Шон Блэк - Зона невозврата
– А эта твоя работа… Мне точно нет причины беспокоиться?
– Да что ты. Я же говорю, тут со мной Тай. Так что все будет в ажуре.
– Смотри у меня. Значит, пять дней, и ты дома?
– Кэрри…
Где-то на заднем фоне запиликал мобильник.
– Ой, там у меня сотовый. Ну ладно, целую. Смотри, береги себя. Обещаешь?
Вот, собственно, и всё. Она ушла со связи прежде, чем он успел сказать, как ее любит и скучает по ней. Теперь, сидя в «Лендкрузере», оставалось лишь гадать, получится ли когда-нибудь все это ей сказать. Эх ты, надо все делать вовремя, пока есть возможность.
Минут через десять машина повернула направо и мимо пустующего КПП въехала на территорию «Пеликан Бэй». Затем дорога пошла влево; отрезок оказался неожиданно длинным. Наконец «Лендкрузер» остановился, по всей видимости, перед зоной карантина. Задняя дверца открылась, и Лок выбрался наружу. Вокруг над заборами с пропущенным током, где сверху еще и вились петли бритвенной «колючки», вздымались пулеметные вышки. Здесь Локу с Таем предстояло продержаться пять дней.
– Так-то, – усмехнулся маршал, завидев, как озирается вновь прибывший. – Добро пожаловать в ад, говнюк.
Глава 07
– Рипер? Скатывайся. На выход.
Рипер спрыгнул с верхнего топчана своей камеры-одиночки. Поднял руки, выгнулся, со смаком потянулся. Обычно тюремщиков для выгула за ним приходило сразу четверо, не меньше, а тут только двое. Хороший знак.
– Куда меня? – спросил он у лейтенанта Уильямса.
Среди тюремных копов Уильямс был самый, можно сказать, терпимый. Во всяком случае, не дергал твою цепь, пока ты не дергал его. И, что редко для надзирателя, не держал на тебя зуб. Словом, не шкурился.
– Давай-ка лучше на выход, а? – игнорируя вопрос, поторопил тот.
– Без базаров. – Рипер сделал руки по швам, а затем скрестил их на груди. – Как только скажете, куда меня определили.
Из-под зажима своей неразлучной планшетки Уильямс вытянул верхний лист и сунул в окошко раздачи. Рипер подошел и, подхватив, с интересом уставился в бумагу. Обратно лист он подал с улыбкой.
– Уж не знаю, как ты все это провернул с начальством, – сказал Уильямс, неторопливо пристегивая лист обратно к планшетке. – Хотя собственно, мое-то какое дело.
– А ты что, лейтенант, не слышал? Я ж перевоспитался.
– Ах, вон оно что, – беззлобно ухмыльнулся Уильямс. – Барахло свое собрал?
– Сейчас, – озабоченно заторопился Рипер. – Дай пару минут.
– Буду ровно через две.
И Уильямс с военной четкостью развернулся на каблуках.
Рипер замер, вслушиваясь, когда надзиратель со своим напарником по этажу выйдут через электронную дверь в конце коридора. Когда дверь гулко грохнула, он взялся собирать свои нищенские пожитки, в основном книги. Когда сидишь один, взаперти, двадцать три часа в сутки, приходится чем-то занимать ум, иначе свихнуться впору.
Долго, долго он мечтал об этом дне, хотя толком уже и не верил, что тот когда-нибудь наступит. Для такого, как он. С таким шлейфом делишек за спиной. Со времени перевода из Сан-Квентина в «Пеликан Бэй» к нему дважды подселяли сокамерников – по одному, разумеется. И оба раза не таких, какие бы его устраивали: то кашляют, то трещат без умолку, а то и храпят. Словом, доводят до такой точки, что не остается ничего иного, как от них избавиться. Причем цвет кожи здесь даже не главное. Просто Риперу с ними как-то не сиделось.
Случались и убийства. Во дворе. В душевых. На первых порах, когда заключенных в «Пеликан Бэй» еще кормили в общей жральне, он, помнится, удушил одного пожилого мекса за то, что тот поднес ему холодный кофе. А фигли… Из-за одних убийств ему прилетало по шеям, другие сходили с рук. Ну посидит, поморится недельку-другую в карцере, и дальше что? Что ему, спрашивается, такого сделают – накинут еще двадцатку? Это при трех-то пожизненных, не подлежащих обжалованию сроках? Да ради бога. Похоже, это понимала и охрана, и начальство, и вся исправительная система; понимала, а потому убийства внутри тюрьмы стали проходить в основном под грифом БЧУ, то есть «без человеческого участия». Иное дело, понятно, убийство «крота» из Бюро и даже сам приказ о его устранении. Тут дело запахло камерой смертников, что впервые за долгое время придало мыслям Рипера другое направление: он стал задумываться о своем будущем.
