Джеймс Гриппандо - Губительная ложь
«Нет».
«Ты хочешь, чтобы я декламировала стихи?»
«Снова ошибка».
«Ты хочешь, чтобы я полизала твою большую палку?»
«Аааааааааа».
«Ты уже достал ее?»
«Да».
«Я хочу, чтобы он вытянулся во всю длину».
«Он уже готов для тебя».
Руди убрал руки с клавиатуры. Они так давно этим не занимались, что уже через полминуты он достиг вершины блаженства. Левой рукой он массировал свой член, а правой в ящике стола перебирал многочисленные фотографии Пейтон. Все они были сделаны тайно от нее. Он искал походящий снимок, чтобы кончить на него.
В этот момент он заметил, что на экране появилось сообщение:
«Тут кое-что случилось. Мне нужно уходить».
Он прекратил свои поиски.
«Подожди!» — напечатал он.
«Мне нужно уходить прямо сейчас. Встретимся завтра вечером в киночате».
«НЕТ!»
«Я обещаю. Завтра вечером точно буду».
«Ты сука!»
«Завтра. Я обещаю. Я обещаю».
«Не поступай так снова со мной!»
Он уставился в пустой экран. Ее уже не было.
— Будь ты проклята! — закричал он так громко, что даже стекла в окнах задрожали. Он с силой дернул ящик, доверху набитый фотографиями Пейтон, и, сорвав его с петель, швырнул в сторону. Фотографии рассыпались по полу. На одной из них была запечатлена Пейтон, занимающаяся бегом. На другой — Пейтон, идущая на работу. Еще на одной она обедала в летнем кафе.
А на этой фотографии Пейтон шла в квартиру Гэри Варнса.
Он дергал себя за волосы, корчился от боли и, когда уже не мог больше выносить эту пытку, закричал что есть силы. Наконец он разжал руки, закончив самоистязание. Он глубоко и шумно дышал, постепенно успокаиваясь.
— Это уже слишком, — тихо произнес он, уставившись в экран компьютера. — Пришло время действовать.
61
Пейтон похолодела от страха, когда ее адвокат встал, чтобы сделать объявление. В переполненном зале суда воцарилась мертвая тишина.
— Защита вызывает ответчика — доктора Пейтон Шилдс, — объявил он.
Все это время газеты изображали ее неверной женой, в ее честности сомневались адвокат и даже ее собственный муж. И вот наконец у Пейтон появилась возможность рассказать всю правду, которая известна только ей. Она знала, что этот день все-таки настанет и у нее будет возможность восстановить свое доброе имя. Именно эта уверенность и поддерживала ее в минуты отчаяния, когда казалось, что весь мир от нее отвернулся. Однако сейчас, когда она шла к месту свидетеля, Пейтон больше всего боялась того, что этот мир ей не поверит.
— Обязуетесь ли вы говорить правду, только правду и ничего, кроме правды…
Она уже не раз слышала, как произносили присягу другие свидетели. Вся эта процедура выглядела монотонной и скучной. Но сейчас все было по-другому. Ведь судебный пристав говорил слова присяги именно для нее. И именно на нее сейчас смотрели все присутствующие в зале: судья, присяжные, ее адвокат, ее муж и родители, падкие на сенсации журналисты и целая толпа зрителей. Все глаза были устремлены на нее. «Интересно, — подумала она, — кто-нибудь из тех, кто когда-либо стоял на этом месте, лгал суду?» В этот волнующий момент, когда она собиралась сделать заявление перед присяжными, Пейтон осознала одну простую истину: она никогда не уподобится тем, кто лгал суду. Она будет говорить только правду.
Ее адвокат произнес вступительное слово. Он говорил спокойным, приятным голосом, излагал факты четко и ясно. Ничего лишнего. Только то, что касается сути дела. Сначала он кратко изложил биографию своей подзащитной, сделав особенный акцент на ее решении посвятить жизнь лечению больных детей. Это был своего рода профессиональный адвокатский трюк. Нужно было создать благоприятное впечатление о клиенте, пока тот готовится давать показания. Однако на этом самая приятная для клиента часть заканчивалась.
— Доктор Шилдс, вчера, прежде чем закончить свою речь, обвинитель проинформировал нас о том, что у вас есть пистолет тридцать восьмого калибра. Когда вы купили это оружие?
— Прошлой зимой, — сказала она хрипловатым голосом. Пейтон только начала говорить, а у нее уже как будто ком в горле застрял.
— Зачем вы его купили?
— Однажды вечером, когда мой муж был в командировке в другом городе, мне показалось, что кто-то пытался открыть замок входной двери нашей квартиры.
