Грег Лумис - Секрет Юлиана Отступника
Теперь или никогда, как говорится в книгах. Лэнг расслабил плечо и приготовился швырнуть инструмент в ближайший фонарь. Если он разобьет его или хотя бы попадет в держащего его человека, тот отвлечется на мгновение, и у него появится шанс метнуться под укрытие одной из гробниц или колонн, или, в крайнем случае, упасть за кучу земли.
— Не двигаться! — крикнул Риверс, вскинув «ЗИГ-Зауэр».
— Нет, это ты не двигайся! — Голос прозвучал слева от Лэнга, для Риверса — справа. И был он определенно, женским. — И не пытайтесь бегать с фонарями, это вам не поможет.
Лэнг решил, что видит призрак — возможно одного из тех духов древних римлян, о которых думал несколько минут назад. Но призраки, тем более древнеримские, вряд ли стали бы носить одеяние католической монахини, а этот призрак был одет именно так. Высокая, с надетым на голову и закрывавшим лицо капюшоном, она стояла в стороне и хорошо видела Риверса и тех двоих, которые сопровождали его, но при этом ее не слепил свет. Лэнг видел лишь правый бок призрака. Все остальное оставалось в тени, отчего создавалось впечатление, будто фигура каким-то образом висит в воздухе.
Рука Риверса остановилась, он медленно повернул голову.
— Послушайте, сестра, эти дела вас не касаются. Не суйтесь — здоровее будете. Идите себе, откуда пришли, и все будет путем.
Монахиня не двинулась с места.
— Брось оружие и подними руки. Живо!
Это действительно был призрак! Лэнг узнал этот голос, интонации и даже те ошибки, с которыми произносились не совсем верно расставленные слова…
Риверс сделал тот же самый вывод. Или, по крайней мере, похожий.
— Фукс, сука немецкая! Тот кретин, которого я послал к тебе в больницу…
Похоже, Риверс собирался пожаловаться, как трудно найти хороших исполнителей.
Но вместо этого он резко повернулся и вскинул свой «ЗИ Г-Зауэр».
Это оказалось большой ошибкой — последней ошибкой в его жизни.
Откуда-то ниже плывущей в воздухе головы полыхнул особенно яркий на темном фоне сноп пламени и раздался звук, словно кто-то откашлялся — звук выстрела из пистолета с глушителем.
Лэнгу казалось, что все происходило очень медленно, будто он смотрел кино, снятое «рапидом».
Риверс приподнялся на цыпочки и сделал изящный пируэт, совершенно не соответствовавший ни его комплекции, ни тому, что он был обут отнюдь не в балетные туфли. Гнев на его лице сменился удивлением, глаза скосились к носу, как будто он пытался рассмотреть сероватое-красное отверстие, возникшее над переносицей.
Не успели колени Риверса подогнуться, как Лэнг подскочил к нему, выхватил из ослабевшей руки пистолет и отскочил в густую тень.
И врезался в безжалостную стену.
И сразу же стало темно.
Тьму веков, вселенский мрак, предшествовавший творению, такую непроглядно-черную ночь можно было не только видеть, но и чувствовать на ощупь. И еще сделалось очень, очень тихо.
Тихо, как в могиле, подумал Лэнг и с трудом подавил желание громко захихикать над собственным остроумием.
Шли секунды, минуты, возможно, даже часы. В конце концов, раздался мужской голос:
— Ладно, у нас тут, похоже, патовая ситуация. Давайте так, мы сейчас уходим, а вы после нас. Пока никто больше не пострадал.
Словам откликнулось многоголосое эхо, так что понять, где именно говорили, оказалось невозможно. Было лишь ясно, что где-то рядом.
Лэнг собрался было что-то сказать, но передумал и промолчал. Какой смысл произносить слова, если акустика не позволяет определить, где находится источник звука? А шансов на то, что клика Риверса вот так запросто откажется от власти, которую может получить, сделав президентом своего ставленника, ничуть не больше, чем на то, что Управление согласится ограничить свой бюджет исключительно выручкой от кондитерских буфетов гёрл-скаутов.
— Ну, договорились? — поинтересовался тот же голос.
На сей раз Лэнг решил ответить.
— Конечно. Вы только включите свет, чтобы мы видели, что вы действительно уходите.
Короткая пауза.
— Проклятье, выключатель сломался!
Еще бы.
Лэнг решил, что теперь в состоянии представить общее направление, в котором находился говоривший. Пошарив по сторонам свободной рукой, он дотронулся до стены. Прощупывая стену дальше, добрался до проема одного из многочисленных окон, благодаря которым эти могилы так походили на те здания, в которых покойники обитали, пока были живы. Затем Рейлли бесшумно опустился на колени и попытался оценить свою позицию.
