Поль-Франсуа Уссон - Кристаль
— Имир! Йоль! Сегодня же Йоль!..
Побелевшие костяшки пальцев, сжимавших рукоять молота, обрели свой обычный цвет.
— Имир! Ты мне обещал!
Он осторожно положил молот на бортик углубления:
— Да… Йоль…
— Ты мне обещал!.. — прорыдала Анжела. — Йоль!..
— Йоль — это не обещание, Анжела. Ты — наше обещание.
Он взял обнаженную женщину на руки и, упершись коленом в каменный бортик, рывком выбрался наверх вместе с ней.
Невозможно было представить себе ситуацию, в которой мужчина обладал бы большей полнотой власти над женщиной.
Когда он снова нес ее по лестнице наверх, она спросила:
— А что бывает на Йоль?
— Дикая охота. Она начнется сейчас.
Глава 39
Над Осло разразилась снежная буря. Она двигалась к северу. Вертолет поднялся в воздух без разрешения и теперь опасно раскачивался от мощных порывов ветра. Но дежурный пилот вынужден был уступить требованиям комиссара Крагсета. Маленький человечек грозил ему всеми карами, если тот срочно не доставит комиссара и его спутников в Моркволл.
При ясной погоде перелет занял бы не больше получаса. Но в таких условиях, как сейчас, нельзя было ничего предполагать заранее. Не было никакой уверенности в том, что им не придется повернуть обратно.
Разношерстная компания пассажиров хваталась за все, до чего могла дотянуться. Бьорн сидел между Йохансеном и Альбером на самом удобном месте, упираясь ногами в ящик со спасательными жилетами. Крагсет занял место второго пилота. Он ничего перед собой не видел, но маршрут был четко отпечатан у него в голове.
Моркволл был родным городом деда близнецов. Нотариус подтвердил, что в собственности Имира до сих пор находится дом его предка. Наверняка это и было его тайное убежище. Расстояние до него по времени совпадало с отлучками Здоровяка.
Вертолет, рассекая белые завихрения, с ревом взлетел в черное небо и взял курс на Моркволл, двигаясь вдоль границы фьорда.
Йохансен был погружен в чтение объемистого тома мифологической энциклопедии, который он позаботился захватить с собой. Он читал и перечитывал одну и ту же главу. Бьорн смотрел на него почти отеческим взглядом. Дозы морфия произвели свой эффект. Ему удалось даже невнятно произнести:
— Прочти вслух!
Пытаясь заглушить рев моторов, Йохансен отрывисто выкрикивал:
— Точная дата неизвестна!.. Среди зимы!.. Просили богов… чтобы год выдался спокойным и изобильным!.. Этот праздник — что-то вроде нашего Рождества… Приносили в жертву кабана, Сонаглота… то есть Сонаргольта!.. В ночь, когда была буря!.. Ночь Дикой охоты! Солнечные воины, приемные сыновья Одина!.. Они как будто хотели приблизиться к живым!..
Йохансен замолчал и покосился на Альбера, словно раздумывая, стоит ли читать дальше. Француз, напряженный, как тетива лука, разумеется, ничего не понимал, но явно подозревал самое худшее.
— Йоль — это праздник света! — снова закричал Йохансен. — Момент перехода между двумя жизненными циклами, когда реальность становится общей для них! Совершается жертвоприношение!.. Смерть… смерть привлечена светом, зарождающимся в сердце ночи…
Анжела в недоумении смотрела на огромный раскрытый чемодан — она не понимала, зачем Имир показал его ей. Все костюмы мажореток были здесь. Гигант утратил всякую агрессивность. Словно торговец поношенной одеждой, пытающийся продать свое тряпье, он кивком указал ей на чемодан — видимо, предлагая выбрать что-то для себя.
Анжела опустилась на колени рядом с чемоданом. В конце концов, ей надо было чем-то прикрыть наготу.
— Поищи хорошенько. Кто знает, может быть, найдешь подходящий размер… — насмешливо сказал Имир.
Анжела с недоверчивым видом разглядывала расшитые блестками юбки, жесткие корсеты… Внезапно она выхватила один костюм из вороха остальных и поднесла его ближе к глазам. Она рассматривала его так пристально, словно находилась в магазине уцененных товаров.
— Тебе нравится?
По ткани длинными полосами тянулись кровавые следы.
Он расхохотался. Анжела попыталась сохранить невозмутимое выражение лица.
— Ты должна быть красивой на церемонии!