А вон и Уильямс возвращается: слышно по походке. Рипер еще на раз оглядел свою родную, вконец опостылевшую камеру – не камеру, а скорее камору два на три – и, подхватив коробку с вещичками, ступил в узкий коридор.
Идя впереди охранников, он дошел до конца коридора, и дверь перед ним отворилась. Еще два коридора, еще две двери, и он уже снаружи. В лицо дохнуло ветерком. Всё, одиночка позади.
Это всего лишь первый шаг. Через пять дней, если все пойдет по плану, он распрощается со всем этим местом навсегда.
Вот тогда действительно начнется его миссия.
Глава 08
«Чего только не сделаешь для своей страны», – с усмешкой думал Лок, стоя лицом к стене в крохотной карантинной зоне. Пальцы рук касались беленого бетона, ноги были расставлены на ширине плеч. За спиной внизу корячился тюремщик с фонариком.
– А ну-ка, левую ручку вниз и раздвинуть сзади щечки, – донеслась команда.
Лок покорно повиновался, утешая себя тем, что мужчины с определенного возраста даже платят врачам, чтобы те подвергали их примерно такой же унизительной экзекуции, да еще и на ежегодной основе.
– Кошна чистая, – невозмутимо доложил тюремщик своему старшему коллеге, после чего обернулся к Локу – Можешь надеть трусы.
До того как они перешли в руки службы маршалов, Тай, по прикидкам которого больше половины ребят, с которыми он рос на Лонг-Бич, сейчас наверняка пользуется по стране гостеприимством пенитенциарной системы, успел преподать Локу азы тюремного лексикона. «Кошна» на местном жаргоне означала ректальный проход, известный также как «кошелка». В ней обычно прятались и переносились наркотики, деньги или, что чаще, заточки местного изготовления, больше известные как «тычки».
Лок развернулся. Двое надзирателей изучали его досье. Тот из них, что рассматривал ему ректальный проход, кивнул на Тая:
– Вас двоих, я вижу, сюда определили вместе. Только в блоке вам лучше держаться по отдельности. А то белым может не понравиться, что кто-то из их числа водит шашни с черным. Могут посмотреть косо.
Насчет «косо» он наверняка имел в виду «прибьют и глазом не моргнут». Разделение по расовому признаку – вещь тоже неукоснительная для всех заключенных; этот неписаный закон они с Таем уже обсуждали. Это затруднит общение, но вместе с тем обеспечит доступ к каждой из двух мощных тюремных группировок. Если Локу будет грозить разоблачение или окончательно сгустятся тучи над Рипером, Тай, вероятно, заранее услышит об этом от темнокожих заключенных. Для самого же Райана первым предупреждением станет заточка в спину где-нибудь в душевой, прямо под струей.
Оба охранника все еще увлеченно разговаривали над пристегнутыми к планшетке досье.
– Джонсон, – обратились они наконец к Таю, – будешь в блоке «А», в восьмом секторе. Лок, ты тоже по соседству. Но имейте оба в виду насчет того, что вам сейчас сказали. Если будете общаться, как на воле, может случиться всякое. Никто и глазом моргнуть не успеет. Так что смотрите.
– Держитесь лучше каждый среди своих, – посоветовал надзиратель, что постарше, – тогда и проблем не огребете.
– Поглядим.
В камере 845 на верхнем топчане восседал, скрестив ноги, Рипер и увлеченно вывязывал крючком что-то вроде круглой цветастой шапочки-«пидорки». Удивляло уже само вязание; о личности вязальщика и говорить нечего. Габариты Рипера впечатляли даже в сидячем положении. После десятка лет отсидки он не только не усох, но, кажется, еще и раздался, как в мышцах, так и в костях. Первое впечатление такое, будто смотришь на большую белую акулу, что бороздит океан в кровожадном стремлении кого-нибудь слопать. И вот с этаким зверем Локу теперь предстояло поселиться в одной клетке. Под два метра ростом и за центнер весом, с бочковатой грудью и гротескными бицепсами, Рипер был словно накачан воздухом. На широченных плечах с короткой бычьей шеей сидела квадратная голова с моржовыми усами. Глаза темно-серые, ближе к черному. Ну прямо живая картинка из книжки Луиса Ламура[10], по десять центов пачка; такие просто обязаны быть в фаворе у отцов-основателей «Арийского братства».
Когда Рипер поднял глаза, Лок быстро отвел взгляд с него на здешнее убранство. В отличие от других камер, мимо которых Лок по пути сюда продефилировал с дежурным надзирателем, в обиталище Рипера напрочь отсутствовали постеры со смазливыми голышками. Напротив, впечатление такое, будто здесь недавно был да сплыл какой-нибудь странный гибрид из богинь домоводства – Марты Стюарт с Евой Браун, что ли. К стенам были любовно приколоты образчики вязания и вышивки, а на спинке пустующей двухъярусной койки горделиво висела вязаная жилетка. Свое вязание Рипер заботливо отложил.
