Роберт Мазелло - Зеркало Медузы
Когда их рассказ подошел к концу, Сант-Анджело с задумчивым видом поднялся с кресла и, опираясь на трость, медленно направился к камину. Он оперся одной рукой на полку и замер, глядя на огонь. Затем, не поворачиваясь к ним, он тихо произнес:
— Годы назад в другой стране я знал чудесную женщину.
Поленья трещали на решетке, и оранжевые искры взлетали среди алых языков огня.
— Мне казалось, что только она, единственная в мире, верила в силу «Медузы».
Дэвид и Оливия молча обменялись взглядами.
— Она была очень красивой. Фактически ее считали одной из лучших натурщиц.
Дэвид почувствовал, как по его спине пробежал легкий холодок.
— Сотни художников пытались изобразить на холсте ее красоту, но, к сожалению, ни одна из их картин не уцелела. Многие скульпторы ваяли ее тело, однако мрамор и бронза не могли передать главную особенность лица этой женщины.
— Какую именно? — спросил Дэвид, зная каждой клеткой мозга, о чем собирался сказать Сант-Анджело.
— Цвет ее глаз, — ответил маркиз, обернувшись, чтобы посмотреть на гостя. — Они были фиолетовыми.
Дэвид понял, что он взглядом и выражением лица уже ответил на вопрос, который хотел задать Сант-Анджело.
— Вам не следует возвращаться в отель этой ночью, — сказал маркиз. — Слишком большой риск. Лучше переночуйте в моем доме. Утром я расскажу, где находится предмет, который вы ищете.
Он снова повернулся к огню, и опустил голову на грудь. Трость из слоновой кости мерцала, как раскаленное железо.
* * *В их спальной на втором этаже кто-то успел уже перестелить постели, задернуть шторы и притушить свет ламп. Дэвиду не верилось в происходящее: еще вчера вечером он уворачивался от ножа в тесном купе поезда, а сегодня ему предоставили роскошную комнату в парижском особняке… Он посмотрел на свою спутницу, одетую в большую пижаму, затем перевел взгляд на широкую постель с четырьмя столбами и пологом.
Оливия взобралась на постель и, похлопав ладонью по матрацу, сказала:
— Знаешь, она достаточно большая для двоих.
Дэвид снял халат, кинул его на кресло и сел рядом на одеяло.
— Ты думаешь, маркиз говорил нам правду? О том, что он знает, где искать «Медузу»?
— Наверное, знает, — ответила Оливия. — Лично я считаю, что это может подождать до утра.
Она передвинула подушки и сняла покрывало с постели.
Дэвид вспомнил, что не говорил с Гэри и Сарой уже двадцать четыре часа. Его телефон расстреляли из пистолета, а мобильный Оливии утонул в озере. Он осмотрелся по сторонам.
— Здесь нет телефона, — прочитав его мысли, сказала Оливия. — Я уже проверила.
— Тогда я спущусь вниз.
Он начал вставать, но Оливия потянула его обратно.
— Дэвид, это тоже может подождать. Хотя бы несколько часов. Твоя сестра нормально чувствовала себя, когда ты звонил ей в последний раз?
— Да.
— Тогда успокойся. Позвонишь ей утром. Сейчас подумай о себе.
Она обняла его.
— Подумай о нас.
Оливия сняла его очки, положила их на столик и выключила лампу. Комнату освещал лишь отсвет уличных фонарей, проникавший в щель между шторами. Их окна выходили на бульвар, за которым темнел старый парк с искусственным озером и лодочной станцией.
— Ты видишь меня без очков? — пошутила Оливия.
— Местами.
Она склонилась над ним и поцеловала его в губы.
— Тогда ты знаешь, где меня искать?
Она со смехом нырнула под одеяло.
— Попробую догадаться.
— Найди меня, герой.
Дэвид приподнял одеяло, пошарил под ним рукой и почувствовал теплое тело Оливии. Ее глаза сияли в темноте. Черные волосы рассыпались на белой подушке. Опираясь на локоть, он склонился, чтобы поцеловать ее.
— У-у-м, — промурлыкала она. — Ты пахнешь горячим шоколадом.
— А мне кажется, что это ты так пахнешь.
Он поцеловал ее снова.
— Да, это ты.
Он обвил рукой стройную талию Оливии и притянул к себе. Она обхватила руками его шею.
— Помнишь тот день, когда ты прогуливался по площади? — спросила она.
— Да.
— Наверное, это была судьба.
Еще несколько недель назад Дэвид не поверил бы, что в его жизни может произойти такое чудо. Но теперь привычный мир вдруг раскололся на части, и у него возникли тысячи новых возможностей. Когда их тела под одеялом слились вместе с естественной и страстной легкостью, он понял, что согласен с Оливией. Она вошла в его судьбу.
