Дин Кунц - Чейз (Погоня)
— Я, кажется, говорю уже больше пяти минут, — забеспокоился убийца. — Пора перейти в другой автомат. Твой телефон прослушивается, Чейз?
— Нет.
— Все равно, я сейчас положу трубку и перезвоню через несколько минут. — Телефон отключился, зашипев в ухо Чейза, как змея.
Через несколько минут убийца позвонил снова:
— То, что я говорил тебе, это так, ерунда, сухое сено, Чейз. Но сейчас я кое-что добавлю и подумаю немного — подумаю, смогу ли бросить спичку в это сухое сено.
— Что-что? — переспросил Чейз.
— Во-первых, — сказал убийца, — ты унаследовал большую сумму денег, но почти ничего не потратил. Огреб тридцать тысяч после уплаты налогов — а живешь скудно.
— Откуда ты знаешь?
— Я сегодня потолкался возле твоего дома и узнал, что ты снимаешь меблированную комнату на третьем этаже. Увидев, как ты возвращаешься домой, я понял, что одеваешься ты не лучшим образом. У тебя и автомобиля не было, пока ты не получил за храбрость “мустанг”. Следовательно, большая часть наследства у тебя сохранилась, если принять во внимание, что пенсия по инвалидности покрывает все или почти все твои расходы.
— Послушай-ка, ты, перестань за мной шпионить, — с горячностью выпалил Чейз и вдруг осознал, что боится этого человека больше, чем всех мертвецов из своих кошмаров вместе взятых, чувствуя себя выставочным экспонатом, помещенным в стеклянную клетку, на который пялятся все кому не лень.
Человек засмеялся:
— Не могу перестать. Должен же я оценить ваш моральный облик, мистер Чейз, прежде чем вынести приговор.
Чейз бросил трубку. То, что он проявил инициативу, изрядно подбодрило его. Когда телефон зазвонил опять, Чейз решил не подходить, и после тридцати звонков он смолк. Однако через десять минут телефонный звонок вновь разогнал тишину. Чейз снял трубку и сказал: “Алло”.
Убийца был разъярен, он напрягал охрипшую глотку до отказа:
— Если еще выкинешь такой номер, чертов сукин сын, ты об этом пожалеешь! Убийство не будет чистым, уж я постараюсь. Понял?
— Да, — сказал Чейз, чувствуя себя больным. Незнакомец тут же успокоился:
— Вот что еще, мистер Чейз. Меня очень интересует эта формулировочка “ранен в бою”. Что-то ты не похож на немощного инвалида, которому следует платить Пенсию. Я, будь уверен, почувствовал, на что ты способен, когда мы дрались. Это наводит меня на кое-какие мысли. Похоже, у тебя инвалидность не из-за физического увечья.
— А? — только и промолвил Чейз. Сердце его колотилось, во рту пересохло.
— Я думаю, у тебя психические проблемы, из-за которых ты и попал в госпиталь, а затем был демобилизован. — Он замолчал.
— Ты ошибаешься, — сказал Чейз.
— Может — да, может — нет. Мне понадобится еще немного времени, чтобы узнать все точно. Ладно, спи спокойно, мистер Чейз. Ты еще не приговорен к смерти.
— Подожди! — остановил его Чейз.
— Да?
— Я должен тебя как-то называть. Не могу же продолжать думать о тебе абстрактными категориями, вроде “тот тип”, “незнакомец” или “убийца”. Понимаешь?
— Да, — сказал тот.
— Так как же?
Его собеседник немного помолчал и сказал:
— Можешь называть меня Судья.
— Судья?
— Ну да. Как в формуле “судья, присяжные и палач”. Он засмеялся и тут же, закашлявшись, повесил трубку, точно телефонный хулиган.
Чейз достал из холодильника яблоко, отнес его на стол, положил на салфетку, затем сходил к посудному ящику за фруктовым ножом, очистил яблоко, разрезал на восемь долек и принялся усердно жевать. Ужин, конечно, не слишком плотный, но ничего, в стакане виски достаточно калорий, чтобы подкрепить его. Он налил себе порцию на десерт.
Потом вымыл руки, липкие от яблочного сока, выпил еще один стакан и уселся на кровати, невидящими глазами глядя в телевизор. Он пытался ни о чем не думать, кроме привычной повседневности: завтрак у Вулворта, легкое чтиво в бумажной обложке, покупка виски, старые фильмы по телевидению, двадцать девять тысяч на банковском счете, пенсия и привычная бутылка в день. Вот главное в жизни, остальное только сбивает с толку — вся эта морока, которой нет места в его мире.
Он снова не позвонил в полицию.
Глава 3
Кошмары замучили Чейза, и он спал урывками, просыпаясь в самый жуткий момент сновидения, когда снова и снова плотное кольцо мертвецов сжималось вокруг и они подвергали его молчаливой пытке, приближаясь и протягивая руки.
