Грег Лумис - Секрет брата Бога
Последний удалился, толкая перегруженную тележку, а водитель такси вопросительно взглянул на Лэнга. Но тот шагнул в сторону и вежливым жестом предложил занять машину человеку, стоявшему у него за спиной.
Итальянцы — культурные и доброжелательные люди. Не считая, правда, тех случаев, когда дело касается последнего свободного места в автобусе, поезде, траттории или же очереди на такси.
«Тень» Лэнга на секунду оторопела, не зная, что делать. Выбрать можно было только одно из двух — либо откровенно дать понять, что он следит за американцем, либо принять предложение и потерять объект слежки.
Он выбрал второе.
Возможно, когда-нибудь он станет рассказывать внукам, как его заставили сесть в такси без очереди. Хотя, вероятнее всего, он попросту испугался конфликта.
Лэнг наклонился к окошку следующего такси, назвал адрес и спросил цену. Римские водители любят дурачить приезжих и могут целый час катать человека, которому нужно в соседний квартал.
Водитель поднял обе руки — десять евро.
Лэнг покачал головой — он хорошо знал, какое расстояние ему предстоит проехать, — и поднял одну руку с растопыренными пальцами. Пять.
Вскоре они пришли к соглашению, и Лэнг сел в машину. Уличное движение в Риме, как всегда, представляло собой сумбур, где под несмолкающий рев гудков каждый ехал куда хотел, не обращая внимания на дорожные знаки и светофоры. Увидеть в этом хаосе «хвост» было просто немыслимо. Как обычно, оказавшись на месте, Лэнг немного удивился, что поездка прошла благополучно.
Машина резко остановилась на границе пешеходной зоны — на краю многолюдной пьяцца делла Ротонда. Лэнг расплатился, добавив немного на чай, взял из багажника свою дорожную сумку и направился через площадь. Наверное, в сотый раз за свою жизнь он остановился перед Пантеоном, единственным в своем роде эталоном простоты и симметрии.
Здание было построено во втором веке по приказу императора Адриана как единый храм для всех богов, а впоследствии превратилось в христианскую церковь. В нем обрели последнее упокоение Рафаэль, Маркони и двое из последних королей Италии. Микеланджело изучал его купол с равными диаметром и высотой как возможный прототип для нового Ватикана (подряд на строительство собора ему все же не достался). В отличие от всех других церквей, единственным источником естественного освещения Пантеона является окулюс — большое круглое отверстие, устроенное в вершине купола.
Немного постояв, Лэнг заставил себя отвернуться от Пантеона и направился по вымощенной брусчаткой площади к стеклянной двери, украшенной изображением смеющегося солнца и золотой надписью: «Соле аль Пантеон». Палаццо пятнадцатого века, где сейчас помещалась одна из старейших гостиниц города, было построено до того, как Колумб пустился в свое первое плавание, и до реконструкции Ватикана.
К счастью, водопровод здесь ремонтировали вовремя.
В двадцатом веке тут жили, среди многих прочих людей, Жан-Поль Сартр и Симона де Бовуар.
Для плана Лэнга важно было то, что гостиница находилась в центре и имела один-единственный вход, за которым легко было наблюдать из окна номера.
Оказавшись в тесном вестибюле, он протянул паспорт молодому человеку, сидевшему за небольшим столиком:
— Я жду посылку. Ее должны были доставить еще вчера вечером.
С этими словами он повернулся к маленькому фонтану, находившемуся в конце помещения за стеклянной стенкой. Портье наклонился, достал из-под стола сверток и лишь после этого продолжил вводить паспортные данные Лэнга в компьютер. Закончив оформление, Рейлли отказался от тесного гостиничного лифта, грозящего слабонервным приступом клаустрофобии, поднялся по винтовой лестнице пешком и оказался в выложенном плиткой коридоре, уровень пола которого менялся через каждые несколько шагов. Найдя нужную дверь, он отпер замок, вошел, пересек полутемную комнату и распахнул занавешенное окно. Вместе со светом в помещение ворвался шум раскинувшейся внизу площади.
Из окна открывался ничем не заслоненный вид на Пантеон, фонтан и находившийся слева от Пантеона обелиск — этим самым видом любовались когда-то владельцы палаццо. Если не считать, конечно, «Макдоналдс», торчавший чуть ли не прямо под окном. Этот анахронизм в свое время чрезвычайно умилил Дон, когда они целую вечность тому назад останавливались в этой гостинице. Ее восхищал и умилял весь город. Глядя из этого самого окна этого самого номера, они строили планы дальнейших путешествий, которым, как вскоре выяснилось, не суждено было осуществиться.