Мысли проносились в ее мозгу с быстротой молнии. Но ни одна не могла помочь принять верное решение. Анжела машинально начала одеваться для своего последнего парада, оглушенная безумным бредом викинга, который говорил не умолкая:
— Теперь ты понимаешь? Кристаль и ты — это одно и то же… Я-то сразу ее увидел, ту другую. Анжела, ты и сама давным-давно мертва! Я это понял, когда впервые взглянул тебе в глаза… Ты встретила свою тень, среди холода, ты мне об этом рассказывала… Твой ангел, Анжела, — это ты, Кристаль. Доказательство того, что ты не существуешь. Как и я. Наши души мертвы. Мы должны возродиться!
Она поняла, что выход только один.
— Да, любовь моя… Ты прав… Ты все знал с самого начала…
Она заметила, что у него изо рта течет слюна. Две тонкие струйки сбегали из уголков губ.
— Но мой жезл?.. Любовь моя, где мой жезл?.. Ты же понимаешь, что без него я буду выглядеть не лучшим образом…
Он застыл в нерешительности:
— Я положил его в твою сумку… Ты оставила ее в отеле…
— Как же нам теперь быть?
Она обхватила лицо гиганта обеими руками и притянула почти вплотную к своему:
— Он нужен мне, потому что я хочу, чтобы Йоль получился прекрасным. Ты согласен со мной?
— Да. Да… — прошептал Имир.
— Найди мне другой!
Он резко вскочил и помчался к двери.
Когда он исчез, Анжела подбежала к маленькому окошку, распахнула его и выпрыгнула наружу.
Она мешком свалилась в глубокий снег. Мгновенно оцепеневшая от холода, она с трудом смогла подняться, но это не убавило ее решительности. С голыми ногами, в нелепом костюме, расшитом блестками, она исчезла в снежных завихрениях начинающейся бури.
Вертолет, словно огромный шмель, сдуваемый порывами ветра, после нескольких неудачных попыток наконец приземлился.
— Кажется, мы прямо посреди дороги.
— Дороги?! Какой дороги, Йохансен?
Бьорн выхватил у него фотокопию плана Моркволла и прижал ее к стеклу кабины:
— Посвети-ка!
Йохансен включил карманный фонарик.
Крагсет, обернувшийся к ним из своего кресла, выглядел еще комичнее, чем всегда, в огромных желтых наушниках. Он слегка наморщил нос, будто вынюхивая информацию.
Пилот спросил, не выключить ли мотор. Не получив ни от кого ответа, он решил это сделать самостоятельно.
— Мы так или иначе не взлетим, пока это все не прекратится! Температура падала несколько дней, а потом раз — и потепление! От этого и началась буря.
— Мы как раз недалеко от его дома! — отчетливо произнес Бьорн.
Йохансен кивнул, соглашаясь с ним. Он указал на паукообразный силуэт погрузочного крана у берега озера, равномерно раскачивающийся под шквальными ударами ветра.
— Вы уверены? — спросил Крагсет.
— Выходим! — приказным тоном сказал Бьорн.
— Только не ты, Бьорн! — заявил Крагсет. — Ты слишком слаб, ты…
Бьорн взглянул на него, словно разозленный гризли, и закинул в рот еще пару амфетаминовых пилюль.
— Как открывается эта хрень? — проворчал он, дергая ручку дверцы.
Застегнув до подбородка форменные военные парки разных размеров и накинув капюшоны на голову, боевая четверка покинула вертолет, оставив пилота в одиночестве. Они миновали несколько домов с обледенелыми окнами.
Лишь у одного из них подъезд был расчищен.
— Это здесь! Номер шестьдесят три!
Бьорн толкнул приоткрытую дверь гаража. Пусто.
Ежеминутно протирая очки, Крагсет решил идти до конца и наверняка убедиться в том, о чем он догадывался.
— Итак, это здесь? — переспросил он.
— Да, шеф, — хором ответили коллеги.
— Йохансен, обходи дом сзади. Я с Бьорном зайду с главного входа.
Все трое одновременно посмотрели на Альбера, словно только что вспомнив о его присутствии.
Альбер, чье лицо в окружении белой меховой оторочки капюшона было ярко-малиновым, не отрывал глаз от револьвера, который инспектор только что вынул из кобуры. Единственным оружием, которое Альбер до этого момента видел в своей жизни, было охотничье ружье, висевшее над камином в баре табачной лавки. После невероятной авантюры с перелетом этот блестящий револьвер заставил его наконец полностью осознать ужасающую реальность: обычный деревянный дом, перед которым они стояли, был прибежищем убийцы. Монстра, уничтожившего десятки юных девушек. Альбер сунул руку в карман и отогнул лезвие швейцарского ножа.
Остальные знаками дали ему понять, чтобы он спрятался в каком-нибудь укрытии.
Они взломали двери и со всеми предосторожностями проникли внутрь. Внутри пахло хищником. Это был запах жилища одинокого охотника. В единственной комнате первого этажа заметны были следы недавнего присутствия. На столе в кухне лежала целая груда магнитных пропусков из отеля «Европа».
