KnigaRead.com/

Режи Дескотт - Корпус 38

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Режи Дескотт, "Корпус 38" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Она содрогается. Спокойствие, с которым он излагал свои идеи, не оставляет сомнений, что, если не попытаться вывести его из психоза, однажды он будет способен их реализовать.

В досье Данте говорилось: если медицинская комиссия сочтет, что он может вернуться в камеру во Фреснес, его освободят не позднее 2003 года.


«Я приезжаю слишком поздно. Но все-таки приезжаю. И мне кажется, что наши встречи сжались во времени. Мне все труднее тебя отслеживать, дружище. Без сомнения, я — единственный, кто помнит тебя. Даже если я ничего о тебе не знаю. Время от времени обнаруживалось одно из твоих произведений, извлеченное, как в этот раз из-под земли, на стройке, или выслеженное собакой любителя шампиньонов в лесу. Резкая фальшивая нота в мнимой гармонии, что царствует повсюду. Но партитуру ты играешь для меня. Даже если я пока не угадал сути».

То была очень важная поездка для Франсуа Мюллера. Земляные работы начались полмесяца назад. Были выделены пятьдесят участков под частные дома. Рабочие с лопатами и бульдозеры уже выровняли землю. Похоже на гигантский круассан из грязи между лесом и дорогой. Находку обнаружили три дня назад у кромки леса, там, где экскаваторы уничтожили несколько деревьев, чтобы на их место поставить несколько сборных домиков. Выкорчевывая дерево бульдозером, водитель обнаружил сюрприз. Сначала его взгляд привлекла белизна кости — на ней еще сохранились куски кожи. Выйдя из машины, бульдозерист увидел остальное.

Три четверти часа спустя на место прибыли жандармы.

Франсуа Мюллер узнал об этом благодаря движущей силе исследователя: регистрации множества различных фактов, происходящих в мире и отраженных в прессе. Окно, постоянно открытое в мир преступлений. Необходимое орудие для всякого, кто не только занимается этим ремеслом, но и точно представляет себе, насколько рискованно использовать то, что удалось узнать первым.

В данном случае — короткие заметки в двух итальянских газетах. Но Мюллера насторожило то, что «произведение» напоминало несколько дел, уже сданных в архив. След, возникавший время от времени несколько лет; это новое открытие придавало ему жгучую злободневность.

Тело было захоронено в метре под землей. Исходя из того, что у лиственницы было время вырасти и некоторые корни проросли сквозь скелет, судебно-медицинский эксперт определил минимальное время смерти — шесть лет назад, судя по возрасту дерева.

Мюллер договорился с одним из итальянских коллег, и тот согласился отвезти его на место преступления. Десять лет назад эти парни работали иностранными корреспондентами своих газет в Париже. Это их связывало. Человек и журнальная политика. Мюллер и его знакомый не слишком усердствовали. Итальянец не станет бороться с ним за этот след и задавать слишком много вопросов. Во всяком случае, слишком конкретных вопросов.

Место окружили красно-белой пластиковой лентой, трепетавшей на ветру. В трехстах метрах рядом со складами выстроились десяток желтых землеройных машин. Рабочие уехали час назад, и журналисты остались вдвоем.

Отправляясь в аэропорт Руасси, Мюллер прекрасно понимал, что полиция уже все привела в порядок. Однако он хотел составить собственное впечатление. В первую же секунду он спросил себя, посадила ли рептилия, за которой он следит уже несколько лет, дерево после того, как похоронила останки своей жертвы. Средство спрятать их получше или дополнительный символ… И если тут растут десятки деревьев, можно ли сказать, что это вышло случайно?

Строго говоря, поездка его разочаровала. С одной стороны, она не дает ничего нового. Слишком старые факты. 1994 год в лучшем случае. Уже никакого следа Змея.

Наступает вечер. В небе ветер разгоняет темные облака. На земле грязь, которая налипает на их ботинки.

Бульдозеры и рабочие изменили пейзаж, в сердце которого человек выкопал эту могилу.

Один из домов на участке, без сомнения, будет построен там, где несколько лет была могила. Но подрядчик не станет это рекламировать.

От захоронения не осталось ничего, кроме ямы. Останки жертвы заменены полосками белой пластиковой ленты и приведены в знакомое положение: свастика из рук и ног и нечто вроде трапеции из обезглавленного бюста.

Разложение тела зашло слишком далеко, чтобы можно было исследовать внутренности. И доклад медицинской экспертизы не был закончен или опубликован. В любом случае, Мюллер не располагал такими же связями в итальянской полиции, какими обладал в полиции французской.

Конечностей в виде свастики ему достаточно. Речь идет о знаке его приятеля Змея.