Улицы некрополя были узкими, и лишь кое-где их пересекали параллельные переулки. Все усыпальницы имели окна и двери с одной стороны и были закрыты с трех остальных. Можно было не сомневаться в том, что люди глядят туда же, куда и он. Лэнг сейчас на самой вершине холма или рядом с нею, а оба врага должны находиться немного ниже. Беда была в том, что он не знал, где находилась Герт. Оставалось лишь надеяться, что она на этой же самой улице и, следовательно, глядит в ту же сторону.
— Мы ждем, — вновь прозвучал тот же самый голос. — Ну, какой смысл кому-то еще погибать?
Лэнгу очень хотелось надеяться, что истерическая нотка в голосе ему не померещилась.
Он сунул «ЗИГ-Зауэр» за пояс брюк и пополз вокруг строения, тщательно ощупывая перед собой дорогу. На полпути к задней стене обнаружил нишу, осторожно пошарил в ней рукой и нащупал нечто твердое неправильной формы. Встав на колени, Лэнг ощупал находку обеими руками. Могильный бюст, голова и плечи какого-то богатого римлянина.
Взяв статую в руки, он пополз обратно, на улицу, туда, где, как подсказывала ему память, находился вход в склеп. Острые камни, зазубренные осколки мрамора и грубо обтесанные булыжники больно впивались ему в колени и локти, но Лэнгу удалось бесшумно пересечь улицу и нащупать другое здание. Ощупав верхний край строения, он убедился в том, что тот довольно гладкий. К сожалению, нельзя было установить, какой высоты следующая усыпальница, находившаяся ниже по склону — выше, ниже или такая же. По трем своим походам в подземелье он запомнил, что все строения здесь были разными и не походили одно на другое.
Лэнг поставил бюст на стену и отступил внутрь усыпальницы. Он был почти уверен, что двое, пришедшие с Риверсом, вооружены каким-то автоматическим оружием. А для того, чтобы во время перестрелки стрелять из таких пушек одиночными выстрелами, требуется экстраординарная дисциплина. И сейчас Лэнг рассчитывал на то, что эти люди будут не задумываясь палить в любую мишень.
Потом он помолился, вернее, произнес про себя нечто, больше всего походившее на молитву, чтобы Герт была внимательна и смотрела в нужную сторону. И громко выкрикнул:
— Герт, давай! — надеясь, что она должна понять его хитрость.
В тот миг он включил фонарь, осветив бюст, и тут же выключил его. В обычных условиях мрамор трудно принять за человека из плоти и крови. Вероятно, даже сейчас уловка могла бы не сработать. Но непроглядная темнота, напряженные нервы и короткая, как молния, вспышка, обесцвечивающая все, что попадало в ее поле, могли бы, если не…
Реакция последовала мгновенно. Не успел Лэнг вновь укрыться в склепе, как из находившегося совсем близко строения ударили два огненных фонтана, похожие на римские свечи во время фейерверка. Хотя пещера и была огромна, под ее невысоким потолком звуки выстрелов раскатились с такой силой, что Лэнгу показалось, будто его сильно и больно бьют кулаками по барабанным перепонкам. Он отчетливо слышал, как осколки камня и куски отбитой штукатурки стучали по наружной стене его укрытия.
Но, увы, Лэнг не мог спрятаться целиком. Ему необходимо было видеть… Видеть и придерживать заткнутый за пояс фонарь.
Не успели умолкнуть первые длинные очереди двух автоматов, как где-то на противоположной стороне улицы сверкнула еще одна, не такая яркая вспышка. Факел, бивший из дула одного из автоматов, задрался вверх и погас.
Один готов, один остался.
Стрелки расположились так близко, что Лэнг ощущал резкий запах кордита. К счастью для него, они (или он — если один погиб) были настолько поглощены мыслями о том, как сбежать отсюда, что не слышали, как он выбрался на улицу.
В ушах у него звенело после стрельбы. Сейчас Лэнг не слышал ничего, кроме ударов собственного сердца, а оно билось с такой силой, что оставалось только удивляться, почему его не слышал человек, засевший где-то рядом.
Место, откуда стреляли, Лэнг заметил, хотя темнота не позволила точно оценить расстояние. Выходило футов пятнадцать, самое большее двадцать. Держа в руке пистолет Риверса, Рейлли начал подкрадываться на четвереньках к тому месту в чернильно-черном занавесе, где, по его прикидкам, мог находиться враг.
Через несколько минут Лэнг решил, что достиг того здания, где скрывался оставшийся стрелок. Он задержал дыхание, чтобы было больше возможности услышать дыхание или движение противника, но стояла полная тишина. Рейлли знал, что оставаться посреди улицы нельзя. Еще одна автоматная очередь или луч прожектора сразу выдадут его положение.