Встал он рано, оставив всякую надежду выспаться, привел себя в порядок, сел за стол и очистил яблоко на завтрак. Чейзу не хотелось идти к Вулворту, так как теперь он уже не был для посетителей очередной безымянной физиономией, а куда еще можно отправиться, чтобы его не узнали, он понятия не имел. Яблоко было, конечно, не совсем подходящей едой для начала дня, и он решил, что пойдет и съест второй завтрак, если вспомнит, в каком ресторане сможет рассчитывать хоть на какое-нибудь уединение.
А уже после завтрака он, естественно, сможет обойтись бутылкой виски “Джек Дэниеле”.
Было девять тридцать пять утра.
Слишком рано, чтобы начинать пить: если он прямо сейчас усидит бутылку, то попросту заболеет. Но чем заняться в эти долгие часы до полудня? Чейз включил телевизор, но старых фильмов не показывали, и он его выключил. Перечитал все книги и журналы, которые нашлись в комнате. Наконец принялся припоминать детали кошмара, который разбудил его, но, решив, что это ни к чему хорошему не приведет, снял телефонную трубку. Уже второй раз он набирает номер, неуклюже крутя непослушный диск.
После трех гудков ответила бойкая молодая женщина:
— Кабинет доктора Ковела. Говорит мисс Прингл, чем могу помочь?
— Мне нужно увидеть доктора, — сказал Чейз.
— Вы постоянный пациент?
— Да. Меня зовут Бен Чейз.
— О да! — воскликнула мисс Прингл, как будто она только и мечтала услышать его голос. — Доброе утро, мистер Чейз. — Она пошелестела страницами регистрационного журнала. — Вам назначено на пятницу, в три часа дня.
— Мне нужно попасть к доктору Ковелу раньше, — произнес Чейз. Когда ему только пришло в голову нанести этот внеочередной визит, он сомневался, стоит ли это делать. Теперь же казалось, не просто стоит, а совершенно необходимо. — Он мне очень нужен.
— Завтра утром у нас есть полчаса.
— Сегодня, — перебил Чейз.
— Простите?.. — От общения с ним мисс Прингл заметно слиняла.
— Мне нужно записаться на сегодня, — настойчиво повторил Чейз.
Мисс Прингл принялась рассказывать ему о большой нагрузке доктора, о долгих часах, которые он ежедневно просиживает над историями болезни новых пациентов. А ведь он должен к тому же читать новейшие публикации и писать собственные статьи для тех же престижных журналов. Не вызывало сомнения, что доктор кумир мисс Прингл, и Чейзу пришла в голову мысль, уж не спит ли она с ним. Он видел ее прежде много раз, но никогда не думал о чем-либо подобном. Чейз с грустью отметил, что это знак каких-то перемен, перемен в его жизни, над которыми он совершенно не властен. Но может быть, доктор сумеет с ними справиться. Когда она дошла до середины своей речи, вновь обретя ненатурально дружелюбную интонацию, он прервал ее и кратко, но решительно потребовал, чтобы она спросила у самого доктора.
Через несколько минут пристыженная мисс Прингл вернулась к телефону и сообщила: Чейз записан к доктору на четыре часа дня. Она явно была расстроена, что ради Чейза нарушен распорядок. К тому же она наверняка знала, что за него платит государство и что доктор заработал бы больше, приняв какого-нибудь богатого психа. Однако, говоря о распорядке дня доктора, она забыла, что он всегда отводит время на внеплановые беседы с пациентами, болезни которых считал особенно интересными случаями.
Уж коли ты слегка не в себе — считай, повезло, если у тебя редкая разновидность безумия...
В половине двенадцатого, когда Чейз одевался, чтобы выйти поесть, снова позвонил Судья. Голос его звучал лучше, хотя еще не пришел в норму. Он спросил:
— Ну, как себя чувствуешь?
— Хорошо, — солгал Чейз.
— Жди звонка в шесть вечера, — предупредил Судья.
— Послушай...
— Ровно в шесть часов, мистер Чейз. Понял? — Он говорил уверенным, властным тоном человека, привыкшего, чтобы ему подчинялись. — Я должен обсудить с тобой несколько интересных моментов.
— Понятно, — сказал Чейз.
— Тогда желаю хорошо провести день. Они повесили трубки одновременно, причем Чейз швырнул свою на рычаг изо всех сил.
* * *Комната на восьмом этаже здания Кейн в центре города ничем не напоминала кабинет психиатра, каким его обычно изображают в книгах и фильмах. И в первую очередь потому, что она не была маленькой и интимной и вовсе не вызывала ассоциации с материнской утробой — приятная, деловая, просторная комната, примерно тридцать на тридцать пять футов площадью, с высоким, затененным потолком. Вдоль двух стен от пола до потолка тянулись книжные полки; еще одну стену украшали умиротворяющие сельские пейзажи, а четвертая стена фактически представляла собой два больших окна, обрамленных белым пластиком. На книжных полках стояло всего несколько томов в роскошных переплетах, но зато около трехсот стеклянных собачек величиной не больше человеческой ладони. Доктор Ковел коллекционировал стеклянных собачек.