Глава 33
Оставшись в одиночестве, маркиз подбросил полено в камин и посмотрел на пылавший огонь. Неужели это возможно? Неужели Катарина по-прежнему жива? Как ей удалось пережить все эти столетия? Он почувствовал в сердце тоску, боль о потерянных годах и тонкий луч надежды, о котором грезил веками. Выражение на лице Дэвида Франко говорило красноречивее любых слов.
Вероятно, вести о его смерти и похоронах убедили Катарину в том, что он покинул этот мир. Но как он мог оказаться таким идиотом? Какая глупость, какая меланхоличная печаль, какое безумие заставили его поверить россказням о ее гибели? Теперь он понимал, что люди, передавшие ему сведения о смерти Катарины, не сомневались в своих словах. Они действительно думали, что это правда. И сейчас он обвинял лишь самого себя — за легковерие, слепоту и отчаяние. Наверное, он поверил сообщению о ее гибели, потому что терзался мыслями о безумной судьбе, на которую обрек Катарину. С этой судьбой он и сам еще не смирился.
Прошли века, и она решила найти магическое зеркало. Она хотела вернуть его любой ценой. Почему? Чтобы одарить бессмертием кого-нибудь еще? Или разбить его в надежде, что это уберет проклятье, которое она навлекла на себя той незабываемой ужасной ночью?
Он придвинул кресло к огню. В ночные часы его ноги ломило от боли. Ему следовало придумать план. Он должен был встряхнуться и побороться за свое будущее. Этим вечером Сант-Анджело узнал, что у него появилась еще одна причина для существования. Он понял, что должен жить дальше.
Маркиз откинул голову на спинку кресла и закрыл глаза, чувствуя, как жар от камина окутывает ноги. Прежде чем составить план действий, он должен был вспомнить свое величайшее поражение, от которого еще не успел оправиться. Ему предстояло победить страх, засевший в его больных костях. Лишь раз в своей жизни он, бессмертный Челлини, столкнулся с врагом, который, обладая мощными и темными ресурсами, заставил его почувствовать себя беспомощным слабаком. В многолетней игре с этим злобным противником он довольствовался патовой ситуацией. Хотя и его враг был вынужден мириться с ней. Сант-Анджело представлял себе их битву, как бой двух боксеров-профессионалов, избитых до неузнаваемости, но все еще остерегавшихся ударов друг друга. Каждый из них воспользовался силой «Медузы» и обратил ее в могущество. Маркиз знал, где находилась обитель врага, но он помнил о своей физической ущербности и поэтому выжидал удобный момент для финальной схватки.
Теперь это время пришло. Заявив права на магическое зеркало, он мог бы вернуть величайшую любовь своей жизни… Если бы он разделил проклятие зеркала с единственной женщиной в мире, которая могла понять его, эта патовая ситуация была бы разрушена. Сначала судьба отправила его в Колизей в компании с доктором Строцци. Затем она показала ему, как создать «Медузу». Сотни лет судьба перекидывала его из одной страны в другую — взад и вперед, словно ткацкий челнок. Теперь она направила к его порогу двух искателей приключений. У каждого из них имелась своя цель. Но они искали тот же предмет, что и Сант-Анджело. Им предстояло войти в логово льва — туда, куда он не мог явиться со своими сломанными ногами; туда, где душа его преисполнялась страха. Попав в логово, они должны были победить кровожадное чудовище — более страшное, чем любая горгона, обитавшая в подземном мире. Эта тварь имела такую ужасную репутацию, что могла позволить себе все — все, что угодно — кроме раскрытия своей личности.
Стянув черный галстук, маркиз уронил его на пол. Перед его мысленным взором замелькали картины лета 1940 года. Он вновь увидел цепочку бронированных машин, которые мчались по уединенной дороге к замку Пердю. Он уже слышал рев моторов.
Маркиз и его старый егерь Бройяр охотились на волков, когда на дороге, ведущей к замку, послышался странный шум. Сант-Анджело быстро взбежал на вершину хребта, обменял у егеря свое ружье на бинокль и забрался на дерево. Раздвинув рукой листву, он увидел у подножия склона четыре бронированные машины, за которыми следовал длинный «мерседес». Военная колонна быстро мчалась через лес. На передних крыльях лимузина колыхались нацистские флажки.
— Немцы? — взволнованно спросил Бройяр.
— А у кого еще теперь имеется бензин?
Пришла беда, подумал он. Это было неизбежно. В начале мая нацисты наводнили Францию. Им потребовалась всего неделя, чтобы прорвать линию Мажино. 14 июня их танки уже триумфально грохотали по Елисейским полям. Маркиз знал, что их визит в замок был только вопросом времени. Хотя эта делегация выглядела слишком уж солидно.