И все же это что-то дает — оказаться там, где он уже был несколько лет назад. Это трудно объяснить — без сомнения, ничего рационального, не поспоришь, однако вот они — первые шаги, которые двое делают навстречу друг другу, чтобы лучше друг друга узнать.

Впрочем, Мюллер не хочет его разочаровывать. Многие годы Змей кому-то адресовал свои знаки. И Мюллер решил, что именно ему они и адресованы. Потому что, несомненно, он первый установил связь между разными жертвами и потому что он единственный понимает смысл происходящего.

Отныне они со Змеем связаны нерасторжимыми узами, говорит он себе, увековечивая сцену цифровым аппаратом под заинтересованным взглядом своего провожатого. По крайней мере, Змей достиг своей цели: в лице Мюллера он располагает лучшей публикой из всех возможных.

Замбрино, журналист из «Ла Стампа», смотрит, как Франсуа засовывает фотоаппарат в левый боковой карман брезентовых штанов. Француз бросает последний взгляд на свастику, образованную белой пластиковой лентой, лежащей в грязи, и идет за своим итальянским коллегой к его машине.

— По-твоему, это неонацисты постарались? — спрашивает Замбрино на отличном французском, трогаясь с места на своем «фиате». — В Италии они встречаются.

— Видишь ли, меня это коснулось недавно, — отвечает Мюллер, глядя на блестящий череп своего собеседника. — По-моему, это работа маньяка. Свастика нужна лишь для того, чтобы обозначить удар. Яркий символ, ассоциирующийся к тому же с самым очевидным злом. Правда, здорово?

— Как знать. Во всяком случае, нужно иметь наглость, чтобы делать такие вещи.

— Это… Впрочем, я могу ошибаться. Еще слишком рано утверждать наверняка.

— Вряд ли ты в таких историях ошибаешься. Но эту поездку туда и обратно мне трудно понять. Париж — Милан, просто чтобы увидеть эту грязную яму?

— Ну, скажем, я воспользовался случаем повидаться с тобой, — ответил Мюллер — точно выбросил мяч за боковую.

Замбрино понял, что бесполезно упорствовать.

— Отвезти тебя куда-нибудь пообедать? Я знаю отличное место.

— Даже не сомневаюсь.

Машина выезжает со строительной площадки и катит по улице.

— Только не говори мне, что у тебя аппетит пропал, — замечает наконец итальянец, чтобы нарушить тягостное молчание. — Дружище, у матушки Морини миланский эскалоп, какой ты в жизни не пробовал, и к тому же ризотто в черном соусе из каракатицы! Прелесть!

— Извини, я задумался. Я спрашивал себя, кто мог это сделать… Понимаешь, на него еще ничего нет. Не известны ни его возраст, ни национальность, ничего. И так продолжается, по крайней мере, шесть лет. Может быть, он умер. Или в тюрьме. Поди разберись.

— Ни за что не поверю, будто ты проделал это путешествие без малейшей информации.

— Да нет. Как раз эта свастика меня интересует. Понимаешь, распятие — это всего лишь символическое изображение тела с пригвожденными к кресту руками в виде буквы «Т». Тогда почему бы не сделать из тела свастику?

Не отпуская руль, итальянец странно смотрит на него. Мюллер в ответ обворожительно улыбается. Глаза Замбрино начинают блестеть от злости.

— То есть ты предпочел бы, чтобы он был жив, твой чокнутый, если я тебя правильно понял.

— От тебя ничего не утаишь.

— Тебя беспокоит, что такой тип может умереть своей прекрасной смертью. Так французы говорят? — продолжает он, оборачиваясь.

— Вроде того.

— Итак, я тебя разгадал. В тебе главное — охотник, да? Ты выходишь из роли журналиста… Я еще предпочитаю политические истории. Даже с Берлускони они не такие грязные. Так честнее. Меня не заставишь барахтаться в грязи. Не хочешь ли привить мне свои вкусы?

Вместо ответа Франсуа Мюллер едва заметно улыбается; собеседник, поглощенный дорогой, не замечает этой улыбки. Однако она не имеет ничего общего с перспективой ужина с Замбрино.

Глава 4

В душевой слева — четыре белых эмалированных умывальника, над каждым стенное зеркало. Справа — несколько душевых кабин. Часто по утрам зеркала покрываются водяной пленкой пара, несмотря на открытые форточки, и это мешает бриться.

Данте стоит один перед раковинами. Позади него последняя кабина справа превратилась в место музыкального омовения. На краю умывальника прямо перед ним пена для бритья, одноразовая бритва, пластиковый стаканчик с зубной щеткой и тюбик с зубной пастой.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*