Джеймс Роллинс - Ключ Судного дня
Мимо проехали другие снегоходы, и за надрывным завыванием своих машин боевики не слышали приглушенное ворчание двигателя «сноукэта». Наконец впереди показался огромный вездеход. Его тепловое излучение буквально ослепило Монка. Перевалив через гребень, громадная машина тяжело плюхнулась в долину.
Это был гусеничный вездеход «Хагглундс».
Именно там находились главные силы противников, с которыми нужно было разобраться в первую очередь. «Сноукэту» было не угнаться за юркими, проворными снегоходами, но по сравнению с этим мастодонтом, наоборот, уже он получал преимущество в маневренности. Если удастся уничтожить «Хагглундс», это деморализует противника. Может быть, даже вынудит его отказаться от атаки и повернуть назад.
В любом случае Монк с товарищами не могли допустить боевиков до хранилища. По словам Пейнтера, там внутри оставалось еще больше сорока человек.
Не отрывая взгляда от вездехода, медленно ползущего по долине, Пейнтер отложил в сторону винтовку и взял гранатомет. У них будет только один шанс. После первого же выстрела на них обрушится весь гнев боевиков.
Монк дважды хлопнул ладонью по крыше «сноукэта».
Подчиняясь сигналу, водитель остановился.
Пейнтер поднял гранатомет и прицелился. Монк снял прибор инфракрасного видения, так как огненная вспышка реактивной струи могла его ослепить. Но без прибора он не видел абсолютно ничего. Буран кружил и метался, стирая окружающий мир. Они как будто оказались заключены в снежный шар, трясущийся внутри огромного миксера.
Неудивительно, что враги их не заметили.
— Ну, с богом, — пробормотал Пейнтер, нажимая на спусковой крючок.
Гранатомет изрыгнул струю дыма и пламени, и реактивная граната вспорола снежное покрывало.
Монк поспешно надел инфракрасный прибор. Он как раз успел увидеть, как граната, оставляя горячий след, попала в гусеницу «Хагглундса». Огненным оранжевым шаром вспыхнул взрыв. От мощного удара вездеход приподнялся на одной гусенице.
Монку очень захотелось, чтобы он опрокинулся.
Но этого не произошло. Вездеход тяжело рухнул на обе гусеницы и попробовал двинуться вперед. Однако поскольку одна гусеница оказалась перебита, «Хагглундс» закружил на месте, зарываясь в снег. Открылись двери, и из машины высыпали маленькие тепловые сигнатуры, залегшие вокруг подбитого вездехода. Боевики поняли, что попали под огонь и, оставаясь в неподвижном «Хагглундсе», будут представлять собой отличную мишень.
— Стреляю! — крикнул Пейнтер.
Едва успев зажмуриться, Монк услышал рев гранатомета, затем снова открыл глаза. Пейнтер прицелился великолепно. Граната пробила ветровое стекло и взорвалась внутри. Огненным дождем выплеснулись наружу выбитые окна. В воздух взлетели кувыркающиеся тела, ярко светясь в приборе инфракрасного видения.
Пейнтер распластался на крыше.
Над головой завыли пули.
Выстрелы из гранатомета выдали местонахождение «сноукэта». Поняв, что их присутствие обнаружено, Монк хлопнул по крыше, и снегоход тотчас же тронулся. Водитель быстро набрал скорость, спускаясь вниз по склону, затем резко повернул вправо. «Сноукэт» приподнялся на одной гусенице.
Монк держался крепко. Пейнтер наткнулся на него. Налетев на полной скорости на снежный вал, «сноукэт» на мгновение оторвался от земли, затем тяжело рухнул вниз. Монк ударился о крышу, больно налетев ребрами на поручни. Но он не жаловался.
У них в распоряжении было совсем мало времени, чтобы воспользоваться преимуществом внезапного нападения. Спустившись вниз по склону, «сноукэт» оказался позади подбитого вездехода. Нужно было нанести удар по врагу до того, как тот успеет окопаться.
Монк увидел на фоне холодного снега яркие пятна источников теплового излучения. Вскинув винтовку, он открыл огонь. Пейнтер последовал его примеру. Вдвоем им удалось завалить нескольких боевиков. Однако целиться было очень трудно, поскольку «сноукэт» постоянно трясло и бросало из стороны в сторону на кучах снега и льда.
Одни боевики пытались укрыться. Другие бежали вверх по склону.
Из-за застывшего на месте «Хагглундса» поднялся ураганный ответный огонь. Пули со звоном рикошетировали от стальной решетки «сноукэта». Монк различил характерный треск пробитого ветрового стекла.
