастая совместной собственностью, все глубже и глубже увязая во взаимных услугах и поддержке.
Сильвия, теперь уже с дипломом Открытого университета[23], получила довольно приличное место в отделе образования графства. Похоже, ей нравилось создавать себе трудности, чтобы потом рассчитывать на присутствие и обещания Нила, точно так же, как он развлекался и ездил за границу, чтобы затем полагаться на нее. И все же купить дом в десяти милях от места работы, в противоположном конце от школы, в которой учились дети… На взгляд Уэксфорда, это уж слишком. О чем он и не преминул сообщить Доре, пока петлял на машине по узким улочкам, добираясь до Майфлита.
— Жизнь и без того трудная штука, зачем же еще добавлять себе гонки с препятствиями?
— Верно. Тебе не приходило в голову, что Шейла может прийти тоже? Она приглашена.
— Не придет.
Ее и вправду не было. Сильвия сказала, что сестра не появится, еще до того, как он успел задать этот вопрос. Да он и не стал бы спрашивать — она сама сообщила ему, что не собирается на новоселье, еще неделю назад. По личному опыту он хорошо знал, какими сценами горькой обиды чреваты подобные вопросы.
— Прекрасно выглядишь, па.
Он поцеловал дочь, сказал, что дом очень мил, хотя, по правде, нашел его еще более пустым и громоздким, чем раньше, после того случайного визита, когда впервые увидел его; одно несомненно — для званого вечера он подходил как нельзя лучше. Уэксфорд прошел в гостиную, уже заполненную гостями. Гостиная нуждалась в отделке и ледяными слезами оплакивала отсутствие центрального отопления. Вид крупных поленьев в пышном псевдовикторианском камине обнадеживал, а пятьдесят живых тел, источавших жар, поддерживали упование на тепло. Поздоровавшись с зятем, Уэксфорд взял стакан минералки «Хайлэнд Спринг», значительно приправленной льдом, ломтиками лимона и листьями мяты.
Его здесь знали. Пробираясь среди гостей, он чувствовал не столько стесненность, сколько осознанную сдержанность, легкую самопроверку. Смысл в этом был, и значительный — развернутая недавно кампания против пьянства за рулем; и теперь он ловил задумчивые взгляды мужчин на бокалы с доброй толикой виски, как бы раздумывающих, выдать ли их за обычный яблочный сок или прибегнуть к старому, как мир, оправданию: «Сегодня за рулем жена».
Потом он увидел Бердена. Инспектор молча стоял в группе людей, включавшей Дженни и кое-кого из коллег Сильвии, держа в руках огромный бокал с натуральным яблочным соком. Окажись это не сок — значит, Майк сошел с ума, заказав себе добрых полпинты скотча. Уэксфорд живо протиснулся к нему, обретя наконец компанию по душе на большую часть вечера.
— Прекрасно выглядите.
— Вы уже третий, кто счел необходимым отметить сегодня мой внешний вид. Неужто в будни я просто мешок с тряпьем? Ведущая модель благотворительного базара?
Вместо ответа Берден отпустил ему одну из привычных полуусмешек, сопроводив последнюю легким взлетом брови. Сам он, в черном кашемировом джемпере поверх белой рубашки с высоким воротником, такого же цвета куртке из плотного шелка и джинсах последней модели, похоже, желанного эффекта не достиг. По крайней мере, на взгляд Уэксфорда.
— Коль скоро уж мы решили обменяться впечатлениями, — заметил Уэксфорд, — то вы в этой одежде — настоящий священник. Истинный хозяин этого дома. Особое сходство в воротнике-ошейнике.
— A-а, чепуха, — раздраженно отмахнулся Берден. — Вечно вы со своими шуточками, стоит одеться иначе, чем если бы меня корова жевала. Идите за мной. И прихватите свой бокал. Этот дом просто муравейник, правда?
Они оказались в комнатке, возможно, когда-то служившей кабинетом или «укромным уголком». В одном углу работал масляный обогреватель, источая не столько тепло, сколько запах.
