Хорошие девочки не умирают - Генри Кристина

Тон и манера поведения Уилла подразумевали, что Селия знакома с ним ближе, чем с остальными сотрудниками ресторана. Они были почти ровесниками; может быть, вместе учились в школе? «Ну почему я не могу вспомнить? – подумала она, и эта мысль превратилась в сдавленный, полузадушенный крик, рвущийся из горла. – Почему я ничего не помню?»

Уилл смотрел на нее в ожидании ответа; на лбу у него появилась тонкая морщинка.

– Послушай, Сел, ты как, что с тобой? Чего этот придурок тебе наговорил?

Спокойно, сохраняй спокойствие. Дыши ровно, старайся, чтобы никто ничего не заметил. Никто не должен об этом знать. Они подумают, что ты свихнулась.

– Насколько я понимаю, он считает, что сегодня утром я ударила его тетю кулаком и подбила ей глаз, – произнесла она и была поражена, слушая свой бесстрастный голос. Глядя на нее со стороны, никак нельзя было догадаться о том, что у нее вот-вот начнется настоящая паническая атака.

– И что, ты ее ударила? – спросил Уилл.

Селия нахмурилась, и он рассмеялся.

– Шутка. Я знаю, что ты на такое не способна. С другой стороны, если кто-то и заслужил фингал под глазом, так это миссис Корриган. Если бы это было правдой, то половина города скинулась бы тебе на медаль.

– Что, неужели ее никто не любит? – удивилась Селия.

Уилл пожал плечами.

– Насколько мне известно, нет. Ты же знаешь, как это бывает. Большинство людей ее на дух не выносят, остальные как-то терпят. Не думаю, что кто-то из местных по доброй воле согласился бы общаться с ней.

– Если не считать Лайла.

– Ага, только весь город знает, что Лайл поддерживает с ней отношения ради долгожданного наследства.

– Мне не показалось, что она так уж богата, – возразила Селия и с опозданием поняла, что выдала себя этими словами: ведь ей, как жительнице города, полагалось быть в курсе о размерах состояния миссис Корриган.

– Ну, никто не знает в точности, сколько у нее денег, сама понимаешь, – ответил Уилл. – Но не забывай, что ее муж незадолго до смерти продал кондитерскую фабрику этому международному концерну и наверняка не продешевил.

– Однако одевается она явно на распродаже, причем не в «Нордстреме», – заметила Селия.

– Скряга она, это все знают. А теперь расскажи мне, что на самом деле случилось сегодня утром.

Селия описала утренние события и подчеркнула, что Кэтрин была свидетельницей ее стычки с миссис Корриган.

– У Лайла на меня ничего нет, а если он попытается настаивать на своем, я подам на него жалобу за преследование, – закончила Селия. – А может быть, и на его тетку заодно.

– О да, я уверен, это пройдет так же успешно, как и в прошлый раз, когда ты подавала на него жалобу, – произнес Уилл, поднимая глаза к потолку. – Начальник полиции собирается на пенсию, поэтому ему наплевать, чем занимается Лайл, лишь бы он обделывал свои делишки без лишнего шума.

– Но это просто абсурд, – воскликнула Селия. – Я должна позволять вздорной старухе и ее громиле-племяннику издеваться надо мной только потому, что Лайл служит в полиции?

– Это провинциальная Америка, детка, – ответил Уилл, в шутку стукнув ее кулаком по плечу. – Ты должна была уже давно привыкнуть к этому.

Он ушел, и Селия с минуту стояла, невидящим взглядом уставившись на свою лазанью. Потом выбросила содержимое тарелки в помойку. Есть ей совершенно не хотелось.

Последний час перед закрытием ей некогда было думать о проблемах: все занимались уборкой и подготовкой к завтрашнему дню. Три официанта привели в порядок зал, поменяли скатерти, наполнили шейкеры тертым пармезаном и сыграли в «камень, ножницы, бумагу», чтобы определить, кто будет мыть посуду, а кто сушить сервировочные блюда. Селия перелила соус в стеклянные банки, упаковала остатки лазаньи, потом вымыла все поверхности на кухне до блеска.

Официанты, закончив работу, ушли. Уилл задержался в дверях черного хода, глядя на Селию, которая завязывала тесемки на пакете с отходами.