Интересно, не могли ли воспоминания вынудить его вернуться сюда, замаскировавшись под рациональную оценку местоположения и планировки гостиницы? Неважно, так или иначе, Лэнг уже находился здесь. Он тяжело вздохнул и развернул пакет, на котором красовалась этикетка: «ДЕТАЛИ МЕХАНИЗМА». Из прочной картонной коробки Рейлли извлек разобранный на части «браунинг HP 35», который купил в ломбарде Капуцина, и две снаряженные обоймы. Конечно, в доставке оружия при помощи службы «ФедЭкс» был определенный риск, но его заметно снижало то, что пистолет был разобран. Вряд ли возможно узнать оружие по его деталям, даже если оно попадется под выборочное рентгеновское просвечивание. Тем более что меры безопасности при грузовых перевозках были не в пример слабее, чем на пассажирских аэровокзалах.
За несколько минут Лэнг собрал оружие и напоследок с характерным щелчком вогнал обойму на место. Вынув кобуру из сумки, он пристроил пистолет на спину, накинул легкий пиджак и вышел.
На том же месте, где он вылез из такси, стояла другая машина. Лэнг сговорился с водителем и сказал, куда нужно ехать, — вход с виа Венето в парк Боргезе, крупнейший парк Рима, в котором находятся самые замечательные дворцы. Приехав на место, Рейлли выждал, пока такси уедет, и лишь после этого пошел дальше. Ему нужно было, чтобы те, кто хотел его убить, знали, что он находится в городе, и не предпринимает никаких подозрительных попыток помешать наблюдению.
Отойдя от парка на несколько кварталов, он протолкался сквозь толпу на многолюдной Корсо д’Италиа, свернул в переулок и в конце концов добрался до офиса прокатной компании «Герц». Хотя немногочисленные попытки езды по Риму до сих пор иногда являлись ему в ночных кошмарах, автомобиль играл важную роль в его плане. Машину Лэнг заказал заранее; его не устраивала первая попавшаяся, он потребовал ярко-красную двухместную спортивную «Альфа-Ромео», которая обязательно должна была привлекать всеобщее внимание. Кстати, она должна была привлечь внимание угонщиков, которыми славилась Италия.
Как бы там ни было, успех плана означал, что мистер Герц больше не увидит свою игрушку.
Прежде чем заняться автомобилем, Лэнг остановился у одного из тех разбросанных по всему Риму киосков, где торгуют картами, фотографиями и проспектами, рассказывающими о городских достопримечательностях. На поиски того, что нужно, ушло не более минуты.
После этого он вернулся в гараж прокатных автомобилей. Там возле спортивного автомобиля с поднятым капотом стоял с удрученным видом молодой человек.
Лэнгу доводилось иметь дело с итальянскими автомобилями, и он заподозрил дурное:
— Проблемы?
— Si, signore. Не заводится. Может быть, domani?
— Завтра меня не устроит.
После этого Лэнгу пришлось некоторое время смотреть на внутренности машины, на немыслимую паутину из разноцветных проводов и трубок, которые уходили куда-то под и за двигатель.
Сотрудник прокатного агентства сел на водительское сиденье и повернул ключ зажигания. Стартер закашлял, мотор провернулся разок-другой и замер. Возможно, именно из-за того разочарования, которое приходилось испытывать покупателям этих недешевых машин, министерство транспорта США запретило импорт «альф». Что ж, вполне резонно.
Лэнг захлопнул капот. Мотор заработал.
Оставалось радоваться тому, что план не зависел от надежности машины.
Стиснув зубы и вцепившись мертвой хваткой в руль, Рейлли ехал обратно на пьяцца делла Ротонда. Там он отыскал клочок земли между «Фиатом» и крохотной «Лянчей» прямо перед броским знаком «Стоянка запрещена» и всего в нескольких ярдах от стоявших на тротуаре столиков одной из бесчисленных тратторий, откуда он мог приглядывать за «Альфой». Кафе как раз начали заполняться желающими утолить утреннюю жажду, посмотреть на людей или просто пораньше поесть. Лэнг заказал «ла росса» и принялся изучать репродукцию с гравюры, изображавшей пьяцца деи Кавальери, которую купил в киоске возле офиса «Герца». Едва ему успели принести пиво, как рядом сел человек. Можно было и не выглядывать из-за листа бумаги — застарелый запах крепкого табака говорил сам за себя.
— Привет, Джейкоб, — сказал Лэнг.
II
Пьяцца делла Ротонда
Джейкоб, у которого, как обычно, в одной руке была трубка, свободной рукой помахал официанту. Тот не обратил на призыв ни малейшего внимания.