— Взгляните-ка на лед в моем бокале, — сказал Уэксфорд. — Скорей напоминает мрамор. Вот как бы вы его назвали? Не кубиками же — он круглый. Может, сфероиды льда?
— Вас не поймешь, о чем вы. Пусть будут «сферические кубики льда».
— Но тут в самом названии кроется противоречие, вам нужно…
— Пока вы занимались с Джоан, — быстро перебил его Берден, — позвонил заместитель главного констебля. Я поговорил с ним. Он больше слышать не хочет об «убийственной комнате» четыре недели спустя после событий и требует, чтобы мы убрались из Тэнкред-хауса до конца недели.
— Знаю. У меня назначена с ним встреча. А кстати, откуда это выражение — «убийственная комната»?
— Карен и Джерри так отвечают по телефону. Я слышал похуже — однажды Джерри при мне ответил: «Бойня слушает».
— Это уже не имеет значения. Нам нет нужды оставаться там дальше. Я чувствую, что дело у меня в кулаке, Майк, большего пока сказать не могу. Мне прояснить бы еще пару-тройку обстоятельств, да еще бы проблеск озарения…
Берден подозрительно покосился на Уэксфорда:
— Мне нужно намного больше, признаюсь. Мы ведь еще и первый барьер не взяли — каким образом они смотались из усадьбы никем не замеченные.
— Верно. Дэйзи позвонила по 999 в двадцать две минуты девятого. То есть, по ее словам, спустя минут пять — десять после их ухода. Точно она не помнит, это лишь грубая прикидка. Если прошло, скажем, самое большее десять минут, они могли уйти в восемь двенадцать, то есть за четыре минуты до отъезда Джоан Гарланд. Я ей верю, Майк. Убежден, что она помнит точное время, как все, у кого на этом пунктик. Если она говорит, что уехала в шестнадцать минут девятого, значит, так оно и было.
— Но если они убрались в восемь двенадцать, значит, она должна была их видеть. Приблизительно в это время она шла вдоль фасада, пытаясь разглядеть что-нибудь в окнах гостиной. Значит, они ушли позже, и, следовательно, Дэйзи потребовалось около пяти минут, чтобы добраться до телефона. Скажем, они покинули дом в восемь семнадцать или восемнадцать. В таком случае они рванули бы следом за Джоан Гарланд и, скорее всего, на большой скорости…
— Если только не воспользовались объездным путем.
— Тогда бы их увидел Гэббитас. Если Гэббитас как-то замешан в этом деле, Майк, тогда в его интересах заявить, что он их видел. Но он этого не говорит. Если он невиновен и утверждает, что никого не видел, значит, их там не было. Но вернемся к Джоан Гарланд. Подъехав к главным воротам, она должна была выйти из машины, чтобы открыть их. Затем выехать и закрыть их за собой. Если машина с убийцами идет следом, то возможно ли проделать все это, так и не заметив другую машину?
— Можем проверить сами, — сказал Берден.
— Я уже проверял. Сегодня после обеда. Только между отъездом машины А и машины Б мы оставили три, а не две минуты. Машину А вел я со скоростью тридцать пять миль в час, а Бэрри был в машине Б, стараясь двигаться как можно быстрее — от сорока до пятидесяти, иногда даже выше. Он поравнялся со мной в тот момент, когда я вышел второй раз, чтобы закрыть ворота.
— А не могли они уехать до приезда Джоан Гарланд?
— Едва ли. Она была там в восемь одиннадцать. Теперь, Дэйзи сказала, что убийц они услышали примерно в одну-две минуты девятого. Если уехали они в восемь десять, значит, на то, чтобы подняться по лестнице, перевернуть все вверх дном, спуститься вниз, убить трех человек и ранить четвертого, после чего скрыться, у них остается только девять минут. Это возможно — с трудом. Но если они уехали по главной дороге, ведущей через лес, то встретили бы подъезжающую Джоан. Если же дали задний ход по объездному пути, скажем, в семь минут девятого, то нагнали бы по дороге Биб Мью, которая выехала из Тэнкред-хауса на велосипеде без десяти восемь.