— Итак, вы купили пистолет для своей собственной защиты?
— Это правда.
— Когда вы из него стреляли?
— Я прошла курс обучения, куда входила стрельба по мишеням. Насколько я помню, последний урок был в феврале. Именно тогда я и стреляла из него.
— Что вы после этого с ним сделали?
— Я хранила его в небольшом сейфе — металлической коробке, которая лежала в шкафу на полке. Я положила пистолет туда и, клянусь, больше не дотрагивалась до него.
— Тогда почему же его там не оказалось, когда полиция делала обыск в вашей квартире после смерти Гэри Варнса?
— Я не знаю. Скорее всего, его украли.
Тони сделал паузу, словно давая присяжным время осознать услышанное. Судья Гилхорн зарычал, как медведь после зимней спячки. Он дал знак юристам обеих сторон подойти к нему. Тони и обвинитель поднялись со своих мест и подошли к судье почти вплотную, так чтобы их разговор не был слышен присяжным. Пейтон стояла очень близко от них и хорошо слышала, как судья устроил нагоняй Тони и Оуну.
— Мистер Фэлкоун, я удовлетворил ваше предварительное ходатайство, о том чтобы запретить обвинению использовать так называемые любовные письма в качестве вещественных доказательств. Вы помните, что эти письма полиция нашла в том самом металлическом сейфе, где надеялась обнаружить пистолет. Если вы еще раз позволите себе намекнуть на то, что кто-то украл пистолет из сейфа, то я изменю свое решение по поводу вашего ходатайства. Вы меня поняли?
— Да, ваша честь.
На этом их короткое совещание закончилось. Оун вернулся на место, а Тони подошел и стал рядом со своей подзащитной. Теперь он задавал Пейтон вопросы о ее прошлых отношениях с Гэри Варнсом. И она рассказала о том, как они начали встречаться, когда еще учились в школе, и как потом, через несколько лет, их жизненные пути снова пересеклись в детской больнице. Теперь они были просто коллегами по работе, но сохранили дружеские отношения. И вот настало время объяснить присяжным, как она оказалась в квартире Гэри. И начать нужно было с ее поездки к Кевину в Нью-Йорк, а потом рассказать о том, что она по ошибке подумала, будто ее муж живет в одном гостиничном номере с другой женщиной.
— Что вы сделали после того, как вернулись в Бостон?
— Мне очень не хотелось возвращаться домой, я имею в виду — в нашу квартиру. Поэтому я решила поехать в больницу. Я подумала, что работа поможет мне отвлечься.
— И вы там встретили мистера Варнса?
— Да. Он в тот день дежурил, и мы разговорились. Он заметил, что я была расстроена. Я уже говорила, что мы с Гэри были друзьями, поэтому решили пойти куда-нибудь, чуть-чуть выпить, чтобы немного развеяться.
Пейтон посмотрела на присяжных. Ей показалось, что некоторые из них уже вполне ясно себе представили неприглядные последствия того, куда может завести вполне невинное предложение «немного развеяться».
— Итак, вы пошли в бар?
— Да. Сначала в один, а потом в другой. Там мы встретили его друзей.
— Вы можете вспомнить, сколько алкоголя в тот вечер выпили?
— Я не могу сказать точно. Не думаю, чтобы я выпила очень много, принимая во внимание все, что случилось в тот день, я просто не смогла бы выпить слишком много. Я устала и чувствовала себя ужасно. Ведь я только что прилетела из Нью-Йорка в полной уверенности, что муж изменяет мне.
— В котором часу вы покинули последний бар?
— Я помню только, что мне стало очень плохо приблизительно около двух часов ночи. И мы сразу же ушли. После этого я уже ничего не помню.
— Что вы можете сказать о том моменте, когда пришли в себя?
— Это было уже утро. Я проснулась в квартире Гэри.
По залу прокатился ропот. Еще бы, ведь они услышали новые пикантные подробности!
У Пейтон часто забилось сердце. Наступил самый неприятный для нее момент. Тони должен был задать ей пару вопросов, на которые она предпочла бы не отвечать. Но вчера вечером, когда они с Тони репетировали сегодняшнее выступление, он убедил ее в том, что если она собирается рассказать всю правду, то лучше ей самой поведать суду обо всех деталях, чем дать Оуну возможность выпытать их во время перекрестного допроса.
— Где конкретно вы находились, когда проснулись?
— Я лежала в его кровати. Гэри спал на диване.
— Вы были одеты?
— Не совсем.
— Что на вас было надето?
— На мне были мои трусики и футболка Гэри.
Зал зашумел еще громче. Судья стукнул молотком, сказав:
