Уилл Мюррей - Призраки войны
– А знаешь, – мечтательно пропела Копра, когда они входили в ворота лагеря, – я уверена, что некоторым из этих людей пришлось стать каннибалами, чтобы попасть сюда. Представляешь, какая может получиться программа! Люди, съевшие своих родственников ради того, чтобы попасть в Америку! Надо не забыть спросить их об этом.
– Лучше давай поторопимся, – прервал ее мечтания Сэм. – Как только чиновники, отвечающие за наш визит, пронюхают, что мы уже тут, они примут меры, чтобы мы узнали только то, что им нужно.
Копра Инисфри ворвалась в толпу, сметая все на своем пути, как бульдозер.
– Сэр, – обратилась она к мужчине средних лет, – как вам удалось выбраться из Вьетнама?
– Я шел, – ответил тот.
– А что вы ели по пути сюда?
– Жуков.
– Хорошо, отойдите в сторону и встаньте вон там. А вы, мадам? Говорите по-английски?
– Немного.
– Хорошо, милочка. А вы что ели?
– Траву. Листья.
– О’кей! – крикнула Копра, обращаясь сразу ко всем. – Слушайте меня, люди! Те, кто ел траву, встаньте слева от меня. А те, кто ел жуков, – справа. Может, так у нас дело пойдет быстрее.
Вьетнамцы в нерешительности топтались на месте, но в конце концов образовали две шеренги, разделившись по признаку рациона. Они смущенно улыбались.
Копра огляделась по сторонам. Осталось еще несколько человек, не примкнувших ни к той, ни к другой группе. Они явно находились в затруднении.
– А ты, сынок, – обратилась Копра к совсем молоденькому юноше, – что ты ел во Вьетнаме?
– Иногда я ел собак.
– Собака – это не годится. Не думаю, что нашим зрителям это понравится. Кроме того, мы совсем недавно делали передачу о собачьей исповеди. О людях, которые водят своих собак в церковь. Извини, малыш. Как-нибудь в другой раз.
– А знаешь, Копра, – засомневался Сэм, – мне кажется, мы могли бы сделать неплохую передачу о людях, едящих собак. Снимем ее сейчас, а потом покажем в записи.
– Возможно, ты прав. Эй, слушайте меня все! – заорала Копра. – Программа меняется. Все, кто ел собак, встаньте вот тут, под деревом.
К дереву направились все без исключения, даже те, что ели траву и жуков.
– Собака, наверное, очень популярное блюдо в этих краях, – с отвращением произнесла Копра.
– Копра, спроси их, ели ли они людей.
– Точно! А теперь еще минуточку внимания! Ел ли кто-нибудь из вас человека, своего сородича? Неважно кого. Может быть, брата, а может быть, ребенка или отца с матерью. Ну же, не стесняйтесь. Выходите вперед те, кому довелось слопать родственника. Или необязательно родственника. Пусть будет чужого человека. Ел ли кто-нибудь из вас человека, с которым никогда не был знаком? – Задавая этот вопрос, Копра подумала, как великолепно будет выглядеть название передачи: “Незнакомцы едят незнакомцев”. Высочайший рейтинг гарантирован.
Люди в толпе смотрели на Копру так, словно она решила помочиться при всем честном народе. Дети прикрыли рты ладошками и потихоньку хихикали.
– Никто? Вы уверены? Любой, кто признается в том, что съел человека ради того, чтобы выбраться из Вьетнама, поедет вместе со мной в Америку и выступит в моей передаче.
И тут вдруг все разом бросились к Копре. Вьетнамцы хватали ее за руки, дергали за одежду и едва не свалили на землю. Все это напоминало какую-то жуткую оргию.
– Я! Я! Я ел! Возьмите меня в Америку! – кричали все наперебой.
– Сэм! – позвала Копра своего продюсера, отбиваясь от наседавшей толпы. – Наш план не сработал. – И вдруг она исчезла из виду. Земля при этом содрогнулась.
Сэм застонал. И позвал на помощь.
Лагерные охранники подбежали к толпе и оттащили вьетнамцев от Копры Инисфри. Она лежала в грязи, как выброшенный на берег кит. Лежала совершенно неподвижно.
– Копра! Копра! С тобой все в порядке? – испуганно воскликнул Сэм.
– Сэм, я не могу подняться.
– Что у тебя болит, детка?
– Ничего у меня не болит, говнюк! Я просто не могу встать. Помоги мне.
– Жди меня здесь, – скомандовал Сэм.
– Не бросай меня в таком положении. Мне нужно крепкое плечо, на которое я могла бы опереться. Только встать на ноги – а дальше я сама справлюсь.
– Пойду посмотрю, нет ли тут подъемного… То есть, я хочу сказать, нет ли тут в лагере каких-нибудь крепких парней, – пообещал Сэм.
Копра Инисфри лежала в грязи и на чем свет стоит ругала своего продюсера. И тут к ней подошел невысокий жилистый вьетнамец.