Не сбавляя скорости, водитель повернул, стараясь изо всех сил держаться так, чтобы загородиться от стреляющих громадой застывшего вездехода. Другие боевики вели огонь, укрываясь за скалами и глыбами льда.
Но все же в снежный буран расторопный «сноукэт» представлял собой непростую цель, и норвежский солдат-водитель постоянно находился в движении, петляя из стороны в сторону.
Однако тут вмешался новый звук: сердитое завывание снегоходов. Передовой отряд развернулся и спешил на помощь главным силам.
И хотя «сноукэт» можно было сравнить с акулой, рыщущей вокруг подбитого вездехода, маленькие снегоходы были более проворными, более быстрыми хищниками.
Положение становилось угрожающим.
13 часов 41 минута
В прибор инфракрасного видения Пейнтер наблюдал за тем, как стая из десяти снегоходов несется к «Хагглундсу». Тепловое излучение юрких машин отображалось на экране яркими точками на черном фоне холодного снега. У маленького отряда не оставалось иного выхода, кроме как вступить в бой.
«Сноукэт» на полной скорости помчался вверх по склону, чтобы ударить противника в лоб.
По мере того как они приближались к подбитому мастодонту, вражеский огонь становился все более яростным. С подходом легких машин боевики воспрянули духом.
Пейнтеру огненной болью обожгло плечо.
Он даже не вздрогнул, не прекратил стрелять.
Остальные тоже держались.
«Сноукэт» надвигался на врагов, извергая ураганный огонь. Им нужно было сломить хребет нападавшим. Пейнтер рассчитывал, что после уничтожения «Хагглундса» остальные обратятся в бегство, однако это были закаленные бойцы. Напугать их было не так-то просто.
Исход противостояния должна была решить огненная дуэль, а также сочетание скорости, хитрости и мастерства.
По крайней мере, так считал Пейнтер.
Но вдруг послышался какой-то новый, странный звук.
Перекрывая треск выстрелов, прозвучал пронзительный свист.
Монк трижды хлопнул по крыше кабины. Водитель резко затормозил. Застигнутый врасплох, Пейнтер по инерции слетел с крыши вперед, падая на ветровое стекло, однако привязь не дала ему свалиться на землю.
Монк удержался наверху. Выхватив нож, он перерезал лямку, освобождая Пейнтера, затем освободился сам.
— Забираемся в кабину! — заорал Монк, указывая вниз.
Пейнтер доверился прозвучавшей в его голосе уверенности. Не успели они спуститься на землю, как распахнулись двери. Монк запрыгнул в кабину справа. Водитель, высунувшись в дверь, схватил Пейнтера за рукав и втащил его внутрь. Маленькая кабина «сноукэта» была рассчитана только на двоих. Хотя сзади и имелся грузовой отсек, все же впятером они еле вместились.
Стрельба продолжалась. Снежная пелена то и дело озарялась вспышками выстрелов. Несколько шальных пуль задели остановившуюся машину. Но теперь, когда ответный огонь прекратился, а двигатель работал на холостых оборотах, определить точное местонахождение «сноукэта» стало гораздо сложнее.
— В чем дело? — спросил Пейнтер. Монк пристально всматривался вперед.
— Я вам говорил, что Крид отправился за помощью. Но норвежская армия — не единственная сила, защищающая хранилище.
Что ты хочешь?..
И тут Пейнтер увидел сам. На снегу расцвели здоровенные тепловые сигнатуры. Они быстро приближались, увеличиваясь в размерах. Теперь Пейнтер все понял.
Это были белые медведи.
Пронзительный свист продолжал звучать, доносясь откуда-то сверху.
Охотничий свисток.
Раздирающий слух звук созывал огромных полярных хищников.
— Приятель нашего водителя вырос здесь, — торопливо объяснил Монк. — Он знает повадки белых медведей. На одном только этом острове их больше трех тысяч. Он утверждал, что сможет собрать стаю, разозлить ее и направить в нужную сторону. Извините, что не предупредил раньше. Я просто решил, что это полный бред.
Пейнтер согласился. Это действительно был полный бред — но он позволил добиться желаемой цели.
Белые медведи охотятся на тюленей. Они могут бегать со скоростью до тридцати миль в час, а короткими рывками — еще быстрее. И вот сейчас разъяренная стая спускалась вниз.
В инфракрасный прибор Пейнтер видел, как волна медведей захлестнула снегоходы. Огромные туши буквально смели машины, уступавшие им в скорости, выплескивая свою дикую ярость на все движущееся, что оказывалось у них на пути. Упал один опрокинутый снегоход, затем другой, поваленный и смятый, погребенный под горой разъяренных мускулов.