– Послушай, забудь пока о миссис Корриган и ее племяннике, ладно? Они не стоят того, чтобы тратить на них время и силы.

Селия молча кивнула в ответ. Не могла же она рассказывать официанту о том, что смутная тревога никак не оставляла ее, что, помимо потери памяти, ее преследовало ощущение нереальности происходящего. Ей по-прежнему казалось, что на самом деле она не живет в этом городе, не работает в этом ресторане, что это не ее жизнь, не ее семья, не ее друзья. Она ничего этого не сказала, потому что знала: крайне важно скрывать свои мысли и переживания от незнакомых людей. Селия не знала, откуда у нее эта уверенность, однако была твердо убеждена в своей правоте. Она должна была держать все в тайне. Только так можно было избежать опасности.

В мозгу промелькнула какая-то расплывчатая картинка, воспоминание, – и скрылась, как кролик в траве. Сильные руки, сжимающие ее запястья, придавившие ее к полу, жестокая усмешка, голос, повторяющий, что никто не поверит ей, не поверит, ни за что, никогда.

За воспоминанием последовал приступ острой головной боли, похожей на удар молотком; в глазах потемнело, и Селия, задыхаясь, согнулась пополам.

– Селия! – воскликнул Уилл.

Он откуда-то появился рядом, обнял за талию. В этот миг Уилл показался ей таким близким, знакомым, он был гораздо ближе ей, чем мужчина, называвший себя ее мужем. Она знала Уилла. Она помнила запах его волос, его кожи, помнила его лицо, даже его прикосновения. Он осторожно касался ее бедра, и Селия знала, что он подхватит ее, если она упадет, но только в том случае, если она сама пожелает этого.

– Что с тобой? Может быть, дать тебе воды?

– Да.

Селия не хотела пить, она хотела, чтобы он отошел от нее, потому что внезапное ощущение близости и узнавания привело ее в смятение, привело к мысли о том, что она, возможно, ошибается и все, что ее окружает, и есть настоящая жизнь.

Он налил полстакана воды из-под крана, принес и смотрел на нее, озабоченно нахмурившись.

– Все нормально, – прохрипела она и взяла стакан. – Просто некогда было поесть сегодня, голова закружилась.

– Ты сможешь доехать домой?

– Конечно, – отмахнулась она. – Иди, я в полном порядке.

– Не похоже, что в полном порядке. У тебя такой вид, будто тебя сейчас стошнит.

– Ну, поскольку у меня в желудке ни крошки с утра не было, это не проблема. Правда, голова вдруг резко заболела, я не ожидала такого, вот и все. До дома недалеко, я справлюсь.

– Ну, если ты уверена…

– Да, уверена, – сказала она и взяла пакет с мусором. – Иди, я закрою.

Селия пошла следом за Уиллом к двери, выключая по пути свет. Закрыла дверь, пока он садился в машину. Поздравила себя с тем, что вспомнила, какой ключ подходит к двери черного хода. Меньше всего ей нужно было сейчас, чтобы Уилл заметил что-то неладное.

Завелся двигатель машины, включились фары. Селия обернулась и, придав лицу бодрое выражение, помахала ему, пока он выезжал на дорогу.

Нечего на меня так смотреть. У меня все отлично.

Она потащила мусор через парковку к баку. Почти во всех домах на Черри-лейн горел свет; обитатели вернулись с работы и готовились ко сну. В окнах миссис Корриган было темно.

Наверное, жжет свечи, чтобы сэкономить на электричестве.

Селия снова попыталась вспомнить, что такого она могла сделать, чтобы всерьез разозлить пожилую женщину. Ей казалось, что для такой вражды нет реальной причины. «Проблему с крысами» она отбросила сразу, в первую очередь потому, что она явно была надуманной. Но нарисованный синяк на лице… это, пожалуй, уже слишком. Дело здесь не в недовольстве воображаемыми крысами. Селия решила, что у миссис Корриган имеется какое-то недиагностированное психическое расстройство.

Мешок с кухонными отходами казался странно тяжелым – возможно, потому, что Селия в этот день действительно ничего не ела, и еще ее мутило после того неожиданного приступа головной боли. До мусорного бака оставалось еще так далеко… Надо было попросить Уилла вынести мусор, но она могла думать только о том, чтобы выглядеть нормальной, не выдать себя; ей хотелось, чтобы он поскорее ушел.