– Меня зовут Фонг, – сказал он.
– Не приставай ко мне, если только тебе не пришлось перенести операцию по изменению пола и ты теперь хочешь рассказать об этом американскому народу.
– Вы с телевидения?
– Забудь об этом. Лучше помоги мне.
– Подождите.
– О Боже, а что мне еще остается делать? – спросила Копра, обращаясь к небесам.
Вьетнамец куда-то исчез. Но вскоре вернулся и притащил плоский круглый камень. Поднял курчавую голову Копры и просунул камень ей под шею.
– Бывают подушки и помягче, – ворчливо заметила Копра.
– Я еще не кончил, – отозвался Фонг.
Он опустился на колени, причем голова Копры оказалась у него между ног. У Копры промелькнула дикая мысль, что это какой-то экзотический азиатский сексуальный ритуал. Она разинула было рот, собираясь закричать, но потом вспомнила, что последнее время ей за секс приходилось платить. Оставалось закрыть глаза и надеяться на лучшее. Может быть, если он ее изнасилует, она попадет в программу Донахью и покажет этому засранцу, чей рейтинг выше.
Вьетнамец одной рукой приподнял ей голову, и Копра почувствовала, как прохладный камень скользит между землей и ее спиной. Некоторое время ее голова покоилась на коленях мужчины, а всю ее переполняло восхитительное чувство ожидания сексуальной близости. Вьетнамец взял Копру за плечи и изо всей силы толкнул. Одновременно с этим ногой он протолкнул камень Копре почти до копчика, и Копра неожиданно для себя самой почувствовала, что сидит.
– Недурно, – похвалила она Фонга. – Я бы могла найти работу для такого смышленого парня, как ты.
Фонг встал и взял Копру за руку.
– Внимание! – сказал он.
– Подожди. Не все сразу. Дай мне сначала перевести дух. Я устала. У-уф!
– О’кей, – согласился Фонг и присел рядом с Копрой на корточки. – У меня есть доказательство.
– Что? – осведомилась Копра, поправляя то, что один из модных журналов назвал “Последним писком причесок в стиле "афро"”.
– Доказательство пропавших без вести.
– Молодец, – похвалила его Копра.
В этот момент прибежал Сэм Спелвин. За ним – трое рослых молодых людей, весьма похожих на культуристов.
– Копра, я привел помощь.
– Поздно. Тонг уже помог.
– Фонг, – поправил ее Фонг, вскочил на ноги и поклонился Сэму. – У меня есть доказательство пропавших без вести.
– Ты слышала, Копра?!
– Ну да. И что с того?
– Пропавшие без вести! Ведь это же одна из самых горячих тем! Ты же сама в прошлом году сделала о них две передачи.
– Правда? Какие именно?
– Ты что, не помнишь? О близнецах американских военнопленных и о женах американских военнопленных, которые изменяют своим мужьям.
– Так ведь это военнопленные. А этот парень говорит о пропавших без вести.
– Военнопленные, пропавшие без вести – одна и та же разница. То есть никакой.
– Почему мне никто не сказал этого раньше?! – возмутилась Копра. – Можно было вместо двух сделать четыре передачи. Я бы снова пригласила в студию тех же гостей, но говорила бы не о военнопленных, а о пропавших без вести. Тогда бы нам не пришлось делать эту хренотень о людях, трахающихся с рыбами.
– Да ничего страшного, Копра, девочка. Давай послушаем, что нам скажет этот парень. – И Сэм обернулся к Фонгу. – Так у тебя есть доказательство?
– Да, доказательство пропавших без вести. Хотите посмотреть? Возьмите меня в Америку. Я покажу.
– Покажи нам сейчас. А потом мы возьмем тебя в Америку.
– О’кей, – согласился Фонг и начал расстегивать рубашку.
– Эй, оставь в покое рубашку! – осадил его Сэм Спелвин. – Нас не интересуют вьетнамские культуристы.
– У меня доказательство. Я покажу, – пояснил Фонг. Он стянул с себя рубашку и повернулся к Сэму и Копре спиной.
Спина его была покрыта пленкой, со всех четырех сторон приклеенной к коже серебристой клейкой лентой. Пленка висела свободно и колыхалась, когда Фонг шевелился.
– Что это? – удивилась Копра.
– Я приклеил к спине, когда попал в лагерь. Чтобы защитить. Сейчас сниму. Вы посмотрите.
Сэм пожал плечами.
– Ладно, попробуем, – согласился он и принялся отклеивать ленту. Фонг тихонько стонал от боли.
– О Боже, я этого не вынесу! – запричитала Копра Инисфри и закрыла лицо руками. В громадных лапищах исчезло не только лицо, но и вся голова с последним писком причесок в стиле “афро”. – У него там, наверное, какая-нибудь гнойная рана.
– Подумай получше, – произнес Сэм Спелвин. Он уже отклеил пленку и внимательно разглядывал спину Фонга. Копра тоже отважилась взглянуть